Зов одинокой звезды - Кэрол Финч Страница 78

Наступившая после падения Меррика тишина показалась оглушительной, но почти сразу ее заполнили захлебывающиеся, отчаянные рыдания Джулии. Девушка содрогалась всем телом, припав к спинке кресла, а когда Тэра, жалея, привлекла ее к себе, упала подруге на плечо, совершенно измочив его слезами. То были слезы по человеку, которого Джулия называла отцом, но которого совсем не знала, одержимого жадностью и жаждой власти настолько, что в сердце его не осталось места для любви. Единственная любовь, которую он знал, была запятнана насилием.

Через некоторое время вернулся Стоун и молча спешился, присоединившись к безмолвной группе мужчин, стушевавшихся перед женскими слезами. — Джулия, мне так жаль…

Девушка бросилась к нему и обвила руками его шею. Поверх ее головы Стоун встретился взглядом с Тэрой, и в глазах его не было упрека. Тихие слезы проточили дорожки в гриме Тэры. У них не было слов утешения для Джулии. Бессознательным жестом Стоун погладил девушку по роскошным рыжим волосам. Неожиданно у него появилась сестра, и он еще должен привыкнуть к этой новости, осмыслить ее, ведь Джулия была дочерью человека, ненависть к которому вошла ему в плоть и кровь. Да что там Джулия! Он и сам был сыном этого человека.

К тому же многое оставалось неясным, и Стоун обратил вопросительный взгляд к Берну, который стоял рядом, повесив голову.

— Что я могу сказать, сынок?. Твоя мать взяла с меня слово никогда, ни за что не говорить тебе правды. Нет такого человека, который стал бы хладнокровно и без жалости мстить родному отцу, будь тот хоть самим дьяволом. — Берн тяжело вздохнул и не без усилия встретил взгляд Стоуна. — Не каждому дано понять ненависть, которая длится десятки лет, но я тоже был в Валькесе, когда все это случилось, я понимаю Кармель. Она была испанкой, а испанки не прощают насилия. Меррик валялся у нее в ногах, обещал ей всю землю да и солнце с луной в придачу, а она в ответ обвинила его в убийстве. Ну, он и взял се силой, с него сталось! С тех пор она мужчин и знать не хотела, а когда оказалось, что у нее ребеночек будет, то поклялась, что вырастит из него мстителя, что он расквитается с Мерриком за все и за смерть Вернона, и за то, что Меррик сделал с ней. Она его любила, Вернона — то, это все святая правда.

Повар снова вздохнул и рассеянно погладил все еще беспокойного Дьябло по крутому боку. Взгляд его устремился к Тэре. Девушка сразу поняла, что сейчас услышит долгожданное объяснение, которого ей так и не удалось до сих пор вытянуть из Берна.

— Стоуну уж было немало лет, когда Кармель решила съездить на ранчо. К тому времени жена Меррика покинула этот мир. Хорошая она была женщина, Сара-то, кроткая да хозяйственная, а только не была она тут счастлива. Меррик все надеялся заполучить ту, которая и знать его не хотела. Уж так он обрадовался, когда увидел Кармель, что и сказать нельзя! Думал, что она сменила гнев на милость — ан нет, она приехала расспросить его, чтоб, значит, он признался в убийстве. Ничего она от него не добилась, конечно, не тот он был человек. Он все уговаривал ее остаться насовсем, обещал, что будет она жить с ним как в раю, что они вместе наверстают одинокие годы… Только теперь уж она слушать его не захотела. Плюнула ему в бесстыжие глаза да и уехала, а на прощание пообещала, что заставит его заплатить за все. Я знаю, не так просто поставить себя на ее место, а только ей самой казалось, что дитя, зачатое в ненависти, может стать орудием мести, больше никем и ничем. — Торжественный и угрюмый взгляд Берна снова вернулся к Стоуну. — Ты уж прости ее за это, сынок. Любила она Вернона, и сколько жила, забыть его так и не сумела. Так уж они скроены, испанки-то. Меррик не дал ей быть счастливой, Меррик должен был за это заплатить, чего уж тут не понять. Легенду про призрак Пало-Дуро сама она и придумала, а меня упросила се передавать да забыть не давать. Мало-помалу слухи пошли, каждый новый ранчеро шел ко мне, как к старожилу, и уж я на подробности не скупился. Ради Кармель я столько лет жил бок о бок с Мерриком, ради нес тратил годы на этого мерзавца. Верно, Тэра, ждал я, когда сын Кармель подрастет и явится на ранчо, чтобы сквитаться с Мерриком, не зная ничего про то, что тот и есть его отец. Может, оно и было несправедливо по отношению к Стоуну, а только не мог я Кармель отказать. Любил я ее, так-то вот. Любили ее, значит, мы трое, а она выбрала Вернона, раз и навсегда.

На этот раз повар повернулся к Джулии и бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.

— Прости и ты меня, дочка. Знал я, что с тобой будет, когда с отцом твоим разберемся, а только поделать ничего нельзя. Жизнь, она ведь не щадит тех, кто под руку подвернется. Обеим вам досталось, что тебе, что Тэре. а все Меррик виноват. Уж чересчур он помечтать любил, а мечты оказались ему не по зубам, вот и лежит теперь на дне своего каньона.

С этими словами повар взял под уздцы Дьябло и повел на конюшню, по пути бормоча ему какие-то утешающие слова. Остальные подавленной группой направилась к дому. Поравнявшись с Тэрой, Стоун стиснул ей руку.

— Спасибо! — сказал он негромко.

Девушка приостановилась, безмерно удивленная. За что мог он благодарить ее? Ведь фактически она выбила почву у него из-под ног, лишила сознания выполненного долга, испортила радость победы! «Как жаль, — думала она, — что судьба не позволила оставить Стоуна в заблуждении. Насколько более счастлив был бы он сейчас!» Пытаясь предотвратить убийство, она все-таки бросила ему в лицо истину, смириться с которой было непросто.

— Я благодарю тебя за то, что вмешалась, — со слабой улыбкой объяснил Стоун, заметив ее удивление. — В тот миг это был единственный способ остановить меня. О последствиях я не думал. Если бы потом каким-то чудом правда все-таки выплыла…

— В таком случае я тоже рада, что высказалась, — с огромным облегчением произнесла Тэра. — Если бы правда все-таки выплыла, ты никогда не простил бы мне того, что я утаила ее в тот решающий момент. Хорош был Меррик или плох, он все-таки был твоим отцом, и отцеубийство — страшный грех. Но если бы ты не схватился тогда за револьвер, я бы промолчала, клянусь.

Девушка открыла медальон, поддела ногтем нижний край фотографии, достала ее и повернула так, чтобы Стоун мог прочесть несколько строк, выведенных бисерным почерком его матери:

«Боже, прости мне эту ложь! Я отдала бы все, чтобы Стоун был ребенком Вернона, а не Меррика».

Прочтя эти несколько скупых слов, Стоун не мог не ощутить, уже в который раз, досаду на несправедливую судьбу. Он молчал так долго, что Тэра повернулась и медленно двинулась прочь, решив, что лучше всего будет оставить его наедине с прошлым.

— Мне придется уехать прямо сейчас, — послышалось за спиной, и девушка остановилась. — Шериф предложил съездить с ним в Хэролд и разобраться с той частью стада, которую Симпсон присвоил с ведома Меррика. Но я вернусь, как только смогу, и мы устроим долгий-долгий разговор наедине.

Девушка сделала движение подойти, но Стоун сам направился к ней, поэтому она осталась стоять на второй ступеньке лестницы. Таким образом они оказались одного роста, и она смогла без труда заглянуть в серо-синие бездны его глаз. Не говоря ни слова, Стоун обнял ее и поцеловал очень нежным, нетребовательным поцелуем, который несказанно тронул ее сердце. Именно сочетание нежности и твердости, равная способность на то и на другое когда-то привлекли Тэру к этому человеку. Порой она даже считала его слишком твердым, грубоватым и жестоким и мечтала о нежности, как о наивысшем счастье. Но на этот раз ей хотелось совсем другого, хотелось ощутить жар пламени, которое так легко вспыхивало в его крови, хотелось, чтобы это пламя обожгло и испепелило ее на несколько минут. Прошла целая вечность с тех пор, когда она в последний раз лежала рядом со Стоуном, удовлетворенная, и голод постепенно набирал силу и уже начинал всерьез мучить ее.