Принцесса и воин - Гэлен Фоули Страница 71

Он коротко сообщил ей информацию, которую вытряхнул из турецкого посла, после того как она исчезла. Он рассказал ей все, что им было известно об ордене Скорпиона, и о том, что он умышленно приказал ее греческим телохранителям оставить в живых одного раненого янычара, чтобы проследить за ним.

— Я поручил это Тимо. Он взял с собой Нико. Как только найдем логово этих дьяволов, — сказал он суровым тоном, — мы нападем на них.

— Понятно, — сказала София, выслушав эту информацию в молчании. — Ты предполагаешь участвовать в бою?

— Ну конечно же!

— Но я не хочу, чтобы ты рисковал…

— Дорогая, — решительно прервал ее он, — думай об этом как о моем способе показать твоему народу, что я достоин тебя.

— Тебе не нужно ничего никому доказывать. Тебя могут убить! Нет, я запрещаю тебе…

Он заставил ее замолчать, приложив палец к губам.

— Неужели мне нужно напоминать тебе о том, что случилось, когда последний раз ты пыталась защитить меня? Насколько я помню, произошли большие неприятности.

Она вырвалась из его рук.

— Я не позволю тебе умереть! Ты слышишь?

— София, ты будешь королевой, но ты не Бог. Если потребуется, я должен идти. Когда сражение закончится, я сделаю все, что ты захочешь. В наших сердцах мы уже принадлежим друг другу, но если я погибну, ты должна выйти замуж за кого-нибудь другого. Причем как можно скорее. Ради… ребенка, которого мы могли зачать. Пусть даже за принца Дании, если на то пошло.

— Ты в своем уме?! — воскликнула она. — После того, что он сделал со своей женой?

— Ну что ж, я уверен, что ты умнее, чем он.

— Не верится даже, что мы обсуждаем такой вопрос!

— Извини, София. — Он упрямо покачал головой, отказываясь передумать. — Ты сейчас находишься в опасности, и я раздеру их на куски, прежде чем позволю причинить тебе вред. Но если я женюсь на тебе сейчас, а потом погибну, тот факт, что твой покойный муж был твоим телохранителем, едва ли сделает тебе честь.

— Гейбриел!

— Лучше уж солгать сейчас, чем столкнуться с общественным осуждением и позором.

— Ты думаешь, что я захочу жить, если эти мерзавцы убьют тебя? — с дрожью в голосе прошептала она.

— Я люблю тебя и не собираюсь умирать! Но я стал бы презирать себя, если бы начал трусливо прятаться за твою спину.

— Я хочу, чтобы ты остался со мной. Я не понимаю, почему ты считаешь, что должен снова идти воевать. Существует множество других солдат…

— Нет. Даже не пытайся думать так, любовь моя. Это заведет тебя в тупик. На карту поставлена не только твоя жизнь, моя ненаглядная, а судьба страны.

Глазами, полными слез, она вопросительно взглянула на него.

Он покачал головой.

— Почему, по-твоему, орден Скорпиона хочет заполучить твою островную цепь? Конечно, не ради Аллаха, — тут же ответил он. — Теперь ты понимаешь масштабы угрозы, с которой нам пришлось столкнуться? Будь храброй. Мы оба должны сыграть в этом свои роли.

— Железный Майор, — с горечью пробормотала она, бросая на него укоризненный взгляд. — Никакой пощады?

Он заглянул ей в глаза, и в этот момент София поняла, что абсолютно бесполезно пытаться отговаривать его от исполнения воинского долга, как бесполезно пытаться уговаривать ее отказаться от своего предназначения.

— Никакой, — ответил он.

Господи, она любила его, несмотря на то что он разрушил ее надежды. Она закрыла глаза и опустила голову, стараясь удержать слезы.

Ей вспомнился Леон, ее мудрый старый наставник, который строго говорил ей на уроках фехтования: «Наступай! Я не буду нянчиться с тобой, потому что враги тоже не станут! А теперь попытайся еще раз!»

— София! — окликнул ее Гейбриел. — Я не хотел расстроить тебя.

— Ты больше не собирался никого убивать, — сердито напомнила она.

— Правильно, — сказал он. — Пока не появилась угроза для твоей жизни.

Убеждать его бесполезно. Он и впрямь железный. Поняв, что проиграла, она покачала головой и ушла.

Гейбриел не остановил ее. Он понимал ее потребность побыть сейчас одной и, откровенно говоря, чувствовал себя не лучше, чем она, хотя держался стоически.

Она знала лишь, что пришло ее время быть принцессой. Они еще не достигли Кавроса, а корона уже казалась гораздо тяжелее, чем она того ожидала. Но было слишком поздно что-либо предпринимать. Железный Майор мог бы носить тиару на голове, не сгибаясь под тяжестью, но теперь она даже не знала, будет ли он рядом с ней хотя бы через месяц.

Если она должна пожертвовать своим любимым ради Кавроса, то по крайней мере, если Господь того пожелает, у нее останется его ребенок.

Она вернулась одна в их гостиничный номер, обхватила руками живот и расплакалась, словно осиротевшее дитя, каким, впрочем, она и стала не так уж много лет назад.

Гейбриел ненавидел себя за то, что приходилось проявлять такую твердость. Когда он пришел в их гостиничный номер в Перпиньяне и увидел ее покрасневшие и опухшие глаза, у него стало еще тяжелее на сердце, но она не хотела плакать при нем, как это было прошлой ночью в сельской гостинице.

Ему ничего не оставалось, кроме как позволить ей самой выбрать характер их взаимоотношений. Все это для нее было и без того довольно трудно. Гейбриел не хотел усложнять ситуацию, понадеявшись, что его поведение за последние два дня показало ей, что он всегда рядом и готов откликнуться по ее первому зову.

Господи, как было бы хорошо, если бы ему не пришлось говорить все это — например, советовать выйти замуж, если его убьют в предстоящей битве. Его приводила в ярость даже мысль о том, что она будет принадлежать другому. А если он задумывался о возможности рождения их ребенка девять месяцев спустя, приходил в ужас от того, что не он будет растить своего сына или дочь.

Но он приказал себе успокоиться. И решать проблемы поэтапно. Не было никаких зловещих предзнаменований его близкой смерти. Как-никак он неплохо владел оружием. К тому же еще слишком рано говорить с уверенностью о ее беременности.

Гейбриел нанял для них обладающее хорошими мореходными качествами рыболовное судно и расплатился за проезд до Кавроса. Они по-прежнему сохраняли инкогнито и представлялись в качестве путешествующих молодоженов.

Вскоре вдали показалась цепь островов, которыми вскоре будет править его молодая «жена».

Голые скалы, похожие на театральные декорации, поднимались из прибрежных морских вод пронзительно-синего цвета. Белые строения города расположились наверху утеса и сбегали вниз словно пена прибоя.

Огромные каменные глыбы представляли собой большую опасность для тех, кто не был знаком с местными особенностями судовождения. Британская военно-морская база была расположена в глубоководной гавани, где судовождение было более или менее безопасным, однако в других местах — то есть практически повсеместно между разнокалиберными островами Кавроса — эти грозные гигантские каменные глыбы были разбросаны в полном беспорядке, как будто их в приступе раздражения расшвыряли циклопы.