Благие намерения - Кэти Максвелл Страница 7

– Можете сказать тетушке, что я приду, как только удостоверюсь, что Офелии ничто не угрожает.

Оуэн буркнул, что кобылу вконец избаловали, но Джиллиан только улыбнулась и продолжала что-то нежно приговаривать кобыле.

– Интересно, Офелия, почему он все-таки приехал? – Джиллиан почесывала лошадь за ухом, гадая о причине неожиданного визита графа. Как и весь день, перед ней стояло красивое смуглое лицо с выразительными серебристо-серыми глазами. – Должно быть, он приехал навестить Шарлотту. После того как я ляпнула про его жену, он, разумеется, не мог сразу уйти от меня. Но ему, несомненно, рассказали о нашем кратком разговоре с тетей Онорией вчера вечером, и он приехал сказать, что мне не стоит во всеуслышание его защищать. – Офелия не высказывала своего мнения вслух, но псы сопели и время от времени делали какие-то заявления, которые Джиллиан отказывалась считать комментариями к своим рассуждениям. – Поделом мне, нечего пытаться помочь такому упрямому сумасброду. Да, – ее гнев быстро уступил место огорчению, когда она задумалась над своим печальным положением, – должно быть, лорд Уэссекс приехал навестить Шарлотту. Ведь он граф, а я… я…

– Совершенно очаровательно!

У Джиллиан сердце ушло в пятки, когда лорд Великолепие небрежно прислонился к двери стойла. Едва дыша, она смотрела на него и не верила своим глазам: он был привлекательнее всех на свете.

– Благодарю вас. – Левая бровь графа приподнялась. – Я польщен, что вы так обо мне думаете.

Застонав, Джиллиан уронила голову на руки – ее дурная привычка снова проявила себя.

– Мне следует умереть от смущения, тилорд?

– Будь это возможно, на земле осталась бы лишь горстка людей. Боже, что за запах?

– Это мои собаки. – Побагровев от стыда, Джиллиан взглянула на него сквозь чуть раздвинутые пальцы. – У них небольшие проблемы с пищеварительным трактом.

Словно в подтверждение ее слов, обе собаки предъявили доказательства своей беды.

– Каждую неделю я меняю их рацион, – Джиллиан рукой разогнала перед собой воздух, – но мне, по-видимому, не удается подобрать подходящую комбинацию продуктов.

– Продолжайте эксперименты. – Граф Уэссекс поморщился, но остался на месте. – А зачем вы держите голову этой лошади у себя на коленях?

Офелия повела глазами на лорда Уэссекса и шумно вздохнула.

– Она больна. Когда у меня нет возможности на ней ездить, у нее начинаются колики.

Уэссекс недоверчиво хмыкнул.

Войдя в стойло, граф присел возле лошади и осторожно ощупывал ей живот, а Джиллиан не могла отвести глаз от оказавшихся прямо у нее перед глазами натренированных, мускулистых ног в блестящих черных высоких сапогах и бриджах из оленьей кожи, плотно обтягивавших бедра. Жилет и куртка темно-синего цвета и шейный платок по последней моде дополняли неофициальный наряд лорда Уэссекса. «Интересно, – подумала Джиллиан, – а что, если я протяну руку и поглажу его по бедру?»

– С вами все хорошо?

– Да, благодарю вас. – Кашлянув, Джиллиан отвлеклась от непристойных мыслей и видений. – У меня, кажется, что-то с горлом. Я думала, вы всегда носите черное, это не так?

– Что вы сказали?

– Говорят, вы всегда в черном, как бы в трауре, а сейчас на вас бриджи из оленьей кожи.

– Не стоит верить всему, что слышишь.

Шум в углу подтвердил справедливость его слов, а Джиллиан сделала вид, что никаких собак здесь нет, и украдкой протерла заслезившиеся глаза.

– Лошадь себя кусала?

– О нет, ей нравится здесь лежать. Она успокаивается, когда я глажу ее по голове.

– Да, я вижу, что она довольна. – Граф Уэссекс окинул взглядом Джиллиан в тонком голубом муслиновом платье, задержавшись на выпуклости груди и очертаниях длинных стройных ног. – Ее не тошнило?

– Нет. Мактавиш, главный конюший, заявляет, что она просто притворяется, но мне кажется, он недолюбливает Офелию. Она всегда пытается куснуть его, когда он приближается к ней.

Громко хлопнув в ладоши, граф быстро отошел в сторону и, когда Офелия вскочила на ноги, протянул руку Джиллиан.

– Конюший прав, мисс Ли. С вашей лошадью все в порядке. Идемте со мной.

Джиллиан все еще была озабочена состоянием Офелии, но в конце концов лорд Уэссекс убедил ее, что кобыла вовсе не больна, а просто старается вызвать к себе жалость. Он проводил Джиллиан в дом, провел по длинному коридору и, не останавливаясь, вывел через парадную дверь к стоявшему у входа красному с черным экипажу.

– Тетушка разрешила вам поехать со мной на прогулку в Гайд-парк. Полагаю, вам не повредит свежий воздух, особенно после общения с собаками?

– Разумеется, нет. Я с удовольствием поеду, но я не одета для прогулки. Позвольте мне переодеться.

– Вы выглядите великолепно. – Лорд Уэссекс сделал вид, что рассматривает выгоревший муслин. – Едем, мои гнедые уже застоялись.

Напуганная властностью, таившейся за мягко произнесенными словами, Джиллиан с помощью графа села в коляску, на всякий случай сделав последнюю попытку:

– А моя шляпа?

– Вы быстро загораете? – Бросив на нее взгляд, он взял поводья у грума.

– Нет, я просто веснушчатая, – нахмурилась Джиллиан.

– Шляпа вам ни к чему.

Граф щелкнул языком, резвые гнедые тронулись с места, и настроение у Джиллиан поднялось: Черный Граф приехал за ней и пригласил ее на прогулку в парк среди бела дня, когда там катается весь свет, чтобы себя показать и на других посмотреть! Она не закрывала рта, пока лорд Уэссекс, искусно маневрируя на запруженных народом улицах, направлял экипаж к Гайд-парку, но он слушал ее вполуха, думая больше о своей растущей симпатии к этой девушке, чем о ее болтовне о пустяках, которые обычно занимают женщин.

– Не понимаю, почему все в Англии уверены, что наша жизнь в колониях проходит среди краснокожих. Уверяю вас, это неправда. Признаюсь, у меня была возможность поговорить о старине с очень интересным индейцем, который жил у торговца на нашей улице. Этот индеец рассказал мне о приемах снятия скальпов и даже собирался показать один из них, но так и не выполнил своего обещания. – На мгновение Джиллиан смутилась. – Однако в целом Бостон вполне цивилизованный город.

Она, видимо, ожидала какого-нибудь замечания по поводу всего сказанного, и лорд Уэссекс пробормотал что-то в знак согласия, а потом снова задумался о своем влечении к этой девушке. С его стороны было безумием позволить ей постоянно занимать его мысли, ведь она была женщиной, всего лишь женщиной. Хорошенькой – да; живой и интересной – правда; но под ее наивностью и восторженностью скрывалось то же самое, что и у других женщин: хитрость, притворство и вообще способность к обману.

– Разумеется, милорд, на самом деле я не могу говорить за людей, которых краснокожие ловили и пытали. По правде говоря, просто по стечению обстоятельств я врезалась в этого индейца, когда он убегал из ювелирного магазина, и, конечно, совершенно случайно в результате этого столкновения у него оказалась сломана рука. Так что теперь вы видите, у ювелира не было никакого повода считать меня героиней.