Невеста для Зверя - Марианна Волгина Страница 8

Последние слова звучат почему-то горько. Или мне кажется?

Только я собираюсь что-то ответить, как мы выходим на ярко освещенный пятачок, где уже стоит желтый ниссан такси.

Мы садимся на заднее сиденье, Алия командует спокойно:

– В «Звездный путь».

Таксист выруливает на дорогу и молча едет, не задавая дополнительных вопросов.

А я сижу, удивляясь происходящему и ожидая каждую минуту… Ну, не знаю, чего. Погони? Того, что нас хватятся? Или, может, этот серьезный мужчина-водитель поинтересуется, куда это на ночь глядя едут две разряженные вызывающе девушки? Спросит паспорт? Свой я на всякий случай взяла, а Алия?

И вообще… Удивительно легко у нас получилось выйти из дома, никто не следил, никто не смотрел за воротами. Просто оделись. Вышли через калитку, сбоку от основных ворот.

Просто ушли.

Да мне в Стокгольме невозможно было в такой час выйти на улицу одной! Без сопровождения мамы и папы!

А здесь…

Да, Родина продолжает удивлять.

И Алия… Откуда у нее джинсы? Да еще и такие узкие? Откуда туфли на каблуках? Такие кофточки? Вроде не вызывающие, но в сочетании с джинсами и каблуками… И волосы она распустила. Не покрыла.

Мне-то привычно, хотя я всегда плела косу, или делала строгий пучок, убирая непослушные пряди от лица. Потому сейчас это тоже доставляет неудобство. Они лезут в лицо, мешаются. И мне кажется, что на меня все смотрят и осуждают. Неприлично так девушке ходить!

Занятая своими переживаниями и волнением, я не замечаю, как мы приезжаем на место.

В европейский центр города, к одному из высотных зданий.

На первом этаже крупно светится вывеска заведения «Звездный путь». Очень красиво и видно, что дорого.

Перед входом – парковка, полная дорогих машин, и охрана. Я останавливаюсь, боязливо беру Алию за локоть:

– Пойдем домой, пожалуйста! Пойдем! Нас все равно не пустят! Тебе нет восемнадцати!

– Пустят, – уверенно отвечает она и двигается ко входу, – меня здесь знают.

И, пока я ужасаюсь этому признанию, хватает меня за руку, улыбается суровым мужчинам на входе:

– Привет, мальчики!

Они кивают и… пропускают!

– Пошли, пошли, – торопит меня сестра, – ты словно из дикого аула, ну честное слово!

– Я не думала, что у вас тут… так… – я не нахожу нужных слов, чтоб описать свое состояние и все впечатления от новых открытий этого вечера, и Алия смеется:

– Как? Нормально? По-европейски? А ты думала, мы тут в парандже ходим? Нет, сестра, мы тоже умеем веселиться! Сейчас я тебе покажу!

В ее тоне сквозит неожиданное отчаяние, и я хочу спросить ее о причинах этого, но не успеваю.

Алия вталкивает меня в просторное, заполненное танцующими людьми помещение, и я замираю в удивлении и страхе.

Мне никогда не приходилось бывать в ночных клубах, даже в голову не залетала подобная блажь. Лаура, конечно, тусовалась вовсю и меня сманивала, но у меня всегда хватало мозгов не совершать глупостей.

И поэтому теперь я совершенно ошарашена.

Громкая музыка, теснота, постоянно передвигающиеся люди вгоняют меня в ступор, я теряюсь, не понимаю, в какую сторону идти?

Как вообще можно в этом ужасе ориентироваться?

Но Алия чувствует себя здесь, как рыба в воде, она уверенно тащит меня за собой сквозь танцующую толпу, и блики светомузыки ложатся разноцветными прядями на ее черные волнистые волосы.

Мне ничего не остается, как следовать за ней, моим единственным ориентиром в этом кошмаре, и проклинать свою доверчивость и свое любопытство.

Мы подходим к бару, Алия заказывает коктейли. Я вижу у нее в руках наличные, она расплачивается. Ловит мой взгляд, усмехается:

– На завтраках сэкономила.

Эта усмешка делает ее старше и как-то… Развязнее, что ли…

– Я не пью алкоголь, ты что? – я не беру со стойки ярко украшенный напиток, и Алия опять смеется:

– Там нет алкоголя. Только сок и тоник.

Я с сомнением пробую коктейль, и в самом деле не чувствую спиртного. Хотя, я его никогда не пила, могу и не распознать… Отец соблюдает все устои, и потому алкоголя у нас в доме не водится.

– Пойдем танцевать! В последний раз повеселимся! – Алия ставит коктейль на стойку, трясет своей роскошной гривой и опять тащит меня сквозь толпу.

Я снова не успеваю спросить о ее настроении. И почему в последний раз? Почему?

Алия начинает двигаться под музыку, довольно развязно, но красиво. Покачивается, трогает свои волосы, встряхивает ими. Улыбается. Я не умею танцевать, но стоять столбом в толпе глупо, а возвращаться назад без сестры я не хочу, и потому начинаю подражать ей, двигаться, покачиваясь под музыку.

– А у тебя хорошо получается, – хвалит она, – ты – красивая, как русалка! Волосы неужели ни разу не стригла?

Я смущенно улыбаюсь, мотаю головой.

Какое стригла? Нельзя! Услышала бы мама… Хотя, это самое меньшее, за что мне было бы не по себе, окажись она здесь.

Разворачиваюсь в танце, тоже взмахиваю волосами, плавно ложащимися на спину, попу и спускающимися дикой непокорной гривой ниже ягодиц.

Пожалуй, есть что-то в этом. Начинаю ловить ритм, двигаться под него. Это так легко, так расслабляет… Закрываю глаза, подставляя лицо под разноцветные лучи стробоскопа.

Потом смотрю по сторонам и неожиданно натыкаюсь на внимательный взгляд мужчины, сидящего в глубине зала, в одной из мягких зон.

Я толком не вижу его, но понимаю, что он – огромен. Мощная фигура, вся к черном, ленивая поза победителя. Властителя мира.

Он не сводит с меня хищного взгляда, плавно, не торопясь, исследует всю мою фигуру – от туфель на высоких каблуках, выше – по узким джинсам, кофте с не очень скромным вырезом, лицу. Его взгляд тяжел, толкает в грудь, как кулак. Бьет, не давая дышать.

Я замираю, не в силах пошевелиться, словно лань, застигнутая на дороге ярким светом фар.

Музыка грохочет, люди танцуют, но все это отходит на второй план.

А на первом – он.

Хищник с темным яростным взглядом. Он, словно на крючок, подцепляет меня на него. Не дает освобождения.

Я нелепо провожу руками по волосам, пытаясь сбросить морок, а он, не убирая от меня взгляда, лениво подносит ко рту мундштук кальяна…

Это выглядит… Эротично?

Ох, Нэй, о чем ты сейчас думаешь? О чем?

– Сестра, ну что ты замерла? – Алия возникает как раз вовремя, и, весело болтая, тащит меня к бару.

Я иду за ней, постоянно оглядываясь на темную громаду мужчины, молча сидящего за своим столиком, и в сердце невероятный трепет.