Кармелита. Роковая любовь - Олег Кудрин Страница 73

— Ты правду говоришь?

— Папа! А в чем я тебе сейчас могла солгать? Ты за мной уже следишь, как за шпионкой какой-то!

Миро постарался перевести разговор в мирное русло.

— Спасибо за гостеприимство. Баро, нам пора! Скоро выступление. Уверен, что сегодня оно пройдет успешней. Кстати, то, что Кармелита в прошлый раз упала, стало отличной рекламой!.. Весь город взбудоражен. Ждут, как наш номер сегодня пройдет.

— Хорошо, — хмуро сказал Баро. — Только пусть с вами охранник поедет, Рыч.

— Пап! Ну зачем он нам нужен? Со мной же Миро…

— А он и в прошлый раз с тобой ездил. Мне так спокойней будет.

* * *

Что-то напряглась Рубина. И сама не могла понять, что случилось. А только чувство было такое, словно сердце раздулось и заполнило всю грудь, как будто наружу просится. Раскинула карты. Странная дорога выпадает. Уж не ошиблась? Гадание на себя — самое неточное. Пошла, помогла Груше с уборкой. А потом и зазвала ее к себе в комнату.

— Слушай, Груша, — смешная рифма получилась. — Грушенька, погадай мне, пожалуйста…

— Да ты что, Рубина? Я уж и не помню, как это делается… Все позабывала.

— Ты не волнуйся. Раскинь только — карты сами все скажут.

— Так сама себе раскинь. Ты же у нас такая мастерица!

— Нет, себе самой — неточно бывает. Я хочу кое-что проверить. Помоги мне.

— Ну хорошо… Я попробую. Но у меня даже и карт нету.

— Вот тебе мои.

Груша взяла колоду. Эх, и как же это делается? Сто лет не гадала. Все дом, то свой, то чужой. Разложила Груша карты. Присмотрелась:

— Слушай, Рубина… Что-то тут не то… Подожди. Давай еще раз. Сними-ка мне.

Снова разбросала карты. Но выпало все то же.

— Рубина. Казенный дом тебе выпадает! С чего бы? Ты ж только оттуда вернулась! Что-то тут непонятно.

— Спасибо, Груша, помогла ты мне. Теперь мне все понятно. Просто проверить хотелось. Ждут меня… Очень ждут…

* * *

В своей неспокойной жизни Форс давно выработал нехитрое правило: не огорчаться мелким нестыковкам. Главное — выработать одну четкую, правильную линию. И всегда бить в одном избранном направлении. Рано или поздно все получится — вода камень точит. Все будет именно так, как он запланировал. То, что Астахов кочевряжится, и Баро — вслед за ним, не страшно. Они и так на взводе. В таком состоянии разумных решений не примешь. А его Форса, задача, — поддерживать в них это возбуждение. Кстати, работать надо будет чуть поаккуратнее. А то оба заподозрили его в излишней назойливости. Ладно, он не будет назойливым. Он отойдет в сторонку и будет молчать. Так ведь сами прибегут за советом…

В ближайших планах Форса значилась невеста Игоря по имени Олеся. По дороге Форс увидел, что в ментовском предбаннике Олесю ждет цыганка — Рубина. Ах да, они же в одной камере сидели… Надо будет запомнить, может, пригодится.

А сейчас цыганка подождет, потому что с Олесей хотят встретиться люди поважнее. Например, Леонид Вячеславович Форс. Вперед — в комнату свиданий!

— Здравствуй, Олесенька. Присаживайся. Ну что? Ты согласна принять мои условия?

— Я еще не решила…

— Вот те раз! Напоминаю: если «да», то уже завтра ты станешь свободным человеком.

— А если «нет»?

— А если «нет», то свободна прямо сейчас — и идешь в свою камеру.

— Но ведь вы до сих пор не сказали мне, что я должна сделать в благодарность.

— Господи, ну какие мелочи. Было бы о чем говорить! Изволь: ты должна будешь работать горничной в доме одного бизнесмена.

— И только?!

— Да… Скажу больше, он человек порядочный, женатый… Жену свою, кстати, очень любит. Так что приставать к тебе не будет… ну что, ты согласна?

— А я его знаю?

— Да его весь город знает — это Астахов Николай Андреевич. Поверь мне, очень славный человек.

— Леонид Вячеславович, а для чего вам все это нужно?

— Я должен знать, что происходит в его доме.

— Другими словами, вы предлагаете мне шпионить за хозяевами.

— Ну почему сразу «шпионить»? Хотя он, конечно, не должен знать о моем задании. Но, между нами, это все для его же блага. Я же юрист, оказываю ему услуги. А он человек импульсивный. Вокруг него столько интриг плетут! У меня просто нет другой возможности оградить его от неприятностей. Он дает работу тебе, ты помогаешь мне, я защищаю его. Круг замкнулся. И цели, как видишь, все исключительно благие.

— Я должна дать ответ прямо сейчас?

— Да! Это твой единственный шанс. Сегодня я пришел к тебе в последний раз.

Конечно же, Олеся не верила во все эти красивые сказки. Она прекрасно понимала, что речь идет о банальном подслушивании, подсматривании. А то и еще чего похуже.

Но с другой стороны… Знает она этих бизнесменов! Чего их жалеть? У самих нет ни чести, ни совести. Ради какого-нибудь проекта прибьют, удушат. И этот Астахов, наверно, такой же. А как иначе он мог стать главным бизнесменом в Управске! С вояками жить…

— Все, решай. Или выходишь из тюрьмы сегодня вечером, или…

— Выхожу! С вами… — истерически выкрикнула Олеся.

— Вот и умница!.. Вот и молодец… Только давай без крика.

— Что я должна буду делать?

— Ничего сложного! Надеюсь, ты еще писать не разучилась?

— Почти разучилась. Меня уже тошнит от всех этих цифр и отчетов… Что писать?

— Расписочку… Не волнуйся, напрягаться не придется. Она короткая — я тебе продиктую…

«Боже мой, в какую же я кабалу лезу!» — подумала Олеся, подписывая все, что надиктовал Форс.

Форс аккуратно сложил лист с ее подписью в целлофановую папку, попрощался и вышел. Мелькнула мыслишка: а нельзя ли как-то подслушать, о чем будет говорить Олеся с Рубиной? В принципе, за определенную сумму это все решаемо. Но зачем? Знает он эти камерные разговорчики освободившихся с оставшимися… «Ты как?» — «А ты как?» — «Да никак…» Глупая трата времени.

А вот тут Леонид Вячеславович сильно ошибся. Если бы Форс знал, о чем будут говорить Олеся и Рубина, он бы много дал, чтобы иметь качественную запись этой беседы…

* * *

Разговор со Светой очень помог Антону. В полном соответствии с ее именем, в душе осталось что-то светлое, хорошее, полностью вытеснившее из памяти разговор с отцом.

А Максим, оказывается, совсем бодрячок. Уже не лежачий больной, а самый что ни на есть сидячий.

— Ну здорово, раненый!

— Привет.

Антон пожал Максиму руку. Чуть сильнее, чем это следовало бы делать. Макс ойкнул.