Сети соблазна - Мэри Бэлоу Страница 73

– Мэд! – ласково проговорил он, беря ее за плечи и привлекая к себе; лицо ее сморщилось, и она заплакала. – Мэд!

– Какое унижение! – всхлипнула она. – Какое смертельное оскорбление! И это целиком ваша вина. Я не собиралась никому ничего рассказывать. Это касается только меня. И конечно, вас, Доминик, это не касается. У вас есть семья, и вы прекрасно ею руководите. Или вы думаете, что это не унижение – вот так приползти домой после того, как твой брак рухнул, а муж предпочел тебе другую? А он всегда ее предпочитал. Мальчику девять лет. – Она стукнула его в грудь кулачками.

– Тише, – прошептал он ей на ухо, – тише же.

И она обмякла, прижимаясь к нему, и резко оборвала свою тираду. Она слышала, как чей-то голос, звучащий у самого ее уха, велит ей замолчать. И чувствовала, как ее обнимают при этом чьи-то руки. И она успокоилась, потому что он любил ее и успокоил и не отвернулся от нее. Она отодвинулась от брата.

– Помните, тогда в Брюсселе? – спросила она. – После того как вы с Эллен рассорились? И вы начали бороться за жизнь, решив, что вы выкарабкаетесь и не позволите никому разрушить себя, хотя вы и любили ее. Вы помните, Домми?

Он кивнул:

– Это одна из самых трудных вещей на свете.

– Но вам она удалась, – напомнила она. – И даже если бы вы не женились на ней в конце концов, вам все равно удалось бы наполнить свою жизнь смыслом, не так ли?

– Да, – ответил он, – думаю, я вернулся бы к жизни, даже если бы мне никто не помог. Я жил бы, а не выживал.

– Ну вот. А я недаром ваш близнец, Домми. Я тоже хочу большего, чем просто выжить. Я люблю Джеймса. От вас я ведь не могу этого скрыть, да? И в данный момент я испугана и уверена в том, что в жизни у меня ничего не будет, если не будет его. Но его у меня нет и не будет никогда, потому что я слишком горда, чтобы делить его с другой женщиной. И стало быть, мне нужно научиться жить без него. И я научусь. Не думайте, я больше никогда не стану плакаться перед вами.

– Очень рад слышать это. – Он дружески обнял сестру и подвел ее к дивану. – Мой камердинер вспотел кровавым потом, завязывая шейный платок, а теперь он похож на жеваную тряпку. Камердинер целую неделю будет не в духе.

– Ах, Домми! Я так соскучилась.

– Мы надеялись увидеть вас на Рождество.

– Джеймс сказал, что мы могли бы поехать, но я не захотела. Все увидели бы, что мы не очень-то счастливы. Это ни к чему. Смешные притязания при сложившихся обстоятельствах, да? А как вы относитесь к тому, что Александра и Эдмунд ждут еще одного ребенка?

– Я восхищен, – сказал он, – поскольку сами они очень рады этому.

– Мне так завидно, – призналась она. – Жаль, что у меня не появился ребенок до того, как все это произошло.

Впрочем, какие глупости! В таком случае я не смогла бы уехать, а он не отпустил бы меня. Как вы думаете, мама с Эллен – они что, пересчитывают блестки на платье?

– На каком платье? – спросил он, и оба фыркнули.

* * *

Граф Эмберли стоял в дверях музыкальной гостиной и смотрел на жену. Алекс играла на фортепьяно пьесу собственного сочинения, как она делала часто, при этом рядом с ней стояла Кэролайн, опираясь локтями о табурет, положив подбородок на руки и глядя на мать. В другом конце комнаты Кристофер лежал на животе и рисовал. Няня Рей выбранила бы всех их непременно. По ее мнению, краскам место исключительно в детской.

Все они увидели его одновременно. Кэролайн прыжками пересекла комнату и обняла отцовскую ногу. Кристофер собрал рисунки и принес показать их. Александра улыбнулась ему и прекратила игру.

– Вы уже вернулись! Я думала, Эдмунд, вы пробудете в городе все утро.

– Я решил вернуться пораньше, – объяснил он, подхватив дочь на руки, потрепав сына по волосам и входя в комнату. – Поцелуй, принцесса? – И он повернул голову к дочери, уже наморщившей губки.

– Пошли, – сказала Александра, подходя к сыну и кладя руки ему на плечи, после того как внимательно просмотрела его рисунки, – вам пора к няне Рей. Я поиграю тебе еще завтра, хорошо, Кэролайн? А ты, Кристофер, намерен ли самолично вымыть свои кисточки, чтобы няня Рей тебя не бранила?

Вскоре она вернулась, отведя детей наверх и передав их няне. Войдя, она взяла мужа под руку.

– Что случилось? – спросила она, увлекая его в гостиную.

– Откуда вы знаете, что что-то случилось? – улыбнулся он.

– Эдмунд! Я почти пять лет как замужем за вами. Хорошей я была бы женой, если бы не могла сразу же понять, что у моего мужа что-то на уме.

– Меня всегда удивляло, – отозвался он, – как это Мэдлин и Доминик прекрасно понимали друг друга, даже не прибегая к помощи слов. Теперь то же происходит у нас с вами.

Он наклонился, поцеловал ее в нос, а потом отступил в сторону, уступая ей дорогу в гостиную.

– Итак, – сказала она, оборачиваясь к нему, когда он закрыл дверь. – В чем дело?

– Я перехватил наши письма на почте, – ответил он. – Есть письмо от Доминика. Мэдлин в Лондоне.

Лицо Александры просветлело.

– А сюда они приедут? – спросила она. – Или мы съездим в Лондон? Съездим, Эдмунд?

– Она одна.

Алекс, не понимая, взглянула на мужа.

– Она оставила Джеймса, – пояснил он и увидел, как жена, держась очень прямо, опустилась на ближайший стул. – Доминик не сообщает подробностей, но не похоже, что это обычная ссора. Она действительно уехала от него. Вам нехорошо, Алекс?

Она сидела бледная и смотрела на него.

– Так я и знала, что ничего не получится, – печально проговорила Алекс. – Все было слишком хорошо, а так не бывает. Он пожертвовал столькими годами, чтобы быть со мной, пока я не обрету счастье. А мне хотелось для него только одного – счастья. Я думала, что он, может быть, найдет его. Я думала, что Мэдлин окажется именно той, кто ему нужен. А он – тем, кто нужен ей. Но все это было слишком хорошо, а так не бывает.

– Судя по словам Доминика, она в полном смятении, – продолжал Эдмунд. – Храбрится, чего и следовало ожидать от Мэдлин, улыбается, болтает, утверждает, что начнет новую жизнь. Но совершенно сломлена и готова рассыпаться на кусочки при малейшем раздражении.

Александра закусила губу.

– Но почему же Джеймс позволил ей уехать? – спросила она. – И где он сейчас, Эдмунд?

Тот покачал головой:

– Во всяком случае, когда Доминик писал это письмо, в Лондоне его не было. Что вы хотите, чтобы я сделал, Алекс? Написал ему? Отправился к нему? Вам не будет неприятно, если я поеду в Лондон повидаться с Мэдлин?

– Неприятно? – нахмурилась она. – Почему это должно быть мне неприятно?

Он сел напротив нее и грустно улыбнулся.