Наша новая жизнь - Айрис Оллби Страница 8

Она успокоилась, улыбкой выразив свое прощение, и протянула к нему руки.

— Ты, большой свинтус, ложись и согрей меня.

За окнами шторм все не унимался, но, почувствовав себя защищенной в его руках, девушка блаженно закрыла глаза.

Проснувшись, Шона увидела, что Дирк суетится вокруг костра, и сквозь ресницы полузакрытых глаз принялась лениво разглядывать мышцы на его ногах и ягодицах и решила, что он похож на гибкого короля джунглей.

«Король» обернулся, заметил, что его пассия уже не спит, и улыбнулся. Девушка поднялась на локте и хихикнула, кивая на его пенис:

— Посмотри на себя, неужели ты все еще не удовлетворен?

Он оглядел себя и сконфуженно пожал плечами.

— Не позорь меня. Я просто сошел с ума.

Кровь снова закипела в ней, и она кивком указала на место рядом с собой.

— Тогда может быть, ты приляжешь, и мы вместе подумаем, чем тебе помочь?

К шести вечера шторм прекратился и море успокоилось.

Ее волосы растрепались, а платье, хоть и сухое, выглядело так, словно попало в большую переделку. Этого было, конечно, достаточно, чтобы привлечь к себе людское внимание, когда они поднялись на пирс Кинвейга, но ее это не волновало.

По настоянию Шоны Дирк не стал подъезжать близко к ее дому. Рано или поздно Мораг непременно услышит от местных обывателей, что она провела день с Макалистером, но сегодня у нее не было желания отвечать на вопросы.

Дирк заглушил двигатель и задумчиво сидел, обхватив руками руль. Они молчали всю дорогу от Пара Мора, и сейчас девушке было крайне любопытно узнать, о чем думает ее возлюбленный.

Этот день научил ее многому. То, что произошло сегодня, нельзя расценивать как выражение их неожиданно возникшей страстной любви. Дирк и Шона были уроженцами Хайленда. Гены их предков-язычников кельтов сильны, и сексуальное влечение взяло над ними верх, сбросив оковы условностей и манер цивилизованного мира. Что скрывать, у нее так и не появилось чувства стыда или обиды за случившееся. Конечно, временами она выглядела несколько несдержанной в своих чувствах, вела, может быть, себя глупо и чрезмерно импульсивно, только это нельзя назвать притворством. Грех упрекать человека за то, чего он не совершал. В тот момент ее действительно захлестнула волна ощущений.

Но в целом, как бы там ни было, они просто воспользовались друг другом ради собственного удовольствия, поэтому у нее нет морального права упрекать его. Но несмотря на это, молчаливость Дирка угнетала ее.

В конце концов молчание стало слишком обременительным, и, отстегнув ремень безопасности, Шона спокойно заметила:

— Полагаю, ты стремишься поскорее попасть домой и сделать еще одну зарубку на своем ремне?

Ее замечание вывело Дирка из задумчивости, его взгляд стал острым.

— И это все, что ты думаешь обо мне?

— А что мне еще остается думать? — вызывающе спросила она. — По твоему настроению я поняла, что «праздник закончился». Конечно, было бы неплохо услышать хоть пару слов на прощание.

— Что за поспешные выводы! — рассердился он. — И эта бессмысленная болтовня о зарубках на ремнях! Вот сейчас возьму один из них и надеру тебе то место, на чем сидишь.

Шона потянулась к ручке на дверце машины.

— В таком случае мне лучше поскорей уйти. Я не привыкла к такому обращению.

Дирк улыбнулся и поймал ее за руку.

— Останься. Нам надо подумать, что делать дальше.

Она нахмурила брови.

— Ты о чем?

— Ради бога, о тебе конечно. А что, если ты забеременеешь?

— Такая мысль меня уже посетила, — усмехнувшись, ответила она.

— И совсем не взволновала тебя? — спросил он, видимо заинтригованный ее спокойствием.

Шона пожала плечами:

— У меня еще будет время поволноваться, когда это станет очевидным.

Она соврала, потому что не меньше его была обеспокоена своим будущим, но ее гордость не позволяла раскрыться.

Самые большие проблемы возникнут с отцом. Если это действительно случится, Рори начнет упрекать ее в глупости, что она смогла допустить такое, но, в конце концов, отец есть отец и ему придется смириться. Тем более что жители Хайленда всегда с пониманием относились к плотской страсти. Но если до него дойдет слух, что отец ребенка — Макалистер… Вот почему ей не хотелось думать об этом сейчас.

Растягивая слова, он произнес:

— Тогда давай, не теряя времени даром, побыстрее сыграем свадьбу.

— Да, конечно, — ответила она, уязвленная его тоном. — Я бы, может, и дала тебе какой-то ответ, если смогла бы принять твои слова всерьез. Но, по-моему, ты делаешь мне предложение исключительно ради приличия. В таком случае вообще забудь об этом.

— Итак, ты считаешь, что Макалистеры способны оказаться «непорядочными»?

Ее слова прозвучали резче, чем ей этого хотелось:

— Я никогда не думала так, иначе я никогда бы не стала общаться с тобой.

Ее ощущения полета и восторга разбились о холодную, ледяную стену реальности. Было похоже, что праздник действительно закончился. Но такова жизнь. А что, собственно, случилось? Ведь только сегодня утром, отправляясь в Кинвейг, она сама подумала, что неплохо бы найти там себе мужа, успокоила себя девушка…

Ей совсем стало не по себе, когда он цинично произнес:

— Единственное, я хотел бы только подстраховаться от того, чтобы твой отец, узнав о нашем браке, не пришел бы ко мне с брачным договором в одной руке и ружьем в другой.

Бросив на него презрительный взгляд, она фыркнула:

— Не волнуйся. Если даже мне и придется ему в кое в чем признаться, то твое имя при этом не прозвучит.

— Гм… — Дирк задумался. — Тогда я сам поговорю с ним.

Пораженная услышанным, Шона вытаращила глаза.

— Что ты сказал?

— Сказал, что я сам признаюсь ему во всем. Кто-то же должен это сделать. — Ее глаза были полны изумления, и это развеселило его. — Ну что ж, поскольку мы все выяснили, нам уже можно готовиться к свадьбе.

— К свадьбе?

Он что, издевается над ней?

— Да, — с легкостью в голосе сказал новоиспеченный жених. — Церковные колокола… гости… медовый месяц. В этом нет ничего необычного. Все так естественно.

Комок застрял у нее в горле.

— А… почему ты решил, что я хочу выйти за тебя замуж?

— Ну, ты же сама сказала, что обдумаешь мое предложение, если поймешь, что мои намерения серьезны. Да, я заявляю об этом со всей ответственностью, и мне безразлично, беременна ты или нет. Так уж случилось, что я влюбился в тебя. Теперь тебе решать…