Констанция. Книга первая - Жюльетта Бенцони Страница 8

— Возможно, год. Но думаю, мы вернемся скорее.

Маргарита взяла муха за руку и нетерпеливо спросила:

— Это поручение тебе дал сам король?

— Да, он мне доверяет. И я не могу обмануть его надежды.

— И все-таки, что в этом сундучке? — любопытство терзало Маргариту.

— Этого не знаю даже я. Единственное, что я знаю, это кому я должен вручить сундучок. А тебе лучше не знать о цели нашего путешествия… Ты же сама сколько раз укоряла меня, что я не беру тебя с собой, — перевел он разговор на другое. — Вот теперь, Маргарита, твои мечты сбываются, мы будем вместе. Я, честно говоря, рад этому.

— Я тоже рада. Но мне тревожно.

— Чего ты боишься, дорогая?

— Я боюсь не за тебя, не за себя, я боюсь за Констанцию, она такая маленькая. Может быть, ей лучше остаться здесь?

— Ты согласишься расстаться с ней на год? — Рене пристально посмотрел в глаза жены. Та колебалась недолго.

— Нет, я не могу прожить без нее и дня.

— Вот видишь. А тут целый год. И я, Маргарита, не могу больше жить подолгу без вас, поэтому мы и поедем все вместе.

— Нужно отдать распоряжения, чтобы паковали багаж. Ведь в спешке можно что-нибудь забыть.

— О, если нам чего-нибудь не будет хватать, мы купим — рассмеялся Рене.

— А где мы будем жить в Лондоне? — наконец-то Маргарита уже смирилась с тем, что завтра им предстоит отъезд.

— У нас там будет свой дом. Его уже готовят к нашему приезду.

— Все это так неожиданно и таинственно, — воскликнула Маргарита.

— Ничего не поделаешь. У короля есть свои тайны, и одну из них он доверил мне.

— Хорошо, Рене, я больше не буду задавать вопросов. Ты обними меня, поцелуй и пообещай, что все будет хорошо, тогда я успокоюсь.

Рене обнял жену и почувствовал, как она напряжена и взволнована.

— Успокойся, дорогая. Я тебе обещаю, все будет даже лучше, чем хорошо.

— Так не бывает, — возразила женщина, — дорога неблизкая, а с нами Констанция.

— А я думаю, — возразил Рене, — она будет в восторге от путешествия. Ведь ей еще никогда не приходилось покидать Мато, а тем более плыть на корабле по морю.

Вечером все собрались в столовой. Жарко пылал камин, горели свечи в высоких канделябрах, поблескивало фамильное серебро.

Эмилия расспрашивала сына о близких знакомых, которых не видела вот уже несколько лет. Рене обстоятельно рассказывал обо всех, кого ему доводилось видеть, обо всех столичных новостях.Удовлетворив свое любопытство насчет чужих судеб, Эмилия принялась расспрашивать о модах.

Здесь Рене беспомощно развел руками, на его взгляд в Париже ничего не изменилось, и придворные дамы носили те же наряды, что и прежде.

На что мать и жена, переглянувшись, скептично улыбнулись.

— А какие сейчас в моде пуговицы? — пыталась разузнать мать.

— Пуговицы? — Рене задумался. — Да самые обыкновенные.

И он попытался двумя пальцами показать размер пуговиц.Женщины расхохотались.

— Тебя, Рене, кроме политики ничего не интересует, — сказала мать.

— Это к лучшему, — заметила Маргарита, — я бы огорчилась, если бы мой муж знал толк в женских нарядах и в деталях расписал бы туалеты придворных дам. Значит, он в самом деле в Париже всецело занят делами.

— Ну, так и нечего меня допрашивать, — Рене даже немного обиделся, ведь он был искренне убежден в том, что он прекрасно разбирается в последних модах.

Жанет уже успела рассказать Констанции о том, что они завтра отправляются в Лондон. И девочке не терпелось узнать, как же они туда доберутся, поэтому она то и дело перебивала отца, задавая свои вопросы.

— А корабль больше, чем лодка на пруду?

— Он очень большой, Констанция, в нем есть комнаты и кровати, чтобы спать.

— Значит, он такой как наш дом с лестницами и каминами?

— Нет, он немного меньше, но все равно очень большой.

— А мы возьмем нашего садовника?

— Нет, садовник останется дома, ему нужно ухаживать за садом, иначе все цветы к твоему приезду пропадут.

— А где мы будем жить?

— Мы будем жить в большом доме.

— У нас там будет парк?

— Нет, дорогая, дом стоит в городе, при нем есть лишь внутренний дворик. Зато в нем есть фонтан.

— Я возьму с собой кота, он будет ловить крыс. Упоминание о крысе за столом повергло Эмилию в ужас. Как каждая женщина, она терпеть не могла грызунов и едва сдерживала дрожь, завидев безобидную мышку.

— Какие ужасные вещи ты говоришь, Констанция, — возмутилась графиня.

— А кот сильнее крысы, — убежденно произнесла девочка.

Эмилия резко отложила вилку и нож, а вслед за ней и Маргарита.Она вспомнила, как испугалась, заметив в саду белку. На миг пушистый хвост зверька попал в луч солнечного света, и она увидела тонкий хвост, прикрытый полупрозрачным мехом.

Зато Рене был невозмутим, он уговорил Констанцию оставить кота в имении, а вместо него взять с собой привезенную из Парижа испанскую куклу. Девочка, на удивление, недолго спорила и согласилась с отцом.

Ей казалось, что Лондон совсем недалеко и пересечь Ла-Манш все равно что переплыть на лодке пруд.

Никогда раньше она не покидала своего дома и мир ограничивался для нее горизонтом. Что там дальше, она никогда не задумывалась, хотя ей и рассказывали о дальних странах, но это было похоже на неинтересную сказку. Ведь какой интерес могут вызвать у ребенка люди, говорящие на непонятном языке. А здесь, в Мато, было еще много непознанного, и каждый день приносил Констанции новые открытия.

Констанция больше о крысах не вспоминала, а вот и Эмилия, и Маргарита уже больше не притронулись к еде.Ужин окончился вполне благополучно и, исходя из того, что завтра предстоит далекая дорога, все раньше обычного отправились

Спать.

Маргарита чувствовала, что не сможет заснуть и поэтому ее слегка раздражало спокойствие мужа. Ведь он-то был привычен к подобным дальним поездкам, спокойно мог заснуть в карете на пару часов.

Граф Аламбер поцеловал жену и задул свечу. Спальня для Маргариты сперва погрузилась в непроглядную тень, а потом постепенно вещи стали приобретать свои очертания. В углах тьма казалась более густой, и все вещи выглядели какими-то мохнатыми существами. Зато темные до этого окна теперь светлели и за ними покачивали ветвями старые деревья парка.

— Я никогда не была в Англии, — сказала Маргарита.

Рене пожал плечами.