Перед свадьбой - Джуди Джексон Страница 75

— Нет, спасибо. Мы подождем, пока приедут медики. Я еще не знаю, насколько серьезные травмы получил мой сын.

Полицейский тем временем увидел нож, осторожно взял его через носовой платок и бросил в пластиковый пакет. Браски продолжал валяться на земле, скуля что-то об адвокате. Полицейский велел ему заткнуться.

Райан потянулся было за разбросанными вещами, но передумал — слишком устал. Он тяжело уселся прямо в грязь, рядом с Майком. Они молча ждали, не обменявшись больше ни словом.

— Райан, Райан, Райан!

Он поднял голову и едва сумел удержать равновесие, когда на него обрушился маленький плачущий смерч. Одной рукой Райан обнял дрожащее тельце Никки.

— Я следила за вами из-за изгороди. Могу я вам чем-то помочь?

Райан перевел взгляд на молодую женщину, которая, вызвав полицию, последовала за Никки на пустырь.

— Нет, но спасибо, что присмотрели за моим сыном.

— Всегда рада услужить. — Женщина протянула ему чистое полотенце. — Вот. Я подумала, что вам пригодится. Когда доберетесь до больницы, можете его просто выбросить.

Райан снова поблагодарил и прижал полотенце к щеке. Женщина ушла.

Никки все плакал.

— Не плачь. С Майком все в порядке. — Райан неловко гладил малыша по спине, пытаясь успокоить. Понемногу рыдания стихли, и Никки уютно прижался к груди Райана.

Тот ощутил у бедра слабое движение и опустил глаза. Майк придвинулся ближе. Пальцы мальчика скользнули в большую ладонь мужчины, и Райан крепко их сжал. Слезы текли из-под сомкнутых век Майка, смешиваясь с кровью и грязью, которая запеклась на его лице.

Так они сидели втроем, дожидаясь «скорой помощи».

С бьющимся сердцем Бекки вошла в отделение скорой помощи местной больницы. Она назвала свое имя, и медсестра показала ей, как пройти в палату. Рука Бекки дрожала, когда она потянулась, чтобы отдернуть занавеску.

Майк лежал на спине на одной из двух высоких белых кроватей. В кресле у кровати Майка скорчился в неудобной позе Райан, а на коленях у него калачиком свернулся Никки. Одной рукой Райан обвил Никки, словно прикрывая его от неведомой опасности, другой сжимал руку Майка.

Все трое спали, измазанные грязью и кровью, но даже во сне сыновья Бекки льнули к мужчине, которого она любит и всегда будет любить.

Лицо Майка распухло, обнаженная грудь туго стянута бинтами. Никки не пострадал, только был весь в грязи и совершенно обессилел.

— Райан! — шепотом позвала Бекки.

Глаза его медленно открылись.

— Ты простишь меня? Выйдешь за меня замуж?

С тех пор как на пороге Сиреневого дома появились полицейские, Бекки жила как бы на стыке надежды, неуверенности и ничем не прикрытого страха. Сейчас, когда она наконец оказалась в одной комнате со своими родными, когда могла собственной рукой коснуться их и убедиться, что это не сон, тягостное состояние рассеялось. Райан сделал попытку улыбнуться, и Бекки улыбнулась в ответ.

— Больше не будешь принимать решения в одиночку?

— Не буду. Мне явно необходим разумный советчик. Я был таким дураком, но…

— Тсс! Да, я выйду за тебя, но об остальном мы поговорим позже.

— Как девочки?

— Джен заберет их и скажет, где мы.

Райан заметил, что Бекки смотрит на марлевую повязку, стянувшую его щеку.

— Да, родная, красавчик из меня теперь аховый. Ты меня не разлюбишь?

— Для меня ты все равно самый красивый. — Бекки наклонилась и поцеловала его в губы, нежно, бережно, стараясь не потревожить разбитый рот. — Я всегда буду любить тебя. А теперь отдохни. Мне нужно заполнить кое-какие бумаги, а потом полицейские хотят побеседовать с нами обоими. Врач осматривал тебя?

— Нет. Я не знал номеров медицинской страховки мальчиков. Вдобавок, когда нас попытались разлучить, они впали в истерику, так что я попросил врача подождать до твоего прихода. Мои раны не так уж серьезны.

— Тебе сказали, что с Майком?

— Нет, потому что я не его официальный опекун. Пока. — Райан тяжело вздохнул, и глаза его сами собой начали закрываться. — Не могу без тебя, — пробормотал он.

Слезы навернулись на глаза Бекки.

— Дай мне Никки. Уложу его на второй кровати. Ты же совсем без сил.

— Лучше не надо. — Райан крепче обнял малыша. — Всякий раз, когда медсестра пыталась забрать его, он начинал плакать. Пусть побудет со мной, пока ты сама не сможешь взять его.

— Что произошло? Никто, похоже, не знает подробностей. — Райан с трудом открыл налитые кровью глаза, и Бекки тотчас пожалела о своем вопросе. — Ну да неважно. Узнаю потом, когда поговорим с полицейскими. Я скоро вернусь.

Когда Бекки ушла, Райан оставил попытки бороться со сном. Староват он для такого рода испытаний. Ему еще предстоит объясняться с полицией… но это может и подождать. А вот поспать ему просто необходимо. По крайней мере, Бекки простила его, хотя Райан понимал, что еще должен будет все ей объяснить. Дьявол, до чего же он устал…

Больничные шум и суматоха отодвинулись далеко-далеко, и Райан погрузился в сон.

— Райан!

Он неосторожно шевельнулся и едва сдержал стон. Кто-то прошептал его имя. Вернулась Бекки? Так скоро? Вдруг Райан осознал, что на коленях у него пусто. Где Никки? Подхлестнутый приступом паники, он вскочил и огляделся по сторонам, шатаясь, словно пьяный.

— Райан! — снова прошептал Майк.

— Что, приятель? — Райан рухнул в кресло. Голова у него шла кругом, к горлу подступила тошнота. — Где твой брат?

— Мама пришла за ним, когда медсестра разбудила меня, чтобы измерить температуру.

— Ну тогда все в порядке. — Райан благодарно обмяк в надежных объятиях кресла.

— Спасибо, что спас меня.

— Постарайся, чтобы этого не повторилось. Возраст у меня неподходящий для таких приключений.

— Извини.

— Что, собственно, произошло?

— Они собирались… в общем хотели, чтобы я сделал кое-что, а я отказался. Джо сказал, что обработает меня в назидание остальным. Думаю, ему хочется, чтобы все боялись его и выполняли его приказы.

— Хочешь, я устрою тебе перевод в другую школу? Или, после того как мы с твоей мамой поженимся, купим дом в другом районе? Тогда ты от них избавишься.

— Нет, спасибо. Мама слишком любит Сиреневый дом.

— Ради тебя она согласится переехать.

— Ничего, я справлюсь.

— Дай мне знать, если возникнут проблемы.

— Само собой.

В палате, отгороженной занавеской от всего мира, наступила тишина. Впрочем, ненадолго.