Стеклянные цветы - Мэри Каммингс Страница 70

Филипп дернул ее назад.

— Осторожнее, у него бинокль.

— Откуда ты знаешь?

— Смотри внимательно — видишь, окно у машины приоткрыто, сверху щель?

Бруни уставилась на щель. Секунда… другая — и вдруг там блеснули два огонька, будто мигнули глаза какого-то зверя.

— Ой! — она даже вздрогнула от неожиданности, странным образом смешанной с чувством острого веселого восторга. — Подожди, я сейчас!

Вихрем понеслась в кабинет, выхватила из ящика стола бинокль, который ее первый муж когда-то использовал на скачках — единственную, если не считать еле заметного шрама на ухе, память о нем — и бегом вернулась обратно.

Запыхавшись, приложила его к глазам, покрутила колесико и отшатнулась — так вдруг близко оказалась «Мазда». Больше рассмотреть ничего не удалось, Филипп снова потянул ее от окна.

— Ты что, не понимаешь, что если ты можешь его бинокль видеть, то и он тебя по блеску стекол заметит?! — Добавил полувопросительно: — Наверное, стоит позвонить в полицию?

— Я позвоню! — Бруни хотела извлечь из ситуации максимум удовольствия.

Она спустилась в кабинет, набрала номер полицейского участка и надменно сообщила, что говорит баронесса фон Вальрехт, и что ей срочно необходимо переговорить с комиссаром.

Едва комиссар взял трубку, тон Бруни изменился — теперь это была испуганная женщина, умолявшая о помощи. Она трепещущим голосом поведала, как еще вчера ее телохранитель заметил слежку, а сегодня выяснилось, что напротив ее виллы стоит машина, и оттуда — о ужас! — за ней наблюдают в бинокль. Может, это какой-то маньяк… или грабитель?! Или ее хотят похитить?! В любом случае, она просит полицию приехать и разобраться — эта машина и сейчас тут, так что страшно даже из дома выйти.

Не прошло и получаса, как к дому подъехали две полицейские машины. Они с двух сторон заблокировали подозрительную «Мазду», один из полицейских вышел и проверил у водителя документы. Затем все три машины снялись с места и убрались восвояси.

Комиссар позвонил через два часа. Заверил Бруни, что тот, кто следил за домом, всего лишь частный детектив, и он уже строго предупрежден, что если осмелится вновь побеспокоить госпожу баронессу, то потеряет лицензию.

Она еще немного развлеклась, несколько раз переспросив: «Так вы уверены, что это не бандит?! А то я боюсь!», потом мурлыкнула «Вы очень любезны!» и повесила трубку.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Филипп, когда она пересказала ему содержание разговора.

— Как что? Виктор, конечно, его работа!

Для Бруни это было совершенно очевидно. Оно и понятно — людей, к которым могла бы поехать Рене, не так много, а этот гад хочет как можно быстрее ее найти. Нет, правильно она сделала, что уехала с человеком, связь которого с ней проследить невозможно — одно слово, умница!

А этот частный сыщик будет знать, как работать на всякую сволочь! Жаль, что его еще не оштрафовали как следует!

Увы — упомянутому сыщику урок не пошел впрок.

На следующий день Филипп случайно заметил, как одна из горничных, опасливо оглядываясь, выходит из мастерской. Спросил, что она там делала — девушка начала мекать: «Да я… так, посмотреть…».

Он отвел ее к Бруни, а сам с угрожающим видом стал у двери.

Сначала горничная заявила, что просто хотела посмотреть «стеклянные штучки» (вид при этом имела виноватый и неубедительный), но потом расплакалась и созналась, что получила двести марок от незнакомого мужчины за то, что ответила на несколько безобидных вопросов. И он обещал дать еще пятьсот, если девушка осмотрит все помещения в доме — не обнаружится ли там какая-то незнакомая женщина.

Это значило, что дом по-прежнему, как выражаются герои боевиков, «под колпаком». Да еще Филипп добавил масла в огонь, заявив:

— Ты поосторожнее разговаривай по телефону. Его могут прослушивать.

— Ты что, не можешь это проверить?! — возмутилась Бруни. — А еще профессионал, называется! Я читала, что есть всякие приспособления!

— Могу, — кивнул он. — Но даже если я все проверю, это еще не гарантия, что через час или через день никто не подключится к линии. Так что лучше просто пока что не говорить по телефону ничего лишнего.

Этот совет Бруни вспомнила через неделю, когда раздался звонок и голос в трубке произнес:

— Госпожа баронесса? Надеюсь, вы помните меня…

Она узнала его сразу — тот самый таинственный друг Рене. Что делать?! А если телефон прослушивается?!

Нужно чтобы он перезвонил кому-то, у кого телефон в порядке — а она съездит и поговорит с ним там!

— …на прошлой неделе я был в восторге от ваших стеклянных цветов… — продолжал мужчина.

Кого же попросить? Иви? Она, конечно, пустит, но потом вопросами плешь проест да еще разболтает «по секрету» всем знакомым.

Решение пришло мгновенно: Гарольд — вот кто ей нужен! Он по утрам работает дома, и его всегда можно застать. Не откажет же он ей в пустяковой просьбе!

— …особенно мне понравились синие анютины глазки…

— Мне сейчас некогда, — перебила Бруни. — Перезвоните через полчаса по другому телефону…

Какой у него телефон?! Лихорадочно путаясь в страницах, начала листать ежедневник.

Ага, вот, нашелся! Продиктовала номер, повесила трубку и тут же схватила ее снова:

— Филипп, спускайся в гараж, нам нужно ехать! Срочно!

Успела она вовремя. Едва Гарольд открыл дверь, и они обменялись несколькими словами, как в глубине его квартиры раздался звонок.

— Это мне, мне звонят! — завопила Бруни, отпихнула хозяина и понеслась на звук.

Звонили и правда ей.

Разговор длился недолго, чувствовалось, что человек на другом конце провода тоже опасается прослушки. Бруни рассказала ему про частного детектива и слежку. Он ответил, что через пару недель все «станет на место» — имя Рене при этом не назвал, но ясно было, о чем идет речь.

Гарольд был весьма тактичен и вопросов задавать не стал, но Бруни сама чувствовала, что нужно как-то объясниться, поэтому рассказала полуправду: романтическую историю о подруге, которая ушла от жестокого мужа к красавцу-любовнику. О том, что эту подругу в настоящее время разыскивает не только муж, но и полиция всей Европы, предпочла умолчать.

А между тем, несмотря на историю со слежкой, жизнь шла своим чередом.

Пришло приглашение от Иви — она затевала бал-маскарад по случаю своего дня рождения.

Позвонила Эрика из «Светской жизни» — сказала, что через две недели будет в Мюнхене, и хотела бы встретиться. Бруни обрадованно согласилась: а вдруг про нее еще что-нибудь в журнале напечатают?!

Но главное, после долгого перерыва ее захватил очередной «творческий порыв». Возможно, секс и в самом деле стимулирует творческое начало в человеке, во всяком случае, через день после их с Филиппом «воссоединения» Бруни как магнитом потянуло в мастерскую — недоконченная лоза так и стояла перед глазами.