Только он - Элизабет Лоуэлл Страница 70

В любом случае, сестрами они сквитались.

«Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь». Однако эта мысль Калебу успокоения не приносила.

Глаза Рено, сверлящие Калеба, казались серебряными при свете луны.

— Выстрел как пить дать привлечет сюда Слейтера, — сказал Рено.

— Именно поэтому ты еще жив. Я не хочу рисковать жизнью Виллоу из-за такой гадины, как ты

Откровенная ненависть, прозвучавшая в голосе Калеба, поразила и озадачила Рено

— Я знаю, почему я хочу тебя убить, — медленно произнес Рено. — Но не знаю, почему меня хочешь убить ты. Видно, здесь причина не в Виллоу.

— Нет. — Внезапно Калеб понял, что это не так. Теперь уже не так. Ему было отпущено слишком мало времени для того, чтобы побыть с Виллоу. Он будет воевать за каждую минуту оставшегося времени, любым способом. — Не становись между мной и Виллоу, Рено! Иначе тебе будет плохо а это причинит боль и ей. Она моя женщина. И если она пожелает спать со мной, так и будет!

От костра донесся голос Виллоу.

— Калеб! Мэт! Что-нибудь с лошадьми?

— С ними все в порядке, душа моя, — отозвался Калеб.

— У тебя хватит сил сыграть на гармонике? У Мэта замечательный голос.

— Я буду рад сыграть для тебя.

Рено бросил на Калеба быстрый взгляд, который как бы давал отбой неоконченному разговору, и тихо сказал-Мы поговорим, когда она заснет.

— Надеюсь.

Калеб прошел мимо Рено и направился к костру и к девушке, которая стояла, улыбаясь и протягивая к нему руки наблюдая за ним со смешанным чувством беспокойства и облегчения. Ей было не по себе, когда брат и Калеб оставались наедине.

— Ты действительно не устал? — спросила Виллоу, обращаясь к Калебу

Он быстро и яростно прикоснулся к ее губам.

— Я всегда готов доставить тебе удовольствие.

Виллоу прильнула к нему и быстро зашептала:

— Мэт все поймет. Не сердись на него, пожалуйста.

Слегка сжав Виллоу он отпустил ее и сел в нескольких футах от костра. Виллоу не успела больше ничего сказать, как полились щемящие звуки старинной баллады — песни, в которой рассказывалось о девушке, нашедшей свою любовь.

Очень скоро мелодия оборвалась. Калеб сам не ожидал, что заиграет именно эту мелодию, и понял, что это за песня, лишь услышав первые звуки гармоники. Сердце его горестно сжалось, когда он осознал, какую жестокую шутку сыграла с ним память: это была любимая песня Ребекки.

«Я знаю, куда я иду,

Я знаю, кто идет со мной».

Виллоу и Мэт запели негромко, но удивительно стройно. Калеб был поражен красотой голоса Виллоу. В долине она никогда не пела под гармонику. Она просто сидела, прижавшись к нему, и смотрела в костер с мечтательной улыбкой на губах.

В следующей песне также говорилось о любви, но теперь женщина уходила от мужчины, и его ожидало будущее без детской любви, без женской ласки. В третьей балладе непостоянство проявил мужчина, а жаловалась на это женщина. Рено и Виллоу без затруднений подхватывали каждую песню, ибо в семье Моранов в холодные зимние вечера любили петь, сидя перед камином.

Однако брат и сестра почему-то на половине оборвали четвертую песню, в которой мужчина не мог выбрать между любовью и долгом. Гармоника довела до конца эту песню без сопровождения голосов.

Виллоу слушала гармонику, и у нее мороз пробегал по коже. Она слышала эту песню сотни раз, часто сама ее певала девчонкой — и при этом улыбалась, потому что трагизм песенных слов только подчеркивал безмятежность ее существования. Но сейчас, когда тишина поглотила последний звук, ей было совсем не до улыбок. Слезы прорвались сквозь ресницы Виллоу и серебряными ручейками скатились по щекам.

И тогда Калеб встал и протянул ей руку. Виллоу поднялась и без слов взяла ее. Калеб испытал невыразимое облегчение, ибо только сейчас понял, как он боялся, что Виллоу не пойдет к нему в присутствии брата.

— Спокойной ночи, Мэт, — сказала Виллоу.

Рено коротко кивнул не доверяя своему голосу. Если бы он не видел, какой любовью светились глаза Виллоу, когда она смотрела на Калеба, Рено задушил бы этого человека. Но это была действительно любовь. Рено мог сколько угодно беситься из-за того, что Виллоу потеряла невинность, но изменить он ничего не мог. Как и не хотел мешать ее счастью, ибо она так мало хорошего видела за последние годы.

Внезапно Рено посочувствовал человеку из песенной баллады, который разрывался между любовью и долгом. Плот Рено также оказался между скалой и мелью, когда некуда свернуть, и нет никакого выхода.

Калеб остановился перед приготовленной постелью и прислушался. Позади все было тихо. Рено был человек слова — он не пойдет на выяснение отношений до тех пор, пока Виллоу не уснет.

— Все в порядке, — сказала Виллоу, сняв обувь и жакет и юркнув под одеяла. — Мэт не в восторге, но он принял это.

— Я так не считаю, малышка, — возразил Калеб, располагаясь под одеялами.

Когда Виллоу попыталась что-то сказать, он поцеловал ее нежно, но страстно. Поднял на миг голову и снова припал к девушке жадными губами, словно она была родником, а он много дней погибал от жажды.

— Калеб, — дрожащим голосом спросила Виллоу — В чем дело? Что происходит?

Его ответом был еще один долгий поцелуй, затем еще, пока Виллоу не забыла своего вопроса. Она чувствовала, как в Калебе желание борется со сдержанностью. Он обнимал Виллоу легко, скорее защищая, чем чего-то требуя от нее. После каждого поцелуя он говорил себе, что должен остановиться. Он не хотел, чтобы утром Рено, взглянув на Виллоу, понял, что накануне она была близка с ним, Калебом. Он не хотел, чтобы Виллоу испытывала завтра неловкость.

Но его желание было необоримым.

Он слегка приподнялся и, продолжая ощущать ее всем телом, шепнул:

— Мы должны спать…

— Да, рано или поздно…

— Виллоу, — так же беззвучно зашептал Калеб, оглаживая руками ее знойное тело, не имея сил одолеть страсть, — ты хочешь меня?

— Да, — выдохнула она. — Я всегда хочу тебя, Калеб… Я люблю тебя…

Слова Виллоу потонули в тихом стоне наслаждения, когда Калеб снова коснулся ее рта. Поцелуй был медленным, нежным — он был самым началом. Руки блуждали по девичьему телу, снимали одежду, ласкали грудь и бедра. Виллоу расстегнула рубашку Калеба, их горячие тела соприкоснулись.

Виллоу испытала уже знакомые, но всегда новые ощущения: возбуждающий жар поцелуя Калеба, шелковистые прикосновения его бороды к бедрам, невыразимо сладостная, обжигающая ласка ртом. Она отдалась страсти, и они оба погрузились в пламя, которое он зажег в ней прикосновениями языка и кончиков пальцев. Когда пребывание на дыбе наслаждения далее стало невыносимым для нее, пришел экстаз освобождения. И Калеб ладонью прикрыл ее рот, гася стоны сладострастия.