Нежданный гость  - Катрин Корр Страница 8

Её четырехлетний сын довольно захлопал большими зелеными, как у мамы, глазами и опустил взгляд на свои миниатюрные машинки, что выстроил в длинный ряд на обеденном столе. Он гордился этой своей коллекцией, что пополнялась каждый месяц последние полтора года.

– Как прошел день в садике? – поинтересовалась Ариана, взглянув на свою любовь.

– Хорошо. Мы рисовали героев из мультиков! – с детским восторгом воскликнул Матвей. – Мой Том очень понравился воспитательнице!

– Еще бы! Мы с тобой уже столько их нарисовали, – усмехнулась Ариана, протирая бумажными салфетками овощи. – А что кушали?

– Бяку.

– Омлет?

Мальчишка скривился и согласно закивал.

– Никто не любит эту бяку, зачем её дают нам?

– Ну, омлет полезный.

– И не вкусный! Почему твой вкусный, а в садике нет?

– Потому что я вкладываю в этот омлет всю свою любовь! – громко ответила Ариана и подбежала к сыну. Она подхватила его на руки и закружила в воздухе, заставив весело смеяться и восторженно кричать. – Потому что я готовлю его только для тебя!

Напитав сына весельем, Ариана вновь усадила его на стул, а сама вернулась к готовке. Пока она натирала сыр в пластиковый контейнер размером с квадратное печенье, Матвей принес свои раскраски и цветное ведерко с фломастерами.

– Мама, – обратился он, вынув темно-синий цвет, – а когда пойдет снег?

– Надеюсь, что очень скоро. Я тоже его хочу. Знаешь, говорят, что в этом году его будет очень много!

– И мы сможем слепить во дворе снеговика? – с искренним удивлением поинтересовался мальчик.

– Конечно! Возле нашей маленькой ёлочки.

– А мы будем её наряжать?

– А то!

– А в доме тоже будем?

– А как же, – улыбнулась Ариана, набрав воду в кастрюлю. – Еще и в снежки поиграем.

– Мама?

– Ау?

– А мы пойдем сегодня на пляж?

– Родной, уже ураган начинается. Ты только посмотри в окно, – кивнула она в сторону стеклянных дверей-купе, ведущих на террасу, – дождь стеной. На пляже в такую погоду не безопасно.

– А как же Теплый Боб?

Ариана оглянулась.

– Кто?

Матвей распахнул наивные детские глаза и пролепетал:

– Теплый Боб, что живет в нашем море. Это доброе чудище! Он очень любит дождь и катает детей на своей огромной спине!

– Надо же, – наигранно удивилась Ариана, – а я и не знала!

– Мне Милана рассказала! Мама, Теплый Боб очень добрый. Давай, сходим на пляж? Вдруг он появится и покатает меня?

– Дорогой, не сегодня, хорошо?

Мальчишка согласно кивнул и уткнулся в свою раскраску. В этот момент сотовый Арианы коротко брякнул, оповещая о входящем сообщении. Она взглянула на экран и тут же с нарочито обеспокоенным видом продиктовала сообщение сыну:

– С пятницы по воскресенье ожидаются сильные дожди и ветер порывами от двадцати до двадцати шести метров в секунду! На улицу и нос страшно высунуть!

Её встревоженный голос привлек внимание мальчугана.

– Мама, а это сильный-сильный ветер?

– Очень! В такую погоду и телевизоры не показывают.

– А как же «Том и Джерри»?

– Интернет то работает, – заговорщически прошептала Ариана, на что сын довольно хохотнул. – Мы по приложению посмотрим.

Прошло меньше минуты, как Матвей снова обратился к ней:

– Мама?

Ариана тихонько вздохнула и сделала привычно «ау?». С каждым днем вопросов становилось все больше. Для достойного и (самое важное!) занимательного ответа требовались воображение и смекалка, а сейчас Ариана похвастаться этим никак не могла. Перед глазами до сих пор мелькала Оля со своей этой жуткой беспардонностью и до ужаса наивной глупостью. Ариане казалось, что это она сама так вызывающе навязывала себя незнакомцу и строила ему глазки, а он уж точно мысленно смеялся над ней до коликов в животе. Видимо, Жанна не зря прозвала её «липучкой», что при виде мужчины начинала в буквальном смысле липнуть к нему.

– А мы когда-нибудь пойдем посмотреть Теплого Боба?

И надо же было кому-то выдумать такую ерунду?!

– Пойдем, – со вздохом ответила Ариана, нарезая свежий огурец широкими ломтиками. – Когда погода будет не такой, как сегодня.

– Он появляется только в дождь! – радостно воскликнул мальчик. – Мама?

– Ау?

– А тот дядя – мой папа?

От столь неожиданного вопроса нож в её руках сорвался и хорошенько прошелся по указательному пальцу. Ариана тихонько вскрикнула и поспешно оторвала лист бумажного полотенца, чтобы обмотать рану. Матвею не нужно было видеть образовавшуюся лужицу крови на разделочной доске и искаженное от боли и ужаса лицо мамы. Она ловко метнулась к раковине и сделала вид, что споласкивает нож, давно поняв, что её сын обладал удивительной сообразительностью. Даже в столь маленьком возрасте Матвей, порой, рассуждал не хуже взрослого, заставляя Ариану то восхищаться собой, то испытывать чувство приятного испуга. Мол, надо же, такой маленький, но какой сообразительный! Однако сейчас ничего приятного в этом не было, ведь тема, которую вдруг поднял её маленький сын, даже для самой Арианы оставалась под запретом.

Обмотав чистый, но по-прежнему кровоточащий палец тряпочной салфеткой, Ариана развернулась к сыну, что сосредоточенно разукрашивал забор коричневым фломастером, и изобразила корявое спокойствие.

– Конечно же нет, родной, – хлопала она глазами, совершенно не зная, как правильно говорить с ребенком на эту тему. Безусловно она знала, что этот момент рано или поздно наступит, но не так скоро! Сама того не замечая, Ариана подняла пульсирующий палец вверх. – Этого дядю, кстати, зовут Матвей, представляешь?

– Мы с ним оба – Матвеи? – улыбнулся мальчик, не поднимая глаз. Теперь в ход пошел зеленый фломастер.

– Да! Он Матвей и ты Матвей!

Такой растерянной и потерянной Ариана не ощущала себя уже очень давно. Она задержала взгляд на сыне, что вроде бы позабыл о своем вопросе, и начала медленно выдыхать горький воздух. Она решила напомнить, что в морозилке его ждет ведерко карамельного мороженого, как вдруг мальчуган выжидающе взглянул на нее и снова спросил:

– А кто мой папа? Воспитательница сказала, что в понедельник мы будем рисовать свою семью. А как мне нарисовать папу?

Ариана вдруг поняла, что застыла на месте. Её сын интересовался человеком, что оставил огромный шрам на её сердце. Он неосознанно задевал все, что с ним было связано, напоминая Ариане о перенесенной боли. Конечно, за четыре с лишним года раны зарубцевались и стали тверже камня, но память до сих пор хранила часы страшной безысходности, неожиданной потери, позорного унижения и убивающего одиночества.