Знатные распутницы - Жюльетта Бенцони Страница 8

Однако в любовных делах часто бывают неожиданности, а ночи в долине Луары наполнены особым ароматом. И случилось так, что как только Изабель отдалась этому мужчине, которого ей было приказано полюбить, она влюбилась в него по-настоящему. Она поняла, что попала в собственную ловушку. Принц, о ком она думала, что можно лишь поиграть с ним, действительно одержал над ней победу.

Луи де Конде до этого не встречал женщин, которые бы его отвергли. Он был небольшого роста, но хорошо сложен, ловок, силен и так же искусен в обращении с оружием, как и в любовных делах. У него были красивые каштановые волосы и тонкие черты лица, а взгляд одновременно мягкий и решительный. Этого мужчину Изабель полюбила всем сердцем, забыв всех своих прежних любовников: не только прекрасного Робера, но и всех, кто был у нее до него: Монморанси, Ронсара… и Брантома, который оставался безутешным и до сих пор посвящал ей прекрасные стихи… Но все было напрасно! Изабель думала только о своей новой любви. Луи же, который в начале отнесся к этому, как к быстро проходящему, под влиянием короткой вспышки чувств увлечению, вскоре с удивлением убедился в том, что любит ее тем больше, чем дольше они находились вместе.

Судьба оказалась к ним благосклонна. Принц вскоре овдовел, и влюбленные смогли принадлежать друг другу без каких-либо препятствий, что естественно было воспринято Екатериной с радостью.

Храбрая Элеонора де Руа – принцесса де Конде, – проболев месяц, рассталась со своей героической, но истерзанной неразделенной любовью душой. Впрочем, это была обычная судьба для принцессы де Конде, поскольку принцы из этого знатного рода, как правило, оказывались посредственными мужьями.

Конде и Изабель самозабвенно предавались любви под благосклонным взглядом королевы. Однако в стане протестантов такое развитие событий не вызвало воодушевления.

Жан Кальлвэн, наблюдавший за осуществлением планов коварной королевы Екатерины из далекой Женевы, знал, что при этих обстоятельствах он должен всегда быть начеку. Гавр действительно был возвращен под власть французской короны, и великий реформатор едва не умер из-за этого в припадке гнева. Елизавета Английская, однако, была достаточно умна, чтобы открыто показать свое разочарование. Кроме того, как тонкий политик, она по достоинству оценила игру, проводимую Екатериной и, учитывая ее интеллигентность, рассматривала ее как равноценного противника.

Некоторое время спустя, 11 апреля 1564 года, вместе с французской императрицей Екатерина подписала соглашение о перемирии в Труа, которое хотя бы на время остановило религиозные распри во Франции.

Протестанты были в высшей мере рассержены, видя своего предводителя в сетях католиков. Однако один из виднейших гугенотов адмирал Колиньи знал о прелестях упомянутой выше католички и поэтому ничему не удивился.

– Когда-нибудь он вернется, – вздохнул он. – Осторожность никогда не помешает, особенно когда имеешь дело с красивыми женщинами…

Адмирал слишком хорошо знал себе подобных!

2. Скандальные роды

Королева Екатерина несколько успокоилась после заключения мира в Труа, хотя и не надолго, – никто не знал лучше нее самой сомнительную ценность мирных соглашений.

Поэтому она решила, что ее сын – молодой король Карл, – должен совершить большое путешествие по стране. Она сочла полезным, чтобы король однажды остался один на один с народом и чтобы народ познакомился со своим будущим правителем. Таким образом, речь в данном случае шла о пропагандистской поездке!

Однако это не шуточное дело – везти весь французский двор по дорогам Франции, да еще в течение примерно 18 месяцев. Путь лежал в Барруа и Бургонь, Ронталь, Прованс, Лангедок, Беарн, Овернь и Бретань. За исключением вымощенных дорог на севере страны, весь остальной путь являлся настоящим «Тур де Франс», таким же возбуждающим и спортивным.

Королевская семья сопровождалась целой армией: несколько сот высокопоставленных вельмож и дам готовились ехать на лошадях, в паланкинах или повозках. Карет, в английском понимании, тогда еще не было. Всего лишь трое избалованных современников имели средства передвижения, отдаленно напоминающие карету. К этому эскорту придворных добавлялись несколько тысяч слуг, загонщиков дичи, лакеев, погонщиков собак, поваров и их подручных, прачек, гладильщиц, парикмахеров и проч.

Все напоминало гигантский цыганский табор, растянувшийся на плохих французских дорогах; затраты же соответствовали принятой для дворца роскоши.

По пути, кроме больших городов, делались также остановки в замках и монастырях, для которых это было большой честью, хотя и слишком дорого обходилось. Путешествие принесло большой успех. Екатерина была глубоко тронута тем, как сердечно их принимали и в городах, и в сельской местности. Она не могла поверить, что ее верноподданные, несмотря на нищету и опустошения, причиненные бесчисленными войнами, оставались преданными королевской семье. Французы были рады подойти к молодому королю, дотронуться до него и поговорить с ним, поскольку правила этикета в те времена не были еще так строги, каковыми они стали при Людовике XIV. Одним словом, поездка была триумфальной.

Однако вернемся к ее началу. Королева-мать, конечно, взяла с собой своих придворных. «Летучий эскадрон» был собран в полном составе и составлял особенно великолепный ее эскорт. Само собой разумеется, что Изабель де Лимей, как самая прекрасная из всех фавориток королевы, была в центре внимания, так же как и ее возлюбленный – Луи де Конде.

Но молодая женщина была не очень воодушевлена необходимостью участвовать в этой принудительной поездке. На это имелась весьма простая и естественная причина: Изабель была в положении и имела отнюдь не лучшее мнение о французских дорогах.

Она чувствовала себя усталой, разбитой и очень боялась, что в этой поездке с ней может случиться несчастье. Она предприняла все, чтобы не ехать, однако королева не хотела и слышать об этом. Она не имела понятия о состоянии своей первой дамы, а широкие платья, которые носили в те времена, скрывали ее тайну. Кроме того, она держала в узде Конде и поэтому для Екатерины не могло быть и речи, чтобы Изабель осталась дома. Что же оставалось делать! Таким образом, несчастная женщина, как и все другие, собралась в дорогу. В конце мая они, наконец, добрались до Дижона.

В бывшем герцогском городе не жалели ни денег, ни усилий, чтобы оказать гостям достойный прием. Дижон был богат и демонстрировал это без ложной скромности. В этот день огромный парадный дворец герцога был до отказа заполнен людьми. Представители городской знати поочередно произносили торжественные речи, обращенные к королевской семье, перед тем, как должен был состояться большой праздничный обед. Карл IX и Екатерина Медичи сидели с неподвижными лицами на высоких креслах и благосклонно слушали, слегка скучая от сыпавшихся на них хвалебных тирад. Подобные представления их уже стали обременять.

Благородные дамы полукругом обступили королеву-мать. Так много молодости, красоты и элегантности местные знатные мужчины, пришедшие приветствовать приезжих господ, еще никогда не видели. Ошеломляющие красотой молодые девушки флиртовали с ними будто одержимые дьяволом!