Каникулы с чертёнком - Ольга Коротаева Страница 8

– Я идиот! – хватаясь за сотовый, вскрикнул Лаврентьев.

– Как самокритично, – ухмыльнулся Павел и, покосившись на телефон, добавил серьезно: – Не стоит корить себя, друг. У каждого есть кнопка, которая выключает мозг. Только, в отличие от нормальных мужчин, у тебя она находится не ниже пояса, а в районе сердца.

Но дочка на звонок тоже не отзывалась. Устав слушать длинные гудки, Лаврентьев сунул сотовый в карман и сцепил пальцы. Волосы развевал ветер, пахло бензином и разгоряченным асфальтом, и это безумно раздражало. Конечно, можно попросить Павла поднять крышу, но Лев не желал отвлекать водителя ни на мгновение. В другое время он бы выговорил другу за безрассудную гонку, но сегодня готов был вытерпеть и больше.

Наконец «порше» мягко притормозил у огромного торгового центра. Лаврентьев выскочил из машины и молча бросился к входу. На бегу он снова вынул смартфон и попытался связаться с няней. Молчание. Остановившись посреди зала и игнорируя призывные взгляды праздно проводящих время женщин, Лаврентьев задумался, куда мог пойти ребенок.

Логичнее всего было предположить, что, заблудившись, девочка попросит о помощи охранника. Подошел к человеку в синей форме и отрывисто проговорил:

– Я потерял дочь. Как положено поступать в таких случаях?

Мужчина средних лет с заметным животиком и усталым взглядом осмотрел его с головы до ног и только потом неохотно ответил:

– Обратиться в администрацию. По общей связи дадут описание ребенка, будем искать. И еще, разумеется, объявление. А вы уже обращались в комнату матери и ребенка?

– Нет у ребенка матери, – нервно рыкнул Лаврентьев, и взгляд мужчины из осуждающего стал сочувствующим.

– Все равно начните с этой комнаты, – посоветовал он и указал, куда идти. – Если кто-то нашел ребенка, первым делом отведет туда.

Лаврентьев, поблагодарив охранника, побежал в указанном направлении. Думая о том, что няня, скорее всего, уже проверила и комнату, и в администрацию обращалась, снова набрал на ходу ее номер. Но в ответ лишь длинные гудки. Тяжело дыша, он влетел в помещение и застыл как вкопанный.

В небольшой душной комнате с двумя горками, домиком и одним столиком (кажется, он называется пеленальным) набилось детей столько, что от гвалта не было слышно ни телевизора, ни женщины, которая пыталась руководить этим безумием. Лаврентьев несколько минут разглядывал носящихся и орущих детей, силясь разглядеть своего ребенка, но бросил это безуспешное занятие. Привлечь внимание наседки с тонким визгливым голосом и полным отсутствием послушания со стороны детей тоже удалось не с первого раза.

Когда женщина, выслушав описание Маргариты, покачала головой, Лаврентьев выскочил из комнаты и вздохнул с облегчением. Казалось, за спиной закрылась дверь в ад. Но его личный ад еще не закончился. Теперь на очереди администрация. Однако дойти Лев не успел. По громкой связи ироничный женский голос объявил:

– Потерялся папа Маргариты Лаврентьевой. Если вы видели сероглазого мужчину в костюме от «Булгари», просьба привести его к фонтану посередине зала первого этажа.

О, это был настоящий ад! Маленькая проказница вымотала меня так, что через три часа, проведенные в забеге по бутикам огромного торгового центра, одно название которого намекало на пятизначные числа, я едва волочила ноги. В глазах рябило от красок, руки оттягивали пакеты с покупками. Зачем маленькой девочке столько нарядов и игрушек? Уверена, что в ее шкафу и так десяток платьев, которые она никогда не надевала, да и не наденет, потому что уже выросла из них.

Но мне сунули карточку в зубы и дали задание развлечь ребенка. Видимо, девочка привыкла развлекаться именно так, скупая все подряд. Не это ли называется шопоголизмом? А что он означает? То, что Маргарита пытается заполнить пустоту в сердце. Купить счастье. Я встала как вкопанная и, бросив пакеты на пол, заявила:

– Ну все, довольно!

Девочка, которая уже собиралась завернуть в очередной бутик с сумасшедшими суммами на ценниках, застыла. Медленно обернулась и, недобро поглядывая на меня, криво ухмыльнулась:

– Тебе уже надоела эта работа?

Я сжала челюсти, чтобы не сказать правду: ох как надоела! Ты себе и не представляешь, мелкая. Каждый день как на поле боя. Но у меня нет выбора, необходимо продержаться еще двадцать шесть дней. И капитуляции ты от меня не дождешься, даже если все оставшееся время я буду получать ежедневный душ из спагетти.

Я усадила подопечную на одну из скамеек и, строго глядя в глаза, спросила:

– Что ты хочешь?

– Чтобы ты исчезла, – честно ответила Маргарита.

– Марго, пойми, – вздохнула я и улыбнулась, – что, избавившись в очередной раз от очередной няни, ты не станешь счастливее. Уйду я – придет другая. А за ней еще и еще. Я знаю, что твоих умений хватит, чтобы испортить жизнь всем им, но…

Я присела на корточки и заглянула девочке в лицо. Маргарита смотрела волчонком и наверняка уже замышляла очередную гадость. Все, что я сейчас скажу, пролетит мимо ушей. В ее глазах это я враг, который посягает на чужую территорию. Захватчица. Придется применить военную хитрость.

– Но признайся честно, я не так проста, как твои предыдущие няни. – Маргарита посмотрела серьезно, но промолчала. Я кивнула. – Пока счет в мою пользу, так ведь? Поэтому тебе придется изобретать новые способы, раз проверенные на меня не подействовали. – Я потянула паузу и заговорщическим тоном предложила: – А что, если сделать это вместе? Давай поиграем в сражение.

Маргарита явно насторожилась, но в то же время ее голубые глаза практически засветились от любопытства. Ребенку, от которого все отмахивались и откупались подарками, предлагали игру. Разумеется, она заинтересовалась. Но пока, как дикий щенок, не собиралась открыто подходить к человеку и брать угощение из его рук. Ведь это могла быть ловушка.

– Как это? – с напускным равнодушием уточнила Маргарита.

– Квест «избавься от няни за двадцать шесть дней», – подзадоривая девочку, подмигнула я. – Мы по очереди придумываем друг для друга задания и каждый день исполняем их. Получилось – плюс балл, не получилось – минус балл. Через двадцать шесть дней подсчитаем результаты. – Я подняла руку и раскрыла ладонь. – Клянусь, что, проиграв, исчезну из твоей жизни на веки вечные. Исключения в заданиях оговорим. Что скажешь?

Маргарита сверлила меня испытующим взглядом несколько минут, затем коротко кивнула и с угрозой произнесла:

– Если ты обманешь, я тебя страшно прокляну. Я умею! Скажи, ты веришь в проклятия?

Я вздрогнула и нервно улыбнулась:

– Почему ты об этом спрашиваешь? – На ум мне сразу пришли последние события: пожар в общаге и потерянный диплом. И слова Люськи, что меня точно прокляли. Да, я начинала думать, что бредни про сглазы не такие уж и бредни, но ребенку я об этом не скажу. Зачем пугать девочку? – Нет, не верю.