Вечный любовник - Виктория Холт Страница 77

– Но я люблю Бельгарда.

– Бельгард! – Мадам де Сурди щелкнула пальцами. – Место при дворе для моего мужа. Место для твоего отца. Все лучшее для тебя. Потрясающие наряды, драгоценности… и возможность просить все, что ты хочешь. Для этого надо только шепнуть свою просьбу ему на ушко, когда вы будете ночью в постели.

– Нет! – воскликнула Габриэла.

– Да, да, моя дорогая, – отрезала мадам де Сурди не терпящим возражений голосом.

Король смотрел на двух людей, стоящих перед ним.

– Все понял, Сухой Лист? Бельгард уныло кивнул.

– Ты больше не приблизишься к мадемуазель д'Эстре. А если сделаешь это, рискуешь столкнуться с неприятностями.

– Понимаю, сир.

– А ты, Лонгвиль, все понял?

– Понял, сир.

– Тогда, – король улыбнулся, – с этим покончено, и мы снова можем быть добрыми друзьями.

Энергичная мадам де Сурди приказала, чтобы в замке Кевра было подготовлено пиршество. Все должно быть так, как на свадьбе.

– Я знаю, что делать, – приговаривала она, расхаживая по замку, раздавая распоряжения слугам и персонам поважнее.

С нею были месье де Сурди, ее муж, и месье де Шеверни, ее любовник. Им было чему радоваться: она обещала обоим хорошие должности. И это, торжествуя объявила мадам де Сурди, только начало.

Когда Габриэлу одевали, словно невесту, тетка была в ее спальне. Габриэла выглядела очаровательно, потому что на ее лице теперь уже не было того каменного выражения, как в тот момент, когда она узнала, что станет любовницей короля и ей надо расстаться с Бельгардом и Лонгвилем. Габриэла смотрела правде в глаза: ее продавали и раньше, и внутреннее чутье подсказывало ей, что с Генрихом IV она будет счастливее, чем с Генрихом III. В новом короле было больше жизни, и он был в нее влюблен. А Генрих III – нет. Ее новый любовник, скорее всего, будет добрым, потому что это чувство ему свойственно. Ее семья донельзя довольна таким поворотом событий, да и ей нечего печалиться.

Более того, Бельгард намекнул в своей прощальной записке, что так легко с ней не расстанется. Ее сердце начинало биться учащенно, когда она думала о том, что Генрих большую часть времени будет вдали от нее, потому что у короля целое королевство, которое ему надо защищать, и он не может все время держаться за юбку своей любовницы, а ее тогда станет тайно навещать Бельгард. Эти встречи будут запретными и оттого еще более волнующими.

Поэтому Габриэла спокойно позволила наряжать себя как невесту, ей даже передалось волнение, царившее в замке.

Она стояла у окна и в это время услышала шум снаружи. Выглянув, увидела его. Он был одет как король, который прибыл к своей невесте. Как же он сейчас отличался от того неряхи-крестьянина! Вдобавок Габриэла вспомнила, что он ради нее рисковал жизнью. Невозможно вообразить, чтобы на такое пошли Генрих III, кардинал де Гиз или Замет… Пожалуй, на это решился бы Бельгард. Лонгвиль уж слишком осторожен. Нет, никто, кроме Генриха, этого бы не сделал!

Вбежала мадам де Сурди, в сбившемся набок рыжем парике, с капельками пота на переносице.

– Король уже здесь. Приехал. Ты готова? Да ты и так хороша и стоишь каждого су, которое он за тебя платит. Ну, что нос повесила?

– Тетушка, мне не хочется, чтобы за меня всю жизнь платили.

– Чепуха, чепуха! Когда мужчины готовы заплатить, это говорит только о том, что ты чего-то стоишь. Подумай о выгодах, которые ты принесешь семье!

Эта мысль грела душу. Вспомнив об этом, Габриэла едва не почувствовала себя счастливой.

Король восседал за приготовленным для него столом. Ему прислуживал хозяин, месье д'Эстре, отец Габриэлы, ее дядя, месье де Сурди, любовник ее тетушки, месье де Шеверни, и все трое ждали немедленных милостей.

Генрих цинично улыбался, но при появлении Габриэлы его улыбка смягчилась. Он махнул рукой, она к нему подошла, он усадил ее рядом. Теперь уже и ей прислуживали трое мужчин.

Габриэле было приятно, что ей выказывают уважение такие знатные члены ее семьи. Она улыбалась королю и уже не находила его таким отталкивающим, как недавно, острее ощущала его мужественность и чувствовала, что его возбуждение передается и ей.

В зале толпились гости, вызванные в Кевр дворяне, не остались без приглашения и соседи. Всем хотелось увидеть короля рядом с Габриэлой д'Эстре. Они видели, как королю и его возлюбленной принесли дыню и вино, карпа и паштеты, и отмечали, как сильно король увлечен Габриэлой, потому что он был не в силах этого скрыть.

Далее окружающие наблюдали, как король надел Габриэле на палец кольцо и, словно в знак торжественной клятвы, поцеловал его.

Гости знали, что ночью эту пару проводят в спальню, все разойдутся, а король с Габриэлой останутся одни. Церемония пышностью напоминала свадьбу, и за ней стояло нечто значительное.

Все сходились на том, что если бы король был свободен от брачных уз с Марго, то, вероятно, с удовольствием сделал бы так, чтобы Габриэла заняла ее место.

Весть о романе короля с Габриэлой быстро распространялась по стране. Корисанда, узнав об этом, поняла, что ее роману с Генрихом пришел конец. Когда он заводил легкую интрижку, она не особенно беспокоилась, не видя для себя в этом никакой угрозы, но теперь все было совсем по-другому. Доложили ей и о церемонии, которая сопутствовала сближению короля с Габриэлой; поговаривали, что он влюблен в нее сильнее, чем в какую-либо другую женщину. И, увы, казалось, все забыли, как он оставил поле битвы, чтобы увидеть Корисанду. Но она этого не забыла.

Генрих клялся ей в вечной любви, много раз обещал сделать королевой, а теперь давал такие же клятвы другой женщине, моложе, симпатичнее. С этим Корисанда ничего не могла поделать, потому что у нее уже не было столь важных для него молодости и привлекательности. Однако ее не так-то легко было вывести из игры. Долгое время они были очень близки, а теперь Генрих хочет от нее только одного – помочь разбить сердце его сестре, оторвать ее от любимого, чтобы выдать замуж за короля Шотландии. Что ж, пусть узнает, что Корисанда вовсе не такая простушка, какой ему кажется.

Неожиданно в Нерак приехал граф де Суассон. Он должен был сражаться на стороне короля, но тайно оставил армию, чтобы повидать Екатерину.

Та пришла в восторг, прибежала к нему, бросилась в объятия.

– Шарль! – воскликнула она. – Наконец-то ты здесь. Я знала, что ты приедешь.

– Ничто на земле не могло мне помешать, – заверил он ее.

– Ты знаешь, что хочет сделать Генрих? Он кивнул.

– Но этому не бывать. Мы такого не допустим.

– О, Шарль, мы так долго ждали! Вспомни нашу первую встречу. Тогда мы были еще совсем детьми, не могли и подумать, что расстанемся так надолго. А теперь уже не молоды, и нам нельзя понапрасну терять время.