Лето больших надежд - Сьюзен Виггз Страница 7

Коннор снова откашлялся, его взгляд скользнул по группе ребят.

— Она любит читать книжки, она по-настоящему хорошо играет на пианино, и она хочет лучше научиться плавать.

Они сели на место, и ни один не смотрел на другого — разве что один раз. И когда их глаза встретились, она вдруг осознала, что оба они почти улыбаются.

Ну хорошо, заключила она, итак он решил не устраивать человеческого жертвоприношения на этот раз или оставить его на потом. Она разрывалась между симпатией к этому мальчишке и обидой на него. В одном Лолли была уверена. Она ненавидит этот летний лагерь, и ей больше нет дела до того, что он принадлежит ее бабушке с дедушкой. Она никогда больше не вернется сюда снова до конца жизни. Никогда.

ПРИГЛАШЕНИЕ

Имеем честь пригласить вас

По случаю 50-й годовщины нашей свадьбы.

Вы разделили нашу жизнь

Вы украсили ее дружбой и любовью

Сегодня мы приглашаем вас

Отпраздновать с нами

Нашу золотую свадьбу.

Джейн и Чарльз Беллами

Суббота 26 августа 2006 года.

Лагерь «Киога», Авалон,

Графство Ульстер, Нью-Йорк

Транспорт обеспечен.

Оливия Беллами положила тисненое приглашение и улыбнулась через стол своей бабушке.

— Что за чудесная мысль, — сказала она. — Мои поздравления тебе и дедушке.

Нана медленно раскладывала на ярусном подносе сандвичи и печенье. Раз в месяц, что бы ни происходило в их жизни, бабушка и внучка устраивали чай в «Астор-Корт» в отеле «Сент-Регис» в центре города. Они делали это многие годы, с тех пор как Оливия была толстушкой, угрюмой двадцатилетней девушкой, нуждающейся во внимании. Даже теперь было что-то волнующее в том, чтобы вступить в роскошь стиля бю арт с его элегантной мебелью, пальмами в горшках и тихим бормотанием арфы.

Нана уложила ломтик огурца, украшенный тресковым муссом.

— Спасибо. Юбилей через три месяца, но я уже в восторге.

— Почему лагерь «Киога»? — спросила Оливия, вертя в руках чайное ситечко. Она не была там со времени последнего лета перед колледжем. Она считала, что ей удалось оставить все драмы и тревоги позади.

— Лагерь «Киога» — особое место для нас с Чарльзом. — Нана попробовала крохотный сандвич с трюфельным маслом. — Это место, где мы впервые встретились и поженились там, на застекленном балконе, на острове Спрюс посредине озера Уиллоу.

— Ты шутишь. Я этого не знала. Почему я этого не знала?

— Поверь мне, то, чего ты не знаешь о нашей семье, может занять целые тома. Мы с Чарльзом были обыкновенными Ромео и Джульеттой.

— Ты никогда не рассказывала мне эту историю. Нана, в чем дело?

— Ни в чем. Большинству молодых людей наплевать, как их бабушка и дедушка встретились и поженились. И их нельзя в этом винить.

— Мне есть дело прямо сейчас, — сказала Оливия. — Колись.

— Это было так давно и сейчас выглядит таким тривиальным. Видишь ли, мои родители — Гордоны — и семья Беллами происходили из двух разных миров. Я выросла в Авалоне и увидела большой город только после того, как вышла замуж. Родители твоего дедушки даже угрожали бойкотировать свадьбу. Они были решительно настроены на то, чтобы их единственный сын заключил достойный брак. В те дни это означало, что он должен найти кого-то с высоким социальным статусом. А не жениться на какой-то кэсткилзской девчонке из горного лагеря.

Оливия была поражена болью, промелькнувшей в глазax бабушки. Некоторые раны, похоже, никогда не залечиваются.

— Мне жаль, — сказала она.

Нана сделала над собой заметное усилие, чтобы улучшить свое настроение.

— В те времена было множество классовых предрассудков.

— И сейчас есть, — мягко сказала Оливия.

Нана закрыла глаза, и Оливия поняла, что ей лучше сменить тему, или она вынуждена будет пуститься в объяснения, что она имела в виду. Она с надеждой посмотрела на чайник.

— Он готов?

Они всегда заказывали большой чайник чая «Леди Грей», с лавандой и бергамотом. Бабушка Оливии кивнула и налила чаю.

— В любом случае, — сказала Нана, — тебе есть о чем думать, кроме моей древней истории. — Ее глаза сверкнули из-за шикарного черно-розового стакана, и на мгновение она показалась Оливии на несколько десятков лет моложе. — Однако это замечательная история. Я уверена, что ты услышишь ее этим летом. Надеюсь, что все приедут и останутся надолго. Мы с Чарльзом собираемся произнести наши клятвы на балконе, точно так же, как впервые сделали это. Мы собираемся повторить свадьбу, насколько это возможно.

— О, Нана, это… замечательная идея.

Глубоко в душе Оливия съежилась. Она была уверена, что идиллическая картинка, существующая в сознании бабушки, далека от реальности. Лагерь перестал функционировать девять лет назад и оставался заброшенным с тех пор, за ним кое-как присматривали два-три человека из персонала, которые следили, чтобы здания не обветшали окончательно. Некоторые из кузин Беллами и другие родственники проводили там вечеринки и отпуска, но Оливия опасалась, что лагерь превратился в руины. Ее бабушка с дедушкой будут разочарованы, когда увидят, что с ним стало, и пожалеют о своем решении провести здесь торжества по случаю своей золотой свадьбы.

— Ты знаешь, — сказала Оливия, стараясь быть дипломатичной, — некоторые из ваших друзей уже в годах. А, как я уже говорила, лагерь не приспособлен для кресел на колесиках. Люди наверняка с большей радостью пришли бы отметить юбилей в «Уолдорф-Астории» или, может быть, прямо здесь, в «Сент-Регис».

Джейн отхлебнула чаю.

— Мы с Чарльзом обсуждали это и решили сделать это ради нас. Как бы мы ни любили друзей и семью, наша золотая свадьба должна быть такой, какой мы хотим ее видеть. Такой была наша свадьба, и такой мы проведем ее через пятьдесят лет. Мы выбрали лагерь «Киога». Это способ отметить то, кем мы были в прошлом, и то, кем мы надеемся прожить остаток нашей жизни — счастливой парой. — Ее чашка зазвенела, и она поставила ее на блюдце. — Это будет наше прощание с лагерем.

— Что ты имеешь в виду?

— Празднование золотой свадьбы будет нашим последним мероприятием в лагере «Киога». После этого нам придется решить, что делать с этой собственностью.

Оливия нахмурилась:

— Нана? Я правильно тебя поняла?

— Да. Пришло время. Мы должны составить план будущего этого владения. Это сотня акров земли, и она находится во владении моей семьи с 1932 года. Мы надеялись, что сможем сохранить ее в семье для наших детей. — Она пристально посмотрела на Оливию. — Или для наших внуков. Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но мы надеемся, что эта земля не будет продана тому, кто устроит здесь парковки и построит ряды ужасных безликих домов.