Урок беспроигрышного соблазнения - Кэт Кэнтрелл Страница 7

А ведь в действительности ничего и не случилось, и все осталось по-прежнему. Ну поцеловал он ее, поддавшись внезапному порыву, решив, что между ними витает какое-то притяжение, она же ему доступно объяснила, что это не так. Инцидент исчерпан.

– Отлично.

Чай был их общей страстью. Появляясь в Далласе, Данте всегда приносил пачку ее любимого японского зеленого чая «Гиокуро» из чайного магазинчика в аэропорту, который они традиционно пили на балконе ее квартирки с видом на парк. Больше всего она любила этот ритуал за простоту и непринужденность сопровождавших чаепитие разговоров, но и от одного аромата любимого чая у нее сразу же начинали течь слюнки.

Вручив Харпер заварочник, Данте указал на контейнер с иероглифами.

– Я вскипячу воду, а ты займись заваркой.

Уловив привычный запах, она сразу же почувствовала облегчение. В конце концов, может, вся неловкость была лишь у нее в голове? И если она станет вести себя, словно все в порядке, – именно так все и будет?

Совместно приготовив чай, они взяли чашки и уселись на диванчике у окна.

– Отличный дом, – заметила Харпер. – Почему мне потребовалось столько времени, чтобы сюда добраться?

– Отличный вопрос. И каков же будет на него ответ?

– Работа. В последнее время дела в «Фире» не ладятся, а Кэсс с Алекс слишком заняты семьями, и вся нагрузка легла на нас с Тринити.

Только, несмотря ни на какие дела, сам Данте всегда находил время, чтобы ее навестить. Правда, раньше она всегда списывала это на то, что он и так постоянно в разъездах, а аэропорт Далласа был крупным международным пересадочным пунктом.

Но теперь она вдруг осознала, что это… неправильно.

– А почему сейчас приехала? – спросил он тихо, предоставляя ей возможность наконец-то высказаться.

– Утром я сделала первый тест на беременность, – начала она, стараясь не думать о неловкости темы. Потому что, что бы он ни сказал, она до сих пор чувствовала, что в комнате притаился огромный слон, с которым им еще только предстоит разобраться. – А потом еще три.

Данте внезапно улыбнулся:

– Точно с четырьмя тестами больше шансов получить надежный результат.

– Как же хорошо ты меня знаешь, – улыбнулась она в ответ, но, увидев, как он напрягся, сразу же пожалела о своих словах.

– И надеюсь узнать еще лучше. Что ты почувствовала, когда увидела положительный результат?

Сколько же всего на нее тогда накатило… Разве можно такое объяснить? Да еще и мужчине?

– Благоговейный страх, радость, удовлетворение.

Раз получилось с первого раза, значит, она выбрала правильного донора. Да и что в этом удивительного? Она провела обширное исследование в области генетики и законодательства, и Томас Кардоза оказался идеальным кандидатом. Две докторские степени, впечатляющие испанские корни, смуглая кожа, что избавит малыша от необходимости без конца мазаться кремом от загара, как приходится его матери-ирландке… Томас согласился стать полноценным донором и помимо всего прочего подписал отказ от родительских прав.

Но почему-то она даже не сомневалась, что Данте эти подробности совсем не обрадуют.

– Ненавижу, – выдохнула она резко. – Такое чувство, словно я крадусь по битой скорлупе и вынуждена каждую секунду тщательно подбирать слова, чтобы мы вновь не поссорились.

Данте слегка склонил голову набок.

– Вновь не поссорились? Но мы же не ссоримся, верно?

– Ну, сейчас нет. Но когда я сказала, что беременна, мы именно что поссорились.

А разве нет? Он же был так зол и разочарован.

– Мы разговаривали. – Отставив чашку, он взял ее за руку и посмотрел ей прямо в глаза. – Говорили о том, что происходит в твоей жизни. Наверное, я повел себя не слишком красиво, но уж очень ты меня удивила. Но как бы там ни было, ты очень много для меня значишь, и я хочу знать о тебе как можно больше. Не нужно ничего от меня скрывать.

Буквально чувствуя, как через держащую ее руку в нее вливается тепло, Харпер вновь сумела разглядеть в Данте того мужчину, которого любила вот уже десять лет. А потом он улыбнулся, и это тепло заполнило ей грудь, а все вдруг вновь стало таким правильным и привычным, что она чуть не заплакала.

Вот только она сама все изменила, и пришла пора столкнуться со своим самым главным страхом. Страхом того, что, забеременев, она раз и навсегда изменила их отношения. Потому что всю жизнь они с Данте шутили друг с другом и шутки эти были из области химии, и обсуждали квантовую механику, а не подгузники и грудное вскармливание.

– Тогда давай попробуем еще раз. Данте, я беременна.

Густые брови взметнулись вверх, старательно изображая удивление.

– Отличные новости. Поздравляю. Жду не дождусь, когда твоя крошечная копия станет плескаться у меня в бассейне.

Это добродушное заявление успокоило ее, и она наконец-то осознала, что все происходящее действительно реально.

У нее в животе растет новая жизнь. Ребенок. Дитя, которое будет принадлежать ей, и только ей, и которое с самого рождения с головой окунется в мир науки. Она даст малышу лучшее образование и станет для него центром мира.

На нее вдруг накатила паника.

Ребенок. Крошечное существо, которое не может выразить своих потребностей словами, и ей самой придется их угадывать. Одной.

Так, нужно дышать. Вдох за вдохом. Она сама этого хотела. Любовь между матерью и ребенком абсолютна. Заложена самой природой. В такой любви, в отличие от романтической, не бывает ошибок. Этот ребенок заполнит ту пустоту, что не сумеет закрыть собой ни один мужчина. И она больше никогда не будет одинока.

К тому же малыш сумеет упрочить ее связи с коллегами, которые так высоко ставят материнство. Как минимум с Алекс и Кэсс. У Тринити же всегда был свой взгляд на вещи, но в одном они точно сходились, а именно: о той роли, что мужчина должен играть в их жизни. А точнее, об ее отсутствии.

Она крепко сжала Данте руку:

– Мне страшно.

– Что? Почему? – Явно озадаченный, он аккуратно заправил ей прядку за ухо. – Ты самая сильная женщина из всех, что мне доводилось встречать. Ты обязательно со всем справишься.

– Есть кое-что еще. У «Фиры» проблемы.

– В чем дело? Рассказывай, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

Ей сразу стало легче. Не зря она все-таки сюда прилетела. Да и вообще, может, достаточно просто высказаться, и тогда в голове созреет какой-нибудь план? И тогда вся эта беременность не будет казаться такой… несвоевременной.

– Управление не готово одобрить нашу «формулу 47», – выдохнула она, чувствуя, как жжет глаза. Но что это с ней? Она же никогда не плакала. Или теперь так будет все время?

– Мне нужны подробности! – мгновенно потребовал Данте.

Конец ознакомительного фрагмента