Дочь регента - Виктория Холт Страница 73

Бедная тетя Мария, лелеющая надежду выйти замуж за герцога Глочестера! Шарлотта не понимала, почему они теперь не поженятся, ведь принц-регент не стал бы чинить им препятствий. Их чинил несчастный безумный дедушка... ну, и, конечно, Старая Бегума. Вредная старуха не хотела выдавать замуж дочерей, потому что не желала предоставлять им независимость, а желала, чтобы они всегда плясали под ее дудку. Но если Мария и Глочестер действительно собираются пожениться, им надо поспешить, а то будет поздно. Наверное, регент даст согласие на этот брак, если они попросят, но может быть, они ждали слишком долго, и им уже не хочется жениться?

«Бедные старички!» — вздыхала Шарлотта. Когда тебе скоро исполнится семнадцать, можно проникнуться жалостью к старичкам и старушкам... особенно к таким, как тетя Мария, которая всегда находилась под неусыпным надзором Старой Бегумы. Что она знает о флирте?

«Хотя, — признала Шарлотта, — у меня, пожалуй, действительно наклонности к этому».

Надо будет написать Мерсер... Ах, милая Мерсер, дороже нее нет никого на свете!

Во время своего пребывания в Виндзоре, в те минуты, когда Шарлотта не читала письма Мерсер, которые часто тайком передавала ей миссис Адней, или не писала ответ, который все та же услужливая фрейлина переправляла Мерсер, а также когда Шарлотта не переписывалась с капитаном Гессе — в письмах она чувствовала себя гораздо свободнее, чем в беседе, ибо за ними постоянно шпионили (да и вообще, она унаследовала от отца способность гладко писать и любовь к смелым оборотам и намекам, ведь именно они придавали особую прелесть переписке!) — принцесса замечала, что обстановка во дворце довольно напряженная. У старушки Клиффорд с головой стало совсем неважно; миссис Гагарина держалась отчужденно, и Шарлотта боялась, что ее мучат боли, и очень из-за этого переживала; Луиза волновалась за миссис Гагарину, а у тетушек был какой-то заговорщический вид. Что же касается королевы, то она еще строже поджимала губы, еще суровее выражала свое неодобрение, и Шарлотта уже с трудом терпела ее придирки.

«Что-то произойдет», — думала Шарлотта.

Однажды, когда она вернулась с верховой прогулки по лесу, миссис Адней сказала:

— Боже, что тут была за сцена! Пока вы гуляли, у нас тут такое случилось! Угадайте, кто пожаловал в Виндзор? Сама принцесса Уэльская! А что, по-вашему, сделала королева? Отказалась ее принять. Конечно, это не впервые. Принцесса страшно разгневалась, барабанила кулаками по каменным стенам, а когда пошла обратно к карете, быстро-быстро говорила что-то по-немецки. Однако я все же поняла, что она не собирается долее мириться с таким положением. Она хочет видеться с дочерью, когда пожелает. Принцесса сказала, что ее больше не смогут отстранять от вас, у нее есть друзья, которые ей помогут.

— Мне бы хотелось ее увидеть.

— Назревают неприятности, — предрекла миссис Адней, и, судя по искрам, вспыхнувшим в ее глазах, она была этому рада.

* * *

Регент понимал, что дочь нельзя вечно держать в Виндзоре. Как ни печально, но ее придется вернуть в Лондон. В начале года Шарлотте исполнится семнадцать, через год она станет совершеннолетней.

С маленькой Шарлоттой забот было меньше.

Доброжелатели говорили, что принцессе следует время от времени показываться на людях, она должна бывать в обществе.

— Значит, нам придется привезти ее сюда и опять иметь неприятности, — пожаловался принц-регент лорд-канцлеру Элдону. — Да, надо привезти Шарлотту в Лондон и выставить напоказ.

Лорд Элдон, прекрасно понимавший, что у принцессы вскоре появятся могущественные сторонники в парламентских кругах, сторонники, которые будут оппонентами регента, нехотя дал согласие.

— Мои сестры могут повсюду сопровождать ее, — продолжал принц. — Я думаю, бедняжки обрадуются, что можно немного поразвлечься. У них такая скучная жизнь.

Поэтому было решено, что Августа, Елизавета и Мария придут вместе с принцессой Шарлоттой на открытие заседания парламента.

Настроение у регента, когда он собирался ехать в парламент, было довольно мрачным. Как досадно, ведь в других обстоятельствах он был бы рад такому случаю! Принц до сих пор ценил высокое положение и власть. И раньше он был бы рад оказаться в центре внимания, стать милостивым, очаровательным регентом — фактически королем, только называющимся иначе. Именно так он представлял себе регентство в дни юности, когда думал лишь о том, как он будет править в свое удовольствие. Его, собственно говоря, с детства нацеливали именно на это. Делая свои первые шаги по детской, он уже знал, что когда-нибудь ему суждено будет стать королем. Однако он не предвидел трагической болезни отца. Несчастный старик с затуманенным сознанием живет на попечении своих сторожей. Вот ведь до чего дошло! Он почти ослеп и тщетно пытается вырваться из тисков безумия. Какая страшная судьба... тем более для короля!

Теперь регент сожалел, что между ними не установилось более дружеских отношений; однако он несколько раз предпринимал попытки сблизиться, а отец грубо отвергал их. Да и вообще, в их роду дети и родители редко бывали добрыми друзьями; они гораздо чаще враждовали. Эти размышления навели регента на мысли о Шарлотте, которая причиняла ему столько неприятностей. Ну почему эта девочка не может вести себя прилично? Почему у нее замашки мальчишки-сорванца? Ответ был прост. Потому что она «дочь той женщины», и хотя надо признать, что она унаследовала от него некоторые прекрасные качества, никто не станет спорить с тем, что она очень похожа на мать.

Шарлотту следует поставить на место; она должна усвоить, что в ближайший год или два еще не станет важной птицей. Пока ей не исполнилось восемнадцать, с ней будут обращаться как с маленькой. Кроме того, не следует забывать — и Бог свидетель, сам он никогда об этом не забывает! — что вожделенный развод вполне возможен, и ежели ему каким-то чудом удастся его добиться, то он моментально женится, родит сына, и тогда юная Шарлотта сравняется в своем положении с его сестрами, которых она, вероятно, презирает.

Однако у Шарлотты более сильный характер, чем у его сестер. Ведь она, в конце концов, его дочь! Вдобавок они никогда не надеялись на корону, а сейчас все вокруг считают, что Шарлотта скорее всего станет когда-нибудь королевой.

Противное создание! О, в какой же злосчастный день он женился на ее матери! Все в итоге упирается в эту мерзкую, отвратительную, вульгарную, дурно пахнущую женщину, которая теперь именуется принцессой Уэльской.

Ладно, пора на открытие парламента. Ах, как он, принц, роскошно выглядит в фельдмаршальской форме! Он сам придумал к ней треуголку... эх, она была бы еще эффектнее, если бы он не рассорился с Браммелем, а так Браммель не помог ему советом...

Ну, конечно, парламент разразится аплодисментами при виде такого великолепия. Все будут смотреть на него с интересом и восхищением. Что бы потом о нем ни говорили, они вынуждены будут признать, что он выглядел великолепно. Пожалуй, он немного полноват, но с другой стороны, худощавый мужчина не смотрелся бы столь внушительно.