Будуар Анжелики - Валери Жетем Страница 70

Как известно, Юлий Цезарь в свое время тоже был увлечен ею и признал своим наследником рожденного ею сына, но его увлечение все же имело разумные пределы… Правда, ей тогда было лет семнадцать, и она, наверное, еще не стала такой искусной обольстительницей, как при Антонии…

Впрочем, Цезарь — это Цезарь, а вот Антоний — всего лишь Антоний, хоть он и был знаменитым полководцем до того времени как встретил Клеопатру.

И все же Октавиан видел в нем серьезного противника, с которым нужно считаться, пока не возникнет ситуация, когда можно будет покончить с ним одним ударом.

И такая ситуация не заставила себя долго ждать. Второго сентября 31 года до Рождества Христова между ними начались военные действия на суше и на море. При мысе Акции у берегов Африки состоялось морское сражение, которое можно назвать не иначе как фарсом на тему превратностей любви.

Представьте себе решающий момент сражения, когда закованные в броню тяжелые корабли Антония, разбросав, как щенков, суденышки Октавиана, перестраиваются для завершающего удара, и в этот самый момент шестьдесят кораблей Клеопатры неожиданно оставляют сражение!

Что же предпринимает Антоний?

Увидев бегство своей возлюбленной, он пересаживается на легкую галеру и мчится ей вдогонку, бросив свой флот на произвол судьбы!

Но и это еще не все. Он бросил на произвол судьбы и свои сухопутные войска, а это ведь ни много ни мало — девятнадцать легионов и двадцать тысяч копий отборной конницы.

После этого Антоний бесцельно скитается по пустыне в сопровождении небольшой группы своих приближенных, затем возвращается в Александрию, куда то и дело приходят известия о разгроме его легионов и о переходе самых надежных союзников на сторону Октавиана.

Антоний пытается забыться в разнузданных оргиях, но ни одна оргия никогда не была способна изменить действительное положение вещей.

Когда Александрию осадили войска Октавиана, на его сторону перешли и войска Клеопатры, и остатки войск Антония, который не нашел ничего лучшего, чем бегать по городу с мечом в руке и орать, что во всем виновата предавшая его Клеопатра. Узнав об этом, Клеопатра укрылась в усыпальнице близ храма Изиды. Она посылает к Антонию гонца с сообщением о своей смерти.

После этого Антоний приходит в свой дворец и решает наложить на себя руки. Скорее всего в основе такого решения была не скорбь по Клеопатре, а осознание того, что с ним сделает Октавиан, солдаты которого уже начали грабить город.

Он приказывает рабу исполнить последний долг по отношению к своему господину — заколоть его. Раб берет в руки меч, но вместо того, чтобы вонзить его в Антония, убивает сам себя. «А! — восклицает Антоний. — Он показал мне пример!» И вонзает меч себе в живот, но как-то неудачно. Он просит вошедших рабов прикончить его, но те убегают прочь. И тут в ходе этого кровавого фарса возникает некий Диомед, секретарь Клеопатры, с предписанием доставить мертвое тело Антония в усыпальницу, где нашла приют его госпожа. Умирающего переносят туда.

Клеопатра в отчаянии. Она падает на окровавленное тело, бьется в истерике, молит Антония о прощении. Тот прощает ее и, выпив вина, умирает.

Октавиан, огорченный тем, что Антоний избежал его изощренной мести, тем не менее приказывает похоронить его со всеми подобающими почестями.

Клеопатру же он намерен доставить в Рим, а затем провести ее, закованную в цепи, по улицам во время триумфа. Чтобы она не нарушила его планов, к ней была приставлена бдительная стража, которая должна была следить за каждым шагом царственной узницы. Но она все же перехитрила своих тюремщиков. Согласно заранее разработанному плану, Клеопатре доставили совершенно безобидную внешне корзину, наполненную свежими финиками. Стража тщательно обследовала корзину и, не найдя там оружия, передала ее узнице. Клеопатра же, хорошо зная, что на дне корзины находится ядовитая змейка, без колебаний разгребла плоды обнаженной рукой и получила смертельный укус…

Октавиан, хотя и был раздосадован случившимся, все же выразил свое восхищение благородством египетской царицы и велел похоронить ее рядом с Антонием.

Вот так, закончила Анжелика свой рассказ, превратности любви подчас берут верх над любовью, как сорные травы над полезными злаками.

Кроме аплодисментов, Анжелике достались похвалы философскому складу ее острого ума.

— Нашей жизнью, — начал Лафонтен свой рассказ, — управляет множество демонов, но лишь два из них главенствуют, зачастую избирая человеческое сердце ареной своих междоусобиц. Эти демоны зовутся Любовью и Честолюбием. Иногда они образуют причудливые сочетания, порождающие превратности любви и болезни честолюбия, но сердце всегда отделит зерна от плевел…

В одном королевстве жил Пастух, веселый и добрый малый, который умел понимать простые желания четвероногих творений Божьих и заботиться о них. Скотинка отвечала на его заботу отменной тучностью и добрым приплодом, так что и она, и Пастух были довольны и счастливы. А Пастух был счастлив вдвойне, потому что рядом была очаровательная Пастушка, которая любила его всем сердцем и не забывала каждый вечер устилать их ложе лепестками роз.

Но вот как-то раз прискакал гонец из столицы и вручил Пастуху приказ немедленно прибыть во дворец. Пастух собрался в путь со спокойным сердцем, потому что не знал за собой никакой вины, но Пастушка была грустна и в глазах ее, как звезды в ночном небе, сверкали слезы.

Когда Пастух предстал перед Королем, тот сказал ему:

— Наслышан я о том, как мудро и умело ты управляешь своими стадами, и решил предложить тебе управлять людьми. Что скажешь?

— Ваша воля, государь, закон для любого подданного.

— Ты уважаешь закон?

— Да, ваше величество.

— Что ж, я хочу назначить тебя главным хранителем законов, верховным судьей, если ты согласен, конечно, потому что против воли такие дела не делаются.

От этого предложения у Пастуха поплыли радужные круги перед глазами, и демон по имени Честолюбие в тот же миг захватил все основные позиции в его сердце, почти ничего не оставив Любви. И Пастух с выражениями нижайшей благодарности принял заманчивое предложение Короля.

Стал он верховным судьей, поселился в роскошном особняке с десятками слуг, начал вкушать самые изысканные яства и пить дорогие вина, а на широком ложе обнимать самых роскошных дам королевства. И забыл он, будто бы никогда того и не было в его жизни, своих четвероногих подопечных, свою Пастушку и лепестки роз на жесткой кровати в его хижине…

Он был честным и разумным человеком, так что судил по справедливости, а это, конечно, вызывало сильное недовольство известной части окружающих, которые привыкли считать золото или меч выше закона.

Пастух по недостатку опыта столичной жизни даже не предполагал, сколь велика часть таких вот окружающих, а может быть, попросту не хотел об этом задумываться, чтобы не омрачать радость торжества своего Честолюбия. Все может быть…