Уитни, любимая. Книга 1 - Джудит Макнот Страница 71

Веселье, печально думала Уитни, сидя за ужином вместе сгостями, отнюдь не бальзам для страдающей души, а, скорее, раздражитель. Но,впрочем, вряд ли нашлось бы средство, способное ей помочь. В попытке немногоисправить окончательно испорченное настроение она уделила своей внешностибольше внимания, чем обычно, и даже надела одно из новых платьев, плодвдохновения парижского портного, из нежно-голубого шелка, а к нему — украшенияиз сапфиров, окруженных бриллиантами, купленные в последний день пребывания вофранцузской столице. Волосы были просто зачесаны назад и скрепленыбриллиантовым зажимом; густая копна свободно спадала по плечам и спине.

Лишь одна мысль неотрывно терзала Уитни: оказывается, онаничем не лучше обыкновенной содержанки! Он платил за одежду, драгоценности идаже белье!

В довершение к чувству омерзения, которое девушка испытывалак себе, липкий взгляд кузена Катберта продолжал скользить по ее корсажу, словнопытаясь обнаружить, что спрятано за голубым шелком. Уитни заметила также, чтоотец ведет себя с деланным добродушием и гостеприимством: он уже несколько разобъявил, как счастлив видеть под крышей своего дома наконец-то собравшихсявместе родственников и как жаль, что завтра все разъезжаются. Однако Уитнинеожиданно пришло в голову, что он говорит искренне. Ведь пока гости в доме, онможет чувствовать себя в безопасности от неминуемого взрыва ярости Уитни. Нучто же, тем лучше. Значит, отец не подозревает, что она и не собираетсявыяснять с ним отношения. Там, в душе, где когда-то что-то теплилось к нему,теперь лишь ледяная пустота.

После ужина джентльмены, насладившись прекрасным портвейноми сигарами, присоединились к дамам, собравшимся в гостиной, где уже былиприготовлены столы для виста. Катберт немедленно устремился к Уитни. Лысый,напыщенный человечек, по мнению Уитни, совершенно омерзительный, он, однако,явно вознамерился провести вечер в ее обществе. Пробормотав несвязные извиненияотносительно нежелания играть в карты, Уитни поспешно встала и покинулакомнату.

Она прошла через коридор и скользнула в дверь библиотеки, ноне смогла найти ничего интересного среди стоявших на полках книг. В обоихсалонах гости были заняты комнатными играми, а в гостиной ее подстерегал кузенКатберт. Ни при каких обстоятельствах Уитни не могла больше вынести общения сним. Оставалось либо вернуться в спальню, либо укрыться в отцовском кабинете.

Она выбрала последнее и, попросив Сьюелла принести колодукарт и подложить поленьев в огонь, уселась у камина на стул с высокой спинкой.

«Я становлюсь отшельницей», — думала она, медленно тасуякарты.

Послышался звук открываемой двери.

— Что там, Сьюелл? — осведомилась Уитни, не оглядываясь.

— Это не Сьюелл, кузина Уитни, — пропел ненавистный голос. —Это я, Катберт.

Кузен подошел поближе и встал около стула, где могбеспрепятственно разглядывать сливочно-белые округлости, поднимавшиеся надвырезом корсажа. — Чем вы заняты?

— Это называется солитер, — сухо, почти грубо бросила Уитни.— Или «Наполеон на острове Святой Елены». В него может играть только одинчеловек.

— Никогда не слышал о таком, — заявил Катберт. — Вы должнымне показать, как это делается.

Стиснув зубы, Уитни продолжала раскладывать карты, и каждыйраз, когда она наклонялась, Катберт тоже перегибался вперед, делая вид, чтозаинтересован солитером, а на самом деле заглядывал ей за корсаж. Наконец Уитниокончательно потеряла терпение, швырнула карты на столик и вскочила.

— Неужели необходимо глазеть на меня подобным образом? —прошипела она разъяренно.

— Да! — выдохнул Катберт, хватая ее за руки и пытаясьпритянуть к себе. — Необходимо.

— Катберт, — зловеще предостерегла его Уитни, — даю вам трисекунды на то, чтобы убрать от меня руки, прежде чем я закричу на весь дом.

Как ни странно, Катберт немедленно послушался и разжалпальцы, но не отошел, а, повалившись на колени, положил руку на сердце,очевидно, готовясь сделать предложение.

— Кузина Уитни, — хрипло пробормотал он, раздевая еепохотливым взглядом, — я должен высказать вам, что у меня на уме и сердце…

— Я прекрасно знаю, что у вас на уме, — перебила Уитни,уничтожающе фыркнув. — Вы весь ужин бесстыдно рассматривали меня!

— Но я должен сказать, — визгливо настаивал Катберт.

Его руки потянулись к подолу голубого платья, и Уитнибрезгливо подобрала юбки, почти убежденная, что он собирался приподнять их ипопытаться разглядеть ее ноги. Лишенная опоры рука вернулась на прежнее место,ближе к сердцу.

— Я восхищаюсь вами всеми фибрами своего существа. И питаюглубочайшее уважение к…

Катберт, неожиданно осекшись, умолк, с ужасом уставяськуда-то в пространство.

— Искренне надеюсь, — лениво протянул с порога веселыйголос, — что я не помешал ничьим изъявлениям чувств.

Клейтон подошел поближе к Уитни и до тех пор мерилироническим взглядом рассерженного Катберта, пока тот наконец не поднялся,неуклюже споткнувшись при этом.

— Моя кузина учила меня новой игре, в которой участвует лишьодин человек, — выдавил он.

Добродушно-веселое выражение лица Клейтона мигом испарилось.Коротким кивком показав на дверь, он предложил:

— Теперь вы всему научились, и поэтому предлагаю пойтинемного попрактиковаться.

Катберт стиснул кулаки, поколебался, еще раз отметилхолодную решимость в глазах противника и счел за лучшее исчезнуть. Подождав,пока за ним закрылась дверь, Уитни облегченно вздохнула.

— Спасибо, — благодарно начала она, — я…

— Я должен бы свернуть вам шею! — взорвался Клейтон.

Слишком поздно Уитни поняла, что следовало хотя бы неопираться на «больную» ногу.

— Позвольте поздравить вас с сегодняшними блестящимидостижениями, мадам, — мрачно объявил он. — Менее чем за двенадцать часов выухитрились перетянуть Уиткома на свою сторону и повергнуть Катберта к своимногам.

Уитни молча уставилась на герцога. Хотя его тон был далек отшутливого, однако уголок рта подозрительно дернулся в гримасе, сильно похожейна улыбку. Подумать только, а она тряслась от страха при одной мысли о том, вкаком он, должно быть, бешенстве!

— Вы настоящий дьявол, — прошептала она, не зная, то лисмеяться, то ли наброситься на него.

— Вряд ли вас можно посчитать ангелом, — издевательскибросил Клейтон.

Весь день Уитни терзалась противоречивыми эмоциями: гневом,страхом, тоской и обидой, — не зная, что ожидает впереди и какова будет местьКлейтона. И теперь, глядя в это красивое лицо человека, который вовсе несобирался преследовать ее и, очевидно, забавлялся происходящим, девушкапотеряла последние остатки самообладания. Зеленые глаза затуманились слезамиусталого облегчения.