Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт Страница 8

– Сонь, не выдумывай, я сколько помню, она всегдатвердила: хочу Сонечку замуж выдать.

– Да уж… – горько усмехнулась Соня. – Тольковот все мои романы рушила, как бульдозер. Ты вспомни… Все ей не так было. Одинплохо воспитан, другой недостаточно красив, третий слишком красив и так лет дотридцати. А когда уж я опомнилась и стала от нее все скрывать, время былопотеряно. Потом Славик появился, все что-то обещал, а там уж и времена такиенастали – не до любви, не до детей… Сейчас вроде бы чего-то добилась… Работахорошая… Но все равно страшновато. Знаешь, меня тут Надюшка моя в гостипозвала, помнишь Надюшку?

– Это с твоей прежней работы?

– Ну да. Она ж молоденькая еще, двадцать восемь лет, ау нее уже трое детей, можешь себе представить? Живут, конечно, трудно, но я,Татка, позавидовала… Такие детишки чудные, и муж хороший, вот я и подумала:неужели я так и помру, ни разу даже замужем не побывав? А уж про детей иговорить нечего… Да ерунда это все… Какие дети в сорок лет да без мужа…

– Муж не главное, ребенок гораздо важнее. – Тата сгорячим сочувствием смотрела на подругу. Собственное горе показалось не такимуж и горьким. Ведь у нее есть Иришка. – Соня, а этот… производитель-то утебя есть хоть на примете?

– Да нет у меня никого, даже на примете… И вообще, небери в голову. Просто нашло на меня… Только прошу, не рассказывай Алиске,ладно? А то она дразниться будет. – Соня как-то по-детски шмыгнула носом.И улыбнулась: – Все. Закрываем тему.

И что это я вдруг рассиропилась? – подумала она. Аможет, и хорошо, по крайней мере Татка отвлеклась…

Они еще долго сидели на кухне, болтая обо всем и ни о чем.Потом вернулась Иришка, и Соня засобиралась домой.

– Давыдовна, ночуй у нас! Там погода – жуть! Мокро,скользко, просто мрак.

– Правда, Соня, оставайся!

– Нет, девочки, мне от вас на работу далеко, и мамаволноваться будет.

– Так позвони, в чем проблема?

– Да нет, я уж как-нибудь доберусь. Машину поймаю.

– Зачем тебе это нужно?

– Просто люблю спать в своей постели, вот и все.

– Давыдовна, это старость! – поставила диагнозИришка.

Женщины расхохотались, но как-то невесело.

– Да, детка, это типичные старческие причуды, –кивнула Соня, натягивая ботинки.

– Была бы сейчас Лушка, я бы тебя с нейпроводила, – печально проговорила Тата.

– Дойду. Кому нужна такая старая кошелка.

Соня вышла на улицу. Черт побери, погода и вправду кошмарная,скорее бы весна, «высокий сезон», тогда уж не до глупостей будет, толькоуспевай поворачиваться. Она ступила на проезжую часть и вскрикнула. Густаяснежная каша залилась через край невысоких модных ботиночек. Она решительноподняла руку. Теперь уж не до экономии. Но машины проносились мимо, обдавая еефонтанами брызг. Хорошо, что сообразила надеть кожаное пальто, обреченноподумала она, продолжая тянуть уже окоченевшую руку. Ну остановись же,остановись! Но автомобили мчались прочь. Вернуться, что ли? Но тут вдруг однамашина мигнула подфарниками и подкатила к ней. Старенькие «жигули».

– На Красноармейскую!

– Сколько?

– Полтинник!

– Шестьдесят!

– Ладно!

Соня села рядом с водителем, хотя мама сто раз ей внушала,что садиться надо сзади, так безопаснее. Однако сейчас ей хотелось толькосогреться.

– Ну и погодка! – проворчала она.

– У меня печка так шпарит, вмиг согреетесь.

Соня искоса посмотрела на мужчину за рулем. Очки на носу, абольше в темноте и не разглядишь. Голос приятный, интеллигентный. Но вступать вбеседу она не собиралась.

– А на Красноармейской в какое место? –поинтересовался водитель.

Соня открыла глаза и назвала номер дома.

– Все там же живешь или к маме в гости едешь? –спросил вдруг он.

Соня непонимающе на него уставилась. Ослышалась она, что ли?

– Не узнаёшь?

– Нет… Ой, господи, Левка! Это ты?

– Я! Ну наконец-то! А я тебя сразу узнал. Ты совсемпочти не изменилась.

– Ой, Левка, я так рада… Погоди, остановись на минутку,дай я на тебя погляжу!

– Нет, останавливаться не буду, а то простудишься еще.Изучай пока мой дивный профиль!

Но тут он встал на красный свет и повернулся к ней лицом:

– Сонька, давай поцелуемся! На радостях можно!

Они расцеловались.

– Левушка, сколько ж мы не виделись?

– Лет пятнадцать, наверное?

– Ничего себе! Как ты? Где ты?

– Да все там же.

– В МВТУ?

– Ну да. Только теперь это называется МГТУ. И вотвидишь, подрабатываю извозом. Иначе не прожить.

– Понятно. А как вообще? Женат?

– В разводе. А ты?

– Семейное положение – не замужем!

– Не может быть! Почему?

– Желающих не нашлось.

– Ладно врать-то своим ребятам! Слушай, Соня, а кактвои девчонки? Тата? Алиса? Вы еще дружите?

– А как же! Вот сейчас как раз от Татки еду.

– Надо же… А ты по-прежнему химичишь?

– Нет, Лева, я теперь совсем в другой области работаю.

– С химией покончила?

– Давно уже.

– И что теперь у нас в предмете?

– Туризм. Работаю в турагентстве.

– И кем?

– Исполнительным директором.

– Мать честная! Ты, значит, госпожа директор? И много утебя подчиненных?

– Пять человек. Негусто, да? Так что я тот ещедиректор. Но зато я столько уже повидала… Знаешь, я больше всего на свете люблюездить.

– Здорово. А я вот ни разу еще за границей не был.

– У тебя что, допуск?

– Какой там допуск! Просто инерция, наверное. Да иденег, честно говоря, нет. Зато дочка живет в Америке, вот так вот… Ты тольконе подумай, что я жалуюсь! Нет-нет! Просто встретил тебя, и что-торазбередилось… А вообще все не так уж скверно. Слушай, Соня, а давай я твойтелефончик запишу… Или он у тебя не изменился, а?

– Нет, не изменился. Но ты… Ты лучше звони мне наработу. Вот тебе моя визитка…

– А что у тебя дома-то? Ты ж не замужем.

– Мама!

– Понял! – засмеялся Лева.

Соня вдруг покраснела. Почему она решила скрыть от мамыЛевку? Да просто не хочется лишних разговоров. «Зачем тебе этот босяк?» –непременно скажет мама. А от Левкиного голоса у Сони стало тепло на душе. И нехотелось ни с кем этим теплом делиться.