Венецианская маска. Книга 1 - Розалинда Лейкер Страница 72

Карнавал, проходивший в ее первую после замужества зиму, положил начало другим, которые следовали один за другим. Наступило время безумных балов и масок, экстравагантных ночных ужинов, подававшихся в едва освещенных свечами уютных гостиных или же в гондолах под сладкоголосое пение гондольеров, одетых в золоченые ливреи, чьи вокальные данные сделали бы честь даже самой Ла Скала в Милане. Иногда на их огромную лодку зазывали даже целый оркестр, и они плыли в сопровождении целой флотилии гондол и весельных лодок под музыку навстречу заре пробуждающегося дня. Грандиозные гала-представления разворачивались в оперных театрах Венеции, в них принимали участие все приглашенные, и уж конечно, незабываемое впечатление оставляли банкеты во Дворце дожей, происходившие в Золотом зале Большого Совета.

У Мариэтты появилось множество самых роскошных карнавальных костюмов, масок, изукрашенных драгоценными камнями, но она до сих пор бережно хранила ту моретту, которую получила в подарок от своей матери, теперь маска помещалась в особой шкатулке, обитой внутри черным бархатом.

Не было такого вечера, чтобы они с Доменико не появились на очередном увеселительном мероприятии, которые затягивались, как правило, до самого утра, но дни обычно проходили в заботах. Мариэтта по-прежнему наносила частые визиты в Оспедале делла Пиета, навещала Бьянку или участвовала в выступлениях. Если ей выпадало счастье увидеть Элену на каком-нибудь из мероприятий, проходивших вне стен Оспедале, они, если могли, общались на своем тайном языке жестов. И, если иногда их друзья и знакомые вдруг с удивлением замечали, как на лицах молодых женщин ни с того ни с сего вдруг появлялась счастливая улыбка, они никак не могли понять причин столь разительной перемены настроения.

Однажды они случайно встретились на приеме, который проходил в Оспедале после очередного концерта в Церкви. В тот вечер Доменико и Филиппо засиделись каждый на своем, отдаленном от своего исконного врага месте в Сенате, а их молодые жены пришли в восторг от совершенно неожиданно предоставившейся возможности вновь встретиться друг с другом и хоть один вечер оказаться в обществе ее старых друзей и подруг. Как обычно, на подобных вечерах присутствовали и приезжие гости, большей частью их приводили с собой венецианцы, принимавшие их у себя. Элена, вовлеченная в длительную беседу с маэстро, внезапно увидела одного молодого человека, стоявшего неподалеку, который устремил на нее пристальный взгляд. В общем-то, в этом ничего предосудительного или необычного не было, но как Элена ни старалась, она не смогла удержаться от того, чтобы не послать ему заинтересованный взгляд, поскольку он продолжал смотреть на нее, а это понемногу начинало досаждать ей.

И наступил такой момент, когда и мужчина, и женщина словно переживают одновременно свое второе рождение, и прошлое как бы тает, растворяется, исчезает неведомо куда, и так длится несколько коротких мгновений, которые, несмотря на это, открывают и перед ним и перед ней врата совершенно нового мира и нового летоисчисления. Так произошло и на этот раз. Светловолосый, среднего роста незнакомец, не блиставший особой красотой, привлекал своим лицом, излучающим энергию: тонкий, изящный, словно вышедший из-под резца скульптора, нос и довольно большой рот. А в его глазах цвета необычного — смесь янтаря и ореха, сквозило выражение учтивости, обожания и веселости, причем все это Элена прочла сразу же, едва взглянув в них, и увиденное в один миг заставило ее позабыть о том, что только что говорил ей маэстро.

— Элена, вы кажется, упомянули о Бьянке, если не ошибаюсь? — переспросил он.

— Да, да, — поспешно согласилась явно смущенная Элена. — Мне хотелось бы узнать, как ее успехи.

Но она больше ни слова не слышала из того, что ей говорили в ответ, так как вся без остатка, каждым своим нервом сосредоточилась на пришельце, стоявшем поодаль, на другом конце зала. Ей даже показалось, что она слышит мягкое шуршание его кружевных манжет и похожие на тихие вздохи звуки, издаваемые его бархатным сюртуком, даже дыхание. Она скорее почувствовала, нежели увидела, как он направляется к ней, и на протяжении нескольких секунд ей даже казалось, что ноги вот-вот откажутся повиноваться и она упадет. И вот он уже стоял рядом и перемолвился с маэстро, который тут же представил его Элене и сразу же отошел в сторону, оставив их вдвоем. Гостя звали Николо Контарини, и звуки этого имени звучали для нее приятней музыки Вивальди.

— Так, стало быть, вы в прошлом певица, синьора Челано, — начал он. — Как бы мне хотелось, чтобы и сегодня вы пели в церкви. Это моя первая поездка в Венецию, и, вполне естественно, мне очень хотелось, чтобы ангельские голоса хора Оспедале и для меня что-нибудь спели.

— А вы откуда? — спросила она, моля Бога, чтобы названное им место не оказалось где-нибудь за тридевять земель от Венеции.

— Я из Флоренции. Вам не приходилось бывать там?

— Нет, но слышала, что это очень красивый город. Расскажите мне о нем.

В двух словах он описал свою родину. Выяснилось, что Николо навешал в Венеции своего дядюшку по материнской линии, некоего из Барнаботти рода Челано, что напрочь исключало даже мысль о том, чтобы пригласить его к ним во дворец. Не в правилах Филиппо было водиться со своей бедной родней, со всякими там Барнаботти, если только речь не заходила о том, чтобы просить их о помощи во время какой-нибудь стычки, связанной с вендеттой. Да и самому Николо было ни к чему давать повод, чтобы его лишний раз ткнули носом в низкое происхождение, тем более в присутствии самого Филиппо. К тому же и Элене совершенно не хотелось делить его общество с кем-нибудь еще, и уж меньше всего с драгоценным супругом, общение с которым днем можно было сравнить с присутствием на суде в качестве обвиняемой, а ночью в постели переживать череду кошмаров.

Хотя разговор Элены и Николо, в основном, касался общих тем, их глаза и улыбки сказали друг другу все, что они не решались выразить словами. У обоих родилось такое чувство, что весь мир вокруг них куда-то исчез и остались лишь они вдвоем. Они даже не заметили, как очутились вдруг в уютном уголке гостиной, и ни Элене, ни Николо даже в голову не пришло, что остальными гостями это может быть истолковано однозначно. Мариэтта, наблюдавшая за ними, тут же поняла, в чем дело, но предпочитала не вмешиваться, ее нисколько не удивляло и не обижало, что Элена совершенно позабыла о ее присутствии. Увидеть свою подругу на вершине счастья было уже редким удовольствием для нее. А что же до того благовоспитанного синьора Бездельника, каковым она именовала флорентийца — дело в том, что Мариэтта немного знала его, им уже приходилось несколько раз встречаться, — так тот вообще очутился на небесах от радости.

Тем временем гости начали понемногу расходиться. Николо, заметив это, взволнованно спросил.

— Когда мы еще сможем с вами встретиться?

— Не могу встречаться с вами, Николо, я замужняя женщина. — Прозвучало это довольно глупо.

Он улыбнулся ей полной сожаления улыбкой.

— Да, к моему большому огорчению, вы замужняя женщина. Но все же давайте с вами встретимся. Причем — завтра!