Любовь нельзя купить - Франческа Клементис Страница 73

Тесс пожала плечами:

— Сказала, надо срочно домой. Детей оставила на нас.

А пока главной заботой Тесс были дети, Грэм думал о Милли. Он знал, почему она отправилась домой, и представлял, что она там увидит. Единственное, чего он не знал, это что ему теперь делать.

— Давайте составим два круга: начинающие пусть встанут в центр, а более опытные танцоры — с внешней стороны. Теперь опытные танцоры должны выбрать себе партнеров из малого круга.

Немало времени ушло на то, чтобы люди разобрались в этих указаниях; особенно нелегко это далось Максу и Фионе, которые были здесь самыми неопытными. Но наконец все заняли свои места, и тем, кто стоял во внутреннем круге, оставалось лишь ждать, когда их пригласят.

Не прошло и мгновения, как Джерри бросился через зал и подхватил Тесс. Он надеялся, что Хитер и Макс не заметят этого порыва, тем более что и многие другие соединились не менее страстно.

Грэм галантно пригласил Фиону, а Хитер — Макса. Вокруг Дафны началась неразбериха. Картер, Рав и Арчи спорили, кому приглашать ее первым. Дафна решила, что будет справедливо, если первый танец она станцует с Картером, поскольку это он пригласил ее сюда.

Рав и Арчи нехотя согласились. Спорили они так долго, что им не достались женщины-партнерши, и им пришлось танцевать друг с другом.

— Мужчиной буду я, потому что я старше, — проворчал Арчи.

И танцы начались.

Все шло не так хорошо, как распланировал Тим. Он собирался провести вечер в пустом доме с Элисон. Но он забыл, что это не просто дом. Это семейный дом, их дом с Милли. Сотни фотографий, висевших на стенах и стоявших на полках, рассказывали о совместной жизни, намного более продолжительной, чем год, проведенный Тимом с Элисон.

Решив пригласить ее сюда, он думал, что вечер, возможно, кончится тем, что они займутся любовью. Теперь он понял, что это невозможно. Едва Элисон нечаянно села на рычаг от одной из настольных игр Натана, как сексуальная атмосфера вчера спала.

«Ничего, — утешил он себя. — Ты же собирался только поговорить с ней. Так говори же!»

— Выпьешь чего-нибудь? — неловко спросил он.

— С удовольствием. А что у тебя есть?

Тим открыл холодильник. На полках стояли «Райбина» [37], «Солнечный восторг», цельное молоко, обогащенный витаминами апельсиновый сок и клубничный напиток Томаса Танка-Паровоза [38]. Вина не было. Беременную Милли тошнило от одного запаха вина, поэтому она настояла на том, чтобы его не было в холодильнике. Тиму дозволялось выпить, когда они куда-нибудь ходили. Против вина Милли возражала только дома.

— Апельсиновый сок — это замечательно, — сказала Элисон.

Она стояла за его спиной и с любопытством заглядывала через плечо. Так вот они какие, семейные холодильники.

Тим налил ей сока, чтобы побыстрее уйти из кухни. Это было вроде как частным владением Милли, и он ощущал неловкость оттого, что привел сюда Элисон.

— Пойдем в мое логово, — предложил он.

Элисон улыбнулась.

— О боже, да я говорю как старый извращенец, заманивающий невинную девушку в вертеп, не так ли? Я называю свой кабинет «логовом», потому что это самая маленькая из свободных комнат, там есть письменный стол и…

Элисон приложила палец к его губам, чтобы он перестал болтать.

— С удовольствием посмотрю, где ты обитаешь, — сказала она.

Когда они вошли в кабинет, Тим понял, что и это неудачная затея. Там был только один стул, да и вообще двоим сесть было негде. Они недолго постояли, и Элисон сполна насладилась зрелищем компьютера, письменного стола и стула.

— Теперь куда? — спросила она. — Ты что, собираешься водить меня по всему дому и так и не дашь присесть?

«Что дальше? — лихорадочно соображал Тим. — Пожалуй, опять в гостиную. Самая общественная комната, а потому и самая невинная».

Прежде чем опуститься в одно из удобных кресел, Элисон проверила, нет ли на нем пластмассовых игрушек или раздавленного изюма.

— Извини, я сейчас, — произнес Тим и бросился в туалет, где сел на унитаз, чтобы привести в порядок мысли, теснившиеся в голове: «Что я делаю? О чем я только думал? Милли явится с детьми примерно через час. Надо бы использовать это как предлог, чтобы побыстрее выпроводить Элисон. Может, стоит предложить зайти в винный бар, где можно будет выпить на дорожку? А потом провожу ее до такси».

Но когда он вернулся в гостиную, Элисон сняла блузку; под ней была лишь тонкая майка. «Это майка или все-таки белье?» — спросил он у самого себя, зная, что не поймет различия, а задать этот судьбоносный вопрос ему некому. А впрочем, и некогда.

Потому что в дверь вставили ключ.

— По десятибалльной системе, насколько это вам противно? — спросила Хитер у Макса.

— На триста восемьдесят четыре, — ответил тот.

— Полагаю, это Тесс притащила вас сюда?

— А она вам разве не говорила? По-моему, вы, женщины, рассказываете друг другу все.

— Я сделала что-то что вызвало у вас раздражение, или же вы так агрессивны по отношению ко всем, кому наступаете на ноги?

Макс смягчился:

— Простите! Танцы не по мне. Нет, вы ничего не сделали, чтобы разозлить меня. Просто меня бесит то, что Тесс все обсуждает со своими подругами, но только не со мной.

— А вы уверены, что она не пытается это делать?

Макс снова напрягся. Вот теперь она раздражала его.

— Уверен. А если и пытается, то выбирает самое неподходящее время. Когда показывают футбол, или когда я валюсь с ног, потому что проработал пятнадцать часов, или когда читаю газету, или когда хочу вздремнуть…

Хитер продолжила его список:

— Или когда новолуние, или когда вы телепатируете ей, что не в настроении разговаривать.

Эта особа заводила его все больше. Да к тому же она еще была и слишком рослая. А ему не нравились высокие женщины. Несмотря на то что ей было еще тянуться и тянуться до его огромного роста, она явно покушалась на его личное пространство, что исключало возможность смотреть на нее сверху вниз и не в глаза.

— Значит, с нами не поговоришь, мы не умеем поддерживать отношения, во всем виноваты мужчины — и что же нового?

— А это и есть новое. Общаться с подругами жены.

— Лучше бы я поболтал с кем-нибудь из своих приятелей, — раздраженно произнес Макс.

Хитер едва не вскрикнула, когда он своей огромной ножищей наступил ей на правую ногу. Ей оставалось лишь надеяться, что танец скоро закончится.