Выбор Ричарда Сеймура - Эмма Дарси Страница 8

Он убрал руку с ее затылка и нежно провел большим пальцем по ее припухшим и покрасневшим губам. Наконец Ли избавилась от тумана в глазах и тут же разглядела выражение торжества и удовлетворения на его лице.

– Это было замечательно, не правда ли? Настало, наконец, наше время.

Власть, подумала Ли. Он способен управлять людьми не хуже, если не лучше, Лоренса. Никогда больше она не допустит этого в отношении себя! Никогда. На смену сладкой, чувственной истоме пришла ярость.

Ричард умело разыграл свою партию – нашел ее здесь, рассказал об отце, предложил замужество, а потом без труда воспламенил ее одним своим поцелуем. Нет, она не станет игрушкой в его руках.

Все эти годы он шпионил за ней, знал о каждом ее шаге, но ни разу не приехал, поджидая, пока она сама не придет к нему. Он был уверен, что сможет манипулировать ею, дергая за ниточки… Ни за что! Теперь она будет дергать за ниточки.

– Если все это кажется тебе таким замечательным, почему же ты остановился, Ричард?

– А ты хотела, чтобы это произошло здесь и сейчас?

Вспышка неприкрытого желания в его глазах испугала и обрадовала Ли. Неужели это она довела до такого состояния Ричарда Сеймура? Она не успела погасить вызов в своих глазах, потому что мысль об этом снова затмила ее разум, и напрасно…

Схватив ее одной рукой, другой Ричард распахнул дверь беседки и втащил Ли внутрь. В то же мгновение дверь оказалась запертой изнутри, а сама Ли – прижатой к ней сильным, возбужденным мужским телом. Новое прикосновение его губ, отнюдь не мягкое и нежное, показалось ей вдруг таким правильным, что она, теперь уже сама, еще ближе прильнула к Ричарду, страстно ответила на поцелуй, желая, чтобы он никогда не заканчивался, и, стремясь растопить его теплом лед своего одиночества.

Сильные мускулистые бедра с силой прижимались к ней, руки блуждали по ее телу. Их прикосновение было жарким и возбуждающим. Положив ладони на ее ягодицы, Ричард резко прижал Ли к себе так, что она животом почувствовала жаркую пульсацию его возбужденной плоти, и поцеловал ее с первобытной страстью, давая понять, чего хочет он, и обещая сделать все, чего хочет она.

Но чего она хочет? Ли никогда не испытывала ничего подобного и не представляла себе, чем чреваты такие вот ситуации. Наверняка она поступает неправильно, но она уже попалась в чувственные сети и не хотела, чтобы они разорвались.

Что ж, пусть Ричард покажет ей, как это бывает.

Его руки сомкнулись на талии Ли, затем скользнули выше и стали расстегивать пуговицы жакета.

Она была без бюстгальтера, в шелковом боди, мягко поддерживающем ее груди. Когда же ладони Ричарда накрыли их, Ли ощутила, какими чувствительными они стали, как жаждали продолжения ласки.

Умелые пальцы скользнули под шелк. Они дразнили, ласкали, возбуждали… Затем его рот оторвался от ее рта, и она почувствовала, как ее возбужденный сосок попал в жаркий плен его губ. От неизведанных, но таких всепоглощающих ощущений Ли была на грани безумия. Запустив пальцы в его волосы, она прижимала голову Ричарда к своей груди, требуя не прекращать сладостной пытки и наслаждаясь дрожью, волнами прокатывающейся по ее телу.

Никогда в своей жизни Ли не испытывала ничего подобного.

Она не осознавала, что ее юбка задрана высоко вверх, пока не почувствовала руку Ричарда, скользящую между ее ногами и поглаживающую полоски обнаженного тела там, где заканчивались ее чулки, выше, выше… Вот его пальцы коснулись влажного, горячего средоточия ее женственности, и большой палец нетерпеливо отодвинул досадную шелковую преграду.

Его губы ласкали ее сосок в едином ритме с пальцами, поглаживающими чувствительную плоть. Тело Ли сотрясала дрожь, и в то же время ей хотелось чего-то еще большего.

В поисках опоры она откинулась назад и уперлась затылком в закрытую дверь. В беседке было темно, жалюзи, защищающие от зимнего ветра, закрыты, что создавало уединенную, интимную обстановку. Никто не мог видеть, что происходит. Она и сама не хотела видеть, хотела лишь чувствовать.

Ли крепко зажмурила глаза, приветствуя темноту не только внешнюю, но и внутреннюю, в которой клубился хаос ее распутных желаний и чувственных ощущений. Настало, наконец, наше время, сказал Ричард. Нет, настало ее время, ее час… Может быть, первый и единственный. И она не упустит его.

Все ее тело пронзительно требовало завершения. Протестующий стон вырвался из ее горла, когда губы Ричарда оторвались от соска, но он тут же заглушил его, приникнув к ее губам. Его язык вторгся в глубины ее рта, исследуя и лаская их.

Но вот Ричард подхватил ее на руки и бережно опустил на стоящий рядом плетеный диван. Подсунув ладони ей под ягодицы, он слегка приподнял их. Ли судорожно обняла его за шею, чувствуя проникающие толчки, раздвигающие, растягивающие ее плоть там, где еще никто и никогда не касался ее. Почувствовав его колебание, она подалась вперед, хрипло скомандовав: «Ну же! Сделай это!»

И Ричард выполнил ее приказ. За мгновенной болью последовало ни на что не похожее чувство наполненности. От его ритмичных погружений в самую глубь ее естества Ли возносилась в заоблачную высь чувственного удовольствия, где она больше не была одна, отвергнутая всеми, ведь с ней, в ней был Ричард, и она чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

Ричард не мог больше сдерживаться и излился в ее глубины. После кратких мгновений экстатического забытья он стал медленно и осторожно покидать ее лоно и вдруг понял, что Ли не отпускает его.

Томная и восхитительно открытая, она еще не вернулась оттуда, где он, Ричард, навсегда принадлежал ей, независимо от того, что готовит ей будущее.

Вот он и случился, ее самый первый раз… Ли никогда и представить не могла, что это произойдет именно с Ричардом. И прекрасно, что это произошло именно с ним, таким знающим и все понимающим. Ричард… Он показал ей, как это бывает. Или как это могло бы быть между ними…

Сквозь опущенные ресницы Ли наблюдала за ним. В то время как она, обессиленная, продолжала лежать на одном из диванов, он уже был на ногах и приводил в порядок свою одежду. Ричард был собран и невозмутим, как будто ничего не произошло. Выдвинув ящик одного из столиков, он достал упаковку бумажных салфеток, подошел к Ли и стал осторожно стирать с ее бедер следы утраченной невинности.

– Я причинил тебе боль, Ли? – мягко спросил он.

– Нет, – ответила она, стараясь сдержать в голосе дрожь, вызванную тем, что он делал. Но Ричард делал это так безразлично, как незнакомый доктор, что Ли почувствовала, как стремительно падает с небес на землю. Видимо, тот эмоциональный накал, приведший ее к этому… этому безобразию, лишил ее не только разума, но и остатков достоинства.

На смену эйфории пришло раскаяние. Лучше бы это случилось не так и, уж во всяком случае, не с ним. А с кем же еще? Только Ричард мог довести ее до такого состояния, подарить безумное наслаждение, и чтобы при этом она чувствовала, что все происходящее правильно и естественно.