Киллер - Алина Островская Страница 8

- Так что? - одернул меня Саня. Вот, прилип же, как банный лист к заднице.

- Что-что? - нервно переспросил, вышагивая к куче с брёвнами. Саня семенил за мной и сдаваться не собирался. Лицо озаряла весёлая улыбка, а воздух рассекал поднятый вверх указательный палец:

- Я уж думал, ты черствый, как кусок залежалого хлеба.

Резко развернулся к нему, шикнув:

- Че ты орешь?

Улыбка друга стала ещё шире.

- Нравится! Она тебе нравится! - радостно зашипел, озираясь по сторонам.

- Тебе как будто двенадцать лет, а не двадцать два.

- Сколько же я ждал этого момента! - продолжал фонтанировать Саня.

- Господи, послал же ты мне друга... Бери, - мы подняли очередное бревно и понесли к костру.

- А что, она очень видная девчонка. Одобряю, - кивает, сверкая ровным рядом. А ты? Ты ей нравишься?

- Саня, блин, что ты прицепился ко мне?

- А что такого? Ты у меня ого-го. Чего я спрашиваю, конечно нравишься, - резюмировал, оглядываясь на девичий берег.

- Она Милославская, Саня, - утомленно выдохнул, осаживая излишне эмоционального друга.

Он насторожился и снова бросил взгляд на девушек через плечо.

- Точно. Я ещё и думаю, лицо больно знакомое, - изумлённо подметил, переводя на меня сочувственный взгляд. Затем подобрался и оптимистично заверил:

- Ну и что, что Милославская. Принцессы не меньше крестьянок хотят любви. На этом поприще все равны.

- Равны да не равны, Сань.

- И все же, она здесь, с тобой, - верно подметил друг, подбадривающе хлопнув меня по спине.

«Со мной» - подумал я, заворожённо следя за плавными шагами девушки, приближающейся с остальными к купальской поляне. Голову украшал разноцветный венок, а лицо счастливая улыбка. Улыбка, которой невольно начинаешь любоваться.

Солнце растворилось на линии горизонта, окрашивая кучевые ватные облака пастельными цветами. Молодёжь весело галдела и смеялась. Закуски исчезали со скоростью света, медовуха лилась рекой. Ника сидела рядом, едва касаясь меня острым плечиком. В этом наряде с венком на голове она напоминала лесную нимфу. Такую же сказочную, призрачную, неуловимую. Открыто хохотала с парней, что корчили рожи и выделывали фигуры, играя в «Крокодила». А я от ее улыбки не мог оторвать глаз.

Она медленно потягивала сладкий, но крепкий напиток, изредка поглядывая на меня. Саня, сидевший напротив, бровями показывал, что мне пора предпринимать какие-то действия. Руки чесались кинуть в него что-то потяжелее. Благими намерениями выстлана дорога в ад, как говорится.

Сумерки сгущались и высокую пирамиду посередине поляны, с торчащим внутри деревянным колесом, зажгли. Купальский огонь полыхнул, тёплым светом заливая поляну. Горящие поленья из общего костра кинули в те, что были поменьше.

Умелые пальцы одного из деревенских парней принялись щипать струны гуслей и инструмент мелодично запел. Народ стал собираться в хоровод.

- Идём! - обрадованно воскликнула Ника, сжав мою ладонь тёплыми пальцами. Встала, вытягивая меня с собой. Чувствовал себя странно. Водить хоровод... это... какое-то ребячество. Тем не менее, девушка с обворожительной улыбкой затянула меня в круг, крепко стиснув кисть. Алые цветы пламени переливались в ясных глазах, завораживая. Околдовывая. Туман в голове - и все вокруг сливалось в одно размытое пятно, концентрируя внимание на ее глазах и манких губах. Что ж, ради неё отплясывать в хороводе - лишь малая доля того, на что я согласен. Эта мысль прострелила сознание, отрезвляя. Между тем, народ затянул:

- Гой Ярила, Гой Купала,

Ваша очередь настала.

Разгораются сердца

Словно угли купальца.

Гори-гори ясно,

Чтобы не погасло!

Гори-гори ясно,

Чтобы не погасло!

Молодёжь разделилась на пары: кто-то продолжил танцевать у большого костра, кто-то принялся прыгать через малые.

- О, смотри как весело. Давай тоже прыгнем? - захлопала в ладоши Ника. Я бросил взгляд на пару, не сумевшую синхронно перескочить раскалённые угли, и парень босой ногой приземлился на самое горячее. Запрыгал на здоровой ноге, посыпая проклятьями все, на чем свет стоит, а девушка обиженно насупилась, скрестив руки на груди.

- Очень весело..., - хмыкнул я.

- Дим, ну ты как всегда! - упрекнула пострадавшего мелкая девчушка.

Голосистые девушки в аккомпанементе с гуслями продолжали:

-Гой Купала, Гой Ярило.

Солнце землю озарило.

Коловрат поворотись,

Жарче пламя разгорись.

Ника сверлила меня просящим взглядом - не откажешь. Взял ее за руку:

- Только будь осторожна.

Перед нами пара удачно перескочила через костёр, наградив друг друга поцелуем. Люди на той стороне рукоплескали везунчикам, поздравляя.

Малые костры крохи лишь по сравнению с главным купальским. Их огонь высоко поднимался вверх, интенсивно отплясывая свой первобытный танец и выплёвывая красные искры в темное звездное небо.

Мы с Никой переглянулись, крепко держась за руки, взяли разгон и перескочили через, потрескивающие от жара поленья. Языки пламени ласково лизнули кожу оголенных ступней, но не обожгли.

Как и предыдущую пару, нас осыпали овациями, а Оля, блеснув охмелевшими глазами, ткнула Саню в бок и, кивнув в нашу сторону, обиженно пробурчала:

- Вот! Видишь? Перепрыгнули, не расцепляя рук, значит брак будет долгим и счастливым! А ты трус... Боишься испытания огнём.

- Оленька, душа моя, но мы ведь всего день знакомы..., - поспешил оправдаться мой друг, но я-то знаю, что разговоры о возможной потере свободы, добавляют в его шевелюру седины.

Ника нахмурила изящные бровки, вскинув на меня осторожный взгляд:

- Не знала, что это часть гадания...

- Я тоже, - заправил васильковую веточку обратно в венок, разглядывая своды девичьих щёк, залившиеся лёгким румянцем, то ли от жара огня, то ли от смущения.

Вокруг снова завертелся хоровод. К гуслям присоединилось звучание свистульки и веселое дребезжание бубна, задающее ритм. Часть молодёжи, изрядно выпившие, принялись играть в «Горелки».

Вероника же танцевала вокруг меня так, словно ее больше никто не видел. Плавная и изящная, как травинка на ласковом летнем ветерке. Я неуклюже топтался возле неё, жалея, что мы на этой поляне не одни. Метал молнии в стороны парней, что блуждали по Нике плотоядными взглядами. Улавливая мой настрой, они отворачивались, но один все же осмелился подойти: