Обязана быть его-2 - Алиса Ковалевская Страница 8

— Нет, — так же твёрдо отозвалась я. — Не искал! — Ещё резче. Собственный голос звоном отдавался в висках, бился внутри. — Если бы искал… если бы искал, если бы хотел найти, нашёл бы! Но ты не хотел! Ты не хотел, черт тебя подери!! Ты хотел меня! Моё тело в безраздельное пользование и заплатил Эдуарду, чтобы он исчез! Ты просто купил меня, как бездушную куклу, Демьян Терентьев, и я тебя ненавижу за это!!!

От крика у меня зашумело в голове, перед глазами появились тёмные точки. Я видела, как потемнели его глаза, как черты лица заострились ещё сильнее. Ухватилась за край подоконника. Дверь позади Демьяна резко отворилась, и в палату вошла обеспокоенная медсестра.

— Простите, — обратилась она к Демьяну, — вам придётся уйти. — Посмотрела на меня, снова на него. — Вы…

— Уже ухожу, — даже не посмотрев на неё, сквозь зубы бросил он и обратился ко мне: — Сейчас не время и не место для подобных разговоров. Ты не в себе, и…

— Да, — перебила я его. — Представь себе! Я убила…

— Дарина! — шикнул он, заставив меня замолчать. Как ни странно, это подействовало.

— Уходи, — просто сказала я, чувствуя, как у меня трясутся руки, как дрожит голос. — Уходи, Демьян. Я не хочу тебя больше видеть.

— Поговорим позже, — процедил он и пошёл к двери, но я остановила его:

— Демьян! — всхлипнула и, когда он обернулся, отрицательно качнула головой. — Никогда больше… Ни позже. Никогда.

Глаза его превратились в сплошную черноту.

— Позже, — с нажимом повторил он. — Когда ты сможешь мыслить здраво.

Поджав губы, он вышел из палаты, и звук его шагов постепенно растворился в тишине коридора.

Меня заколотило сильнее. Прижав пальцы к губам, я попыталась подавить рыдания, но те вырвались с потоком слёз.

Оказавшаяся рядом медсестра помогла мне дойти до постели. Я чувствовала её пальцы на своём локте, а комната кружилась вокруг. Вот и всё…

— Он… — сквозь рыдания попыталась сказать я. — Он не…

— Успокойтесь, — медсестра помогла мне лечь. — У Вас сотрясение, Дарина, вам может стать хуже.

Успокоиться я не могла, хоть и понимала, что должна сделать это. Прошлое смешивалось с настоящим, мелькало перед глазами улыбками Сони, руками Демьяна на моём теле, взглядом его тёмных глаз и словами Эдуарда. Всё разрушилось, разбилось, превратилось в пепел. Всё, чему я пыталась поверить.

— Я сделаю вам укол, — услышала я голос медсестры. — Так будет лучше.

Дотронувшись до моего плеча, она вышла, а я сжалась на постели. Обняла себя руками и, потихоньку поскуливая, зажмурилась, малодушно желая лишь одного — отмотать время назад. Хотя бы на пару дней. Хотя бы на сутки — до того момента, когда я ещё могла мечтать о будущем, ещё могла верить.

Проснулась я от лёгкого, почти невесомого прикосновения. Поначалу подумала, что мне показалось, но плеча моего снова кто— то коснулся. Кое— как открыв глаза, я повернулась и не смогла сдержать болезненный стон.

— Привет, — шепнула Светка. — Прости, что разбудила.

— М— м… — вместо ответа тихо промычала я и выдохнула.

Голова болела сильнее прежнего, внутренности будто наизнанку выворачивало, каждое движение отзывалось болью. Губы были такими сухими, что натянулась кожа. Поняв это, Света подала мне бутылочку с водой и помогла присесть.

Сделав пару глотков, я встретилась с ней взглядом. Волосы её были собраны в простой хвост, под глазами — тёмные круги.

— Как же мы за тебя испугались, — тихо сказала она и, подавшись ко мне, приобняла.

Я почувствовала, как поднялась и опала её грудь, пальцы её оказались на моём затылке. Крепко, порывисто прижав, она выпустила меня, и я заметила влажный блеск её глаз.

— Я тоже испугалась, — призналась я, понимая, что и сама готова разрыдаться. — Светка… я его…

— Тс— с— с, — она приложила ладонь к моим губам, заставляя замолчать. — Ты не виновата, — проговорила, глядя в глаза. — Ты ни в чём не виновата, поняла?

Я молчала. Взгляд подруги стал жёстким, и она проговорила ещё твёрже:

— Ты не виновата, Дарина. Этот ублюдок…

— Не надо, — устало попросила я и вздохнула. — Я всё понимаю. Умом понимаю, но…

— Никаких «но», — Света накрыла мою ладонь своей. — Милая моя… — она сдалась, позволив себе слабость. — Дарин… К тебе Демьян приходил?

По взгляду её я поняла, что она знает. По крайней мере знает, что приходил.

— Это он прислал тебя? — я высвободила руку.

— Нет, — сказала она, не колеблясь, и я поверила ей. — И всё же… Ты не представляешь, что было. Он всех…

— Я не хочу говорить о нём, — перебила я, понимая, что, если она продолжит, я не выдержу. — Ты приехала, чтобы поговорить о нём?

На этот раз Света замялась. Опять взяла меня за руку. Что— то было не так, и я сразу почувствовала это.

— Что случилось? — внутри поднялся безотчётный страх. Я вглядывалась в Светкино лицо, всё яснее понимая, что ждать хорошего нечего. Соня? Что— то с Соней? Что если угрозы Эдуарда…

— Соня? — шёпотом спросила я.

Руки похолодели, внутри всё оборвалось.

— Не совсем, — поспешила успокоить меня Света. — С ней всё в порядке. Только… Ты не дёргайся раньше времени, хорошо?

— Только что?! — нервно переспросила я. — Света!

— Поступила анонимная жалоба, — тихо сказала она. — Сегодня утром к нам приходил инспектор из органов опеки. Они хотят забрать её, Дарин. Хотят забрать Соню.

— Вы можете не отвечать на этот вопрос, Дарина, — проговорил пожилой мужчина в тёмном пиджаке, представившийся мне ранее, как Альберт Юрьевич.

В палату мою он вошёл буквально за несколько минут до появления следователя и сразу сообщил, что будет представлять мои интересы во время следствия и, если потребуется — на самом судебном процессе. Одного взгляда на него мне было достаточно, чтобы понять, кто именно прислал его. Всё в этом человеке выдавало статус: неброский, но отлично сшитый костюм, часы на запястье, небольшой кожаный портфель в руках. Скрывать этого он, впрочем, и не собирался. Как бы мне ни хотелось сказать, что я справлюсь сама, что Терентьев уже и так достаточно вмешался в мои дела, мою жизнь, в жизнь моей дочери, я этого не сделала. Не сделала именно из-за Сони. Потому что понимала — оплатить адвоката я не смогу, а предоставленному системой государственному защитнику вряд ли будут действительно важны мои интересы и проблемы.

— Я отвечу, — кашлянув, сказала я.

Разговор длился не так уж и долго, а силы мои подходили к концу. Голова ныла и кружилась, горло болело от жёстких, ещё недавно впивающихся в кожу и не дающих дышать пальцев Эдуарда, синяки на теле, лице и руках налились и стали просто безобразными.