От любви не убежишь - Мэйв Хэрэн Страница 75

Стивен смотрел на картины в восхищении.

— Это потрясающе, Элли! Какие у меня талантливые дети!

Учительница глядела им вслед с легкой завистью, когда они отошли в обнимку с дочерью. Какой привлекательный человек, полный жизни и энергии.

Тесс и Люк ждали их у школьных ворот. Вчетвером они двинулись, занимая весь тротуар, по направлению к кафе-мороженому на углу Оукли-стрит, где Люк объявил, что хочет «Славу Нью-Йорка», а Элли, желая поразить Стивена своей изощренностью, заказала капуччино. Он увидел ее огорченное лицо, когда Люку принесли кренящуюся башню из фруктов и мороженого. Неожиданно официант пошел за второй порцией.

— Я подумал, что ты тоже захочешь, — объяснил Стивен.

Элли засияла от радости — он так хорошо понимает ее.

Доев мороженое, Элли и Люк пошли выбирать музыку в музыкальном автомате.

Ни Тесс, ни Стивен не произнесли ни слова, но молчание за столиком было дружелюбным — эхо былой близости. Тесс подумала, что, может быть, они ошибались, когда пытались залатать их брак. Нельзя насильно вызвать чувство близости. Часто оно приходит, когда не ждешь. Интересно, понял ли это Стивен? Словно прочитав ее мысли, он заговорил:

— Тесс, послушай, мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Люк, выбрав музыку, направился назад к своему месту, но Элли удержала его:

— Постой, оставь их одних. Кажется, он собрался ей что-то сказать.

Тесс вспомнила, как его рука легла на ее руку во время концерта. Но потом приказала себе не быть столь глупой.

— Я слушаю.

Не глядя на нее, Стивен вертел разноцветную салфетку.

— Я понимаю, что очень поздно прошу об этом, времени осталось мало, но мне бы хотелось забрать Люка и Элли на Капри на пасхальные каникулы.

Тесс почувствовала разочарование. Хотя, что она ожидала услышать?

Стивен быстро заговорил дальше:

— Мы с Элли можем порисовать. Люку, уверен, понравятся Помпеи. В это время там уже цветы и почти нет туристов. Всего четыре или пять дней, так что половину каникул ты сможешь провести с ними. Ну, что ты думаешь?

Тесс постаралась подавить разочарование. К тому же, если Элли и Люк уедут, она сможет закончить конспект. Италия весной прекрасна. Оставался только один вопрос, но она решила, что было бы нечестно его задавать: поедет ли с ними Джозефина? Конечно, поедет. Почему бы и нет? Ведь между нею и Стивеном все кончено.

— На самом деле все зависит от них самих. Если они захотят поехать, я с удовольствием отпущу их с тобой.

— Элли, Люк, — позвал Стивен, — подойдите сюда. Я только что предложил маме, чтобы вы поехали на Капри на Пасху. Там сейчас просто чудесно.

Элли переводила взгляд с одного на другого, охваченная внезапной радостью.

— Как, все мы? И мама тоже?

Стивен посмотрел в заблестевшие глаза Элли:

— Да, конечно…

— Я буду очень занята на Пасху и не могу себе позволить ехать прохлаждаться в Италии. Мне надо закончить конспект книги, — вмешалась Тесс. — Так что ты сделаешь мне огромное одолжение, если возьмешь с собой Элли и Люка.

Когда они собрались уходить, Стивен вручил Тесс конверт.

— Что это?

— Чек за крышу. Я получил премию, у нас неплохие заказы на новые духи.

Тесс подавила неуместные сейчас эмоции. Хватит с нее независимости и гордости. Больше она не может себе этого позволить. Она положила чек в сумочку и поблагодарила его, стараясь не думать о ярком солнце и синем Средиземном море.

— Хорошо, договорились, — Джозефина встала и пожала руку Таду Зора. — Итак, две недели в конце июня. У него еще останется много времени поработать над незаконченными картинами. Я плачу за организацию и вечеринку, ты организуешь рекламу. Только, вот что, Тад, лучше, если Стивен не узнает, что это совместное предприятие.

— Джозефина, я все понимаю. Гордость молодого человека…

Джозефина удовлетворенно оглядела галерею. Грубая темно-серая штукатурка была прекрасным современным фоном. В клиентуру Тада входили как классические коллекционеры, так и влиятельные промышленники и два-три владельца частных коллекций, которые привносили свой особый дух, так нужный начинающему художнику. Прекрасное место для первой выставки.

— Как ты восхитительно старомоден, Тадеус. И, слава богу.

На следующей неделе в спешке были раздобыты краски и холст, купальники, паспорта и деньги. Стивен приехал за ними в страстной четверг. Люк помчался к машине, полный восторга. Элли сделала милость и напустила на себя слегка виноватый вид.

— Ты уверена, что с тобой все будет нормально? — спросила она Тесс.

— Все отлично. Я буду гулять ночи напролет. Я уже и не помню, когда в последний раз оставалась одна. Отдохните там хорошенько. Ну, о'кей, я не буду спускаться вниз.

Элли умчалась. Тесс выглянула из окна. Машина была благоразумно запаркована в пятидесяти ярдах от дома, недалеко от того места, где она впервые увидела, как Стивен целует Джозефину.

В страстную пятницу утром Тесс уселась за свой письменный стол в непривычной тишине — даже Инга уехала домой в Швецию на несколько дней — и начала работать. Без телефонных звонков и детей ей удалось достичь небывалого уровня концентрации, и к концу дня она с удивлением обнаружила, как много успела сделать.

Было уже шесть вечера, когда она позволила себе отдохнуть и немного выпить. Впереди — целых три дня, ничем не заполненных, на которые у нее не было никаких планов.

И тут ей на ум пришел Лайал. Тесс сама себе поразилась: она ведь часто повторяла Жаки, что их отношения — чисто профессиональные. Может быть, просто позвонить ему и сказать, как удачно она поработала сегодня? В этом же нет ничего предосудительного. Она набрала его номер. Опять чертов автоответчик. Но на этот раз она не решилась оставлять сообщение. Она налила себе стакан вина и плюхнулась на диван. Да, судя по всему, придется провести весь вечер перед телевизором.

К счастью, показывали «Энн Хол». Она поставила разогреваться замороженную пиццу и еще раз пересмотрела сцену, где убегает омар, и Вуди Аллен боится его ловить. Забавно, что эмоции по-настоящему проявляются в обыденные моменты, а не в великие минуты жизни.

В понедельник днем она закончила конспект и позволила себе расслабиться и пострадать, решив, что у нее есть повод для этого, а потом провела целый час в поисках последнего оставшегося в Лондоне пасхального яйца.

В яйце оказались батончики «Марса», а ей они никогда не нравились. Но она их все равно съела.

Во вторник утром она с радостью вернулась на работу. Слава богу — сегодня последний день, когда она предоставлена сама себе. Она поклялась никогда больше не ворчать и не сердиться на Люка и Элли. Она даже не представляла себе, что будет так скучать без них. Свобода оказалась привлекательной только в течение двадцати четырех часов, потом стала больше походить на пытку.