Ежики, или Мужчины как дети - Татьяна Веденская Страница 8

– Это понятно, – усмехнулась Маринка. – А как вообще дела?

– Сашку твоего тут недавно видела, – подлила информации Лидка, прикорнувшая на диване.

– Да ты что? И как он, кстати? Чего поделывает? – с усилием сдерживая эмоции, спросила Марина.

– Говорил, какие-то у него проблемы с салоном.

– Да? – нахмурилась Марина. Ей он ничего подобного не говорил, хотя она разговаривала с ним пару дней назад. Звонила спросить, какой нынче курс валют. Проговорили почти час, но ни слова о проблемах.

– Заезжал к Пашке на днях, они о чем-то там спорили. Чуть не поубивали друг друга. Ну, ты знаешь, как это у них бывает.

– Почему они так не выносят друг друга? – взмахнула руками Ника. – Ведь между ними такая разница.

– Ты о возрасте? Или о социальном статусе? – переспросила Марина. – Потому что это имеет значение. Ты знаешь, что Сашка всю жизнь опекал Пашу. И он никак не может пережить, что тот все делает наперекор.

– А Пашка всегда все делает наперекор. У него все всегда по-своему, – сказала Лида, наливая в свой бокал водки. Рюмки они все-таки забыли на улице, а идти куда-то было лень. – И мне в нем это нравится.

– Это верно, – кивнула Марина, не желая вдаваться в спор. То, как живет Павел (да и Лида, если быть честной), Марина считала глубоко аморальным. А Саша был порядочным человеком, имел какие-то моральные устои, границы. Павел же всегда считал себя умнее всех. Но сейчас дело было не в том, нравится Марине что-то или нет. Павел был Сашиным братом, и с этим приходилось считаться.

– А Сашка – дурак, потому что упустил тебя, – добавила Ника, добавила только потому, что знала, как сильно Марина хочет это услышать. – Ты знаешь, он, когда был у нас, долго стоял и смотрел на нашу фотографию. Помнишь, где мы в Австрии? Все вместе. Мне кажется, он по тебе скучает.

– Может быть, мы еще помиримся, – опустила глаза Марина. – Я готова его простить. Мне кажется, ему просто нужно время.

– Ему нужно поменьше херней страдать, – фыркнула Лида. – И тебе тоже. Нашла бы себе другого.

– Я его люблю, и я знаю, что ему нужна! – возмутилась Марина. Лида всегда такая – никакого в ней такта. Ведь что она знает о них с Сашей, о том, как он звонит ей, как они часами разговаривают, как он приезжает в любой час, только чтобы ей помочь. Это все не просто так, он просто запутался. Но Лидке этого не понять, в ее мире все просто. Еще бы, живет с бандитом. Впрочем, об этом здесь ни слова. Они обе – жены респектабельных бизнесменов, так сказать.

– Ладно, пусть мальчишки сами разбираются, – примирительно сказала Ника, поднимая бокал. – Давайте лучше выпьем за нас, таких молодых и красивых. Чтобы у нас все было, да, девчонки? Кроме возраста.

– О, за это я выпью, – кивнула Лидка.

– За нас, – повторила Маринка и уже отпила глоток, как зазвонил телефон. Не ее, хозяйский. Он зазвонил далеко, еле слышно, в каких-то других комнатах. Дом был хороший, большой. Комнат хватало.

– Кому не спится в ночь глухую? – возмутилась Ника, отставляя невыпитый бокал. – Не хочу никого слышать. Мне и так хорошо.

– Ладно, возьми, – замотала головой Лида. – А то они так и будут звенеть.

– Сейчас приду. Кто придумал эти телефоны, вроде бы созданы для удобства, а на деле – поводки. Честное слово, я с этими мобильниками себя как на поводке ощущаю. Хочется залаять даже. – Ника говорила по ходу движения, удаляясь в глубь дома. И голос удалялся вместе с ней. Через несколько секунд из дальней комнаты еле слышно донеслось ее «алло». Потом была тишина. Тишина длилась несколько минут. Внезапно тишина стала нарастать, и обе они, оставшиеся в гостиной, и Марина, и Лида, почувствовали какую-то тревогу. Тишина давила как-то слишком сильно.

– Степанова, ты там где? – крикнула Лида и, не получив никакого ответа, резко поднялась с дивана и поправила простыню.

– Пойдем? – спросила Марина, посмотрев в нерешительности в сторону коридора.

– Ника! – крикнула еще раз Лида и пошла вперед.

Ника сидела на диване в кабинете, держа в руках мобильный телефон, и смотрела прямо перед собой. Простыня съехала, и из-под нее выпала одна грудь, но Ника не обращала на это никакого внимания. Ее губы беззвучно шевелились.

– Что случилось? – прошептала Марина, но Ника ее даже не заметила.

– Да что с тобой? – крикнула Лида и толкнула Нику в плечо.

– А? – вздрогнула та. – Девчонки, мне только что позвонили… Степанов… Они сказали, Степанова нужно опознать. Что он… умер? Что это значит? Не понимаю.

Те чувства, которые испытала Ника, когда услышала равнодушный мужской голос в трубке своего телефона, смело можно было назвать смешанными. Конечно же, прежде всего другого это был шок. В первый момент она вообще не поняла, о чем идет речь. Степанов умер? Это какая-то глупость. Не может быть, чтобы Степанов умер, это ведь означает, что его больше нет. Не существует? Но Степанов был всегда, кто угодно другой мог исчезнуть, но Степанов? Мир перестал вертеться? Ника прожила с мужем больше пяти лет, пересекла двадцатипятилетний рубеж, плакала из-за любовниц, не очень-то скрывавшихся от жены, прикрытых степановским авторитетом. Тратила деньги, стараясь убедить себя в собственном успехе. Такие суммы бывают только у счастливых людей. Степанов был в этом мире главным. И то, что его может просто не быть, – казалось невозможным, было даже больше, чем шок.

Второе чувство, куда более острое, охватившее Нику, заставившее хватать воздух ртом и безмолвно таращить красивые серые глаза, – был страх. Страх не был порожден самой по себе смертью Степанова, хотя тот факт, что люди умирают, что люди смертны – все люди, даже очень богатые и сильные, – этот факт, безусловно, тоже пугал. Но Нику охватил панический ужас, не имеющий никакого логического объяснения. Ей вдруг показалось, что эта степановская смерть, нереальная и в то же время все-таки произошедшая в реальности, теперь неумолимым образом разрушит и ее саму, Нику. Развалит, сорвет с плеч красивые одежды, вырвет из ушей серьги с бриллиантами, вымажет в грязи и выкинет обратно, на обочину жизни, в деревню Рогожкино Тамбовской области, с ее ошеломительными просторами и сказочными, никому не нужными красотами, на завалинку, с которой Ника пыталась выбраться с самой школьной скамьи, маниакально, не пожалев ни своего юного тела, ни своей бессмертной души.

Именно оттуда железная рука Степанова перенесла когда-то юную красотку Веронику в поднебесный мир больших денег, сначала по тамбовским, а потом и по московским меркам. Именно туда Степанова боялась вернуться из «Французских озер». И смерть мужа породила целый рой страшных мыслей в Никиной голове, объединить которые можно было бы несколькими словами: «Что же теперь будет?!» Именно в этом состоянии ее и застали Лика и Марина, подруги, с которыми не обсудишь, однако, такие глупые мысли. Статус не позволяет, надо держать лицо. Однако держать его было сложно, выпитое мешало, да еще и эта простыня. Трудно соответствовать моменту в таком виде. От холода Нику била мелкая дрожь.