Любовь нельзя купить - Франческа Клементис Страница 78

Я не хотела рассердить тебя. Правда, я не играю с тобой ни в какие игры. Просто это так важно, что я хотела сказать тебе об этом при встрече. Проще уладить недоразумения, прежде чем они выйдут из-под контроля.

Однако мне следовало бы повнимательнее отнестись к твоим чувствам. Извини.

У нас есть дочь. Ее зовут Элоиза, в честь нашей любимой песни, помнишь? Она родилась 15 ноября 1983 года в 17.33 и весила 8 фунтов 4 унции. Я могла бы принести книгу записей о ее жизни, но придержу все подробности до нашей встречи. Сейчас она учится в университете, в Суссексе, изучает философию. Она умная и красивая.

О тебе она ничего не знает. Вскоре после того, как она родилась, я вышла замуж за человека по имени Дэвид, и она выросла с убеждением, что он ее отец.

Но Дэвид умер в нынешнем году, и Элоиза приняла это слишком близко к сердцу. Не знаю, правильно ли я поступаю, но думаю, ей пора узнать, что он не настоящий ее отец, что у нее еще есть ты.

Знаю, что сейчас ты меня ненавидишь за то, что я все эти годы скрывала от тебя нашу дочь. Но я думала больше о ней, чем о тебе. И даже сейчас она для меня — все. Поэтому, прошу тебя, можешь относиться ко мне, как угодно, но подумай об Элоизе и спроси у себя, есть ли у тебя силы и желание принять какое-либо участие в ее жизни.

Понимаю, что тебе будет нелегко, поэтому терпеливо буду ждать, пока ты со мной свяжешься.

С любовью. Крис

* * *

Зазвонил телефон. Не задумываясь, Грэм снял трубку.

— Ваша жена, — холодно объявила Энни.

— Привет, Фай, — сказал он.

Грэм слышал свой голос, но так и не понял, что он произнес. Он был далеко: в Суссексе, со своей старшей дочерью.

— Прости, что ты сейчас сказала? — спросил он, резко опустившись на землю.

— Тим ушел от Милли, — повторила Фиона. — И, думаю, ты знаешь, почему.

— Откуда мне это знать?

— Он ведь вытащил тебя в понедельник, чтобы выпить, чего никогда раньше не делал, и не думаю, что для того, чтобы обсудить достоинства новой серии автомобилей «БМВ».

— Я не знал, что он собирается предпринять что-то опрометчивое, — сказал Грэм. — Кажется, я его от этого отговорил.

— А вот и нет. Если бы ты мне об этом рассказал, может, я и смогла бы что-нибудь сделать. Но ты не дал мне такой возможности, а теперь слишком поздно.

Грэму стало тошно.

— Как Милли отнеслась к этому?

— А как, по-твоему? Я, со своей стороны, делаю все, что в моих силах, а ты уж постарайся образумить Тима.

— А что я могу сделать? Мы с ним не лучшие друзья.

— Однако вы встречались в понедельник, так ведь? — холодно произнесла Фиона. — Мне все равно, что ты будешь делать. Отчасти это и твоя вина, поэтому лучше тебе найти способ, как вернуть его к Милли, прежде чем бедной женщине придется одной рожать двойню.

— Ладно. — Грэм понял, что обсуждать тут нечего.

— Да, и вот еще что, — прибавила Фиона. — В воскресенье мы идем в церковь.

Грэм не понял, к чему это загадочное замечание, поэтому проигнорировал его и сосредоточился на хорошо знакомом чувстве, признав, что виноват. Он неохотно оторвался от экрана монитора и переключил внимание собственных ошибок на чужие.

— Я удивился не меньше, чем ты, — сказал Макс за обедом.

Он вернулся к продолжению дискуссии, начатой ранее. Тесс надеялась, что все это она вообразила, что уснула среди бесконечных звонков Джерри и ей приснился ужасный кошмар. Но нет, все правда, и Макс снова пытается втянуть ее в бесконечный спор.

Она сидела на диване с чашкой чая, едва ли не таким же черным, как у Хитер. Теперь она понимала, почему ей нравится такой чай. Он до того крепко заварен, что действует почти как наркотик, дешевый, легальный допинг, который успокаивает, да и стоит гораздо дешевле, чем конфеты «Кит-кэт».

Макс рассказал ей о вчерашнем собрании в клубе.

— Думал, там будем только мы с Картером, но Рав с Арчи тоже пришли. И Джон, — прибавил он.

— Что еще за Джон? — спросила Тесс.

Она знала только одного Джона — Бесподобного священника, но Макс не произносил его имени, не сжав кулаки.

— Джон. Священник. Отчасти, очевидно, это была его идея.

«Вот как? — подумала Тесс. — С каких это пор у священников появились идеи? Почему бы им не продолжать навещать бедных и не поощрять пожилых женщин к цветоводству?»

— Как бы там ни было, — продолжал Макс, — я рассказал им все об «Органике», почему дело развалилось, и, похоже, они именно этим заинтересовались. Мы проговорили целую вечность.

— Что? Они собираются начинать дело, которое обречено на провал? Которое ввергнет их в крайнюю нищету? Теперь мне все понятно.

— Ты можешь выслушать меня серьезно или нет?

Тесс махнула рукой, что он истолковал как разрешение говорить дальше.

— Прежде всего, — продолжал Макс с гораздо большим воодушевлением, — это совсем не похоже на историю с нашим кафе. Картер полностью владеет рестораном, и у него есть разрешение на расширение, что он собирается сделать уже несколько лет. Так что дополнительных расходов скорее всего не предвидится. Он прибавит небольшую торговую площадь, чтобы продавать экологически чистые продукты, которые пользуются спросом у нормальных людей, ничего экстравагантного или по завышенным ценам, а ресторан по утрам будет работать как кафе.

Тесс удивленно покачала головой:

— Не понимаю я тебя, Макс. После всего того, через что мы прошли, что переживаем сейчас, почему тебе вдруг захотелось заняться заведомо провальным делом? Сколько еще ты будешь тащить нас вниз?

Макс умоляюще посмотрел на нее.

— Откуда ты все знаешь заранее? — спросил он. — Как так вышло, что ты прожила со мной столько лет и так и не поняла меня?

Тесс всегда начинала волноваться, когда спор переходил от частного к общему. В результате появлялось больше возможностей для взаимных обвинений.

— Чего я не поняла? — спросила она в свою защиту.

Макс сглотнул слюну:

— Все, что мне нужно, все, о чем я всегда мечтал, — это реализовать свой потенциал, добиться чего-то. Если мне не удается вести небольшое дело, заметь, речь не о межнациональной корпорации, значит, все мое образование никуда не годится, вся работа, которую я провернул, — псу под хвост, а мои амбиции пустые. Я с таким же успехом мог бы поступить на гражданскую службу, как мой отец, и похоронить себя среди безвестных посредственностей.

И тут Тесс поняла. Ему нужно доказать мамочке с папочкой, что он продвинулся дальше, чем они. Именно этого большинство родителей и желает своим детям, и это самая низкая планка, которую им предстоит взять. Ему нужно это сделать, она это понимает, но ее настораживает то, что отчаяние закрывает ему глаза на возможность реализоваться.