Чернослив в шоколаде - Ольга Лазорева Страница 8

– А ведь ты права, – заявила Злата, не спуская с меня глаз. – Оля-то и вправду им заинтересовалась!

– И отлично! – подхватила Ириска, хотя я молчала. – Достойный кадр, кажется. Так, Златик, давай подробно сведения!

В этот момент мы услышали какой-то шум в коридоре и замолчали.

– Это Костик явился, – пояснила Злата и не подумала встать. – И очень кстати! Он нам сейчас все доложит.

Скоро в кухню вошел Костя. Он радостно заулыбался при виде нас и тут же начал потирать руки, с вожделением поглядывая на полупустую бутылку. Поздоровавшись, уселся за стол и, не дожидаясь приглашения, налил себе вина.

– Ты почему так сильно задержался? – строго спросила Злата. – Гера тебя час ждал, но потом ему позвонили, и он решил уехать.

– Да, я знаю, – ответил Костя, – я с ним уже поговорил. Зайка, на работе жуткая е*ала, ты же знаешь! Август, будь он неладен! Музыканты или в отпусках, или на гастролях. Никого днем с огнем не найдешь! Запарился прямо!

Костя, я уже упоминала, работал инспектором симфонического оркестра.

– Мы сейчас не об этом, – оборвала его Злата. – Расскажи-ка лучше все о Гере.

Костя быстро выпил вино и налил себе еще. Но Злата не обратила на это внимания. Она барабанила по краю стола длинными накрашенными красным лаком ногтями и внимательно на него смотрела. Ириска также не сводила с него глаз. Костя ухмыльнулся и сказал:

– Ага, заинтересовались. Не иначе бедную Оленьку опять хотите пристроить. Удивляюсь я вам, бабам, чесслово! Как только видите холостого, свободного и счастливого, так и норовите на него хомут надеть и сделать несчастным женатиком!

– Заканчивай лирические отступления и переходи к делу! – строго проговорила Ириска.

– Оль, а тебе он понравился? – поинтересовался Костя.

Я засмеялась. Все это начинало меня забавлять. К тому же Гера мне действительно понравился.

– Ясно! – отчего-то воодушевился Костя, глядя на меня. – Значит, так, бабоньки, кадр ценный, что и говорить! Умница, зарабатывает прекрасно, курит и пьет в меру, холост, обожает машины, но есть одно «но». Не москвич! Снимает квартиру, правда, здесь уже лет шесть тусуется, это точно.

– И откуда он? – поинтересовалась Ириска.

И я вновь засмеялась, увидев, как она поджала губы и явно расстроилась.

– Из Красноярска, – ответил Костя.

– И что? – довольно агрессивно спросила Злата. – Еще и лучше! Сибиряки – классные! К тому же все знают, что здоровье у них железное. А это в наше время самое главное!

– Значит, так, – задумчиво проговорила я, – невеста согласна, родственники тоже, но вот жених?

– Да, – тут же подхватил Костя, – плохо мы еще воспитываем современную молодежь!

Все расхохотались.

– Да и кто будет спрашивать жениха? – продолжила Ириска. – Мешок на голову – и в загс!

Мы ушли от Златы около одиннадцати. Вечер был приятный, тихий и теплый. Ириска была на удивление молчаливой. Пока мы шли к метро, она не сказала ни слова. Мы жили на одной ветке, я возле метро «Чертановская», Ириска – «Нахимовский проспект». Когда она вышла на своей станции, то махнула мне и крикнула, чтобы я все-таки подумала.

«Не удержалась, – улыбнулась я, провожая взглядом ее подтянутую фигуру. – Но Гера мне и правда интересен».

Но когда я зашла в свою темную тихую квартиру и мгновенно ощутила одиночество и вновь вернувшуюся тоску, то не смогла сдержать слез. Может, Ириска была все-таки права? И мне действительно не стоило столько времени быть одной? Я приняла душ, переоделась в домашнее платье и включила телевизор. Посмотрев минут пять какой-то боевик, почувствовала скуку и отправилась на кухню. Налив красного вина, подошла к окну и стала смотреть на ночную улицу. Сквозь ветви деревьев мерцали неровным светом движущиеся фары машин, неясные силуэты идущих людей казались тенями, мелькающими внизу. Красная точка вспыхнувшей сигареты и чей-то смех заставили меня повернуть голову. Недалеко от подъезда, освещаемая тусклым желтоватым светом фонаря, стояла парочка. У девушки были длинные распущенные светлые волосы. Она что-то говорила, размахивая руками, и заливисто смеялась. Парень отбросил сигарету, обнял ее. И я вновь расплакалась.

– Ждать, пытаясь себя сдержать, ты просто не сможешь петь, – пробормотала я неизвестно откуда пришедшие строчки.

И тут вспомнила, что это сегодня напевала Марика. Я глянула на часы, была уже почти полночь.

«Поздно звонить, – мелькнула мысль. – Да и зачем?»

Но я все-таки взяла телефон и набрала ее номер. Долго никто не отвечал, и я уже хотела положить трубку. Но тут раздался ее слабый голос:

– Кто это?

– Марика, я тебя разбудила? – огорченно спросила я. – Извини! Это Оля Лазорева. Мы сегодня с тобой случайно познакомились.

– Да, да, конечно! – более живо отозвалась она и явно обрадовалась. – Я не сплю, Оль!

– Сама не знаю, зачем тебе звоню, – призналась я.

И тут же подумала, что «рыбак рыбака видит издалека». Марика пребывала, как и я, в депрессивном состоянии, видимо, поэтому мне так захотелось поговорить с ней. Ведь ей не нужно было ничего объяснять, она и без слов все понимала.

– А я сегодня купила две твои книжки, – сообщила Марика. – И даже читать начала.

– И какие? – заинтересовалась я.

– В магазин «Москва» заехала, – продолжила она, – там и купила «Спелую ягоду» и «Возвращение русской гейши». Хотела бы и другие купить, но денег не хватило. Начала читать про гейшу. Ну ты, Оль, даешь! Это просто жесть!

– Это не совсем для твоего возраста, – заметила я и подумала: «Нужно было на эти книги ограничения по возрасту поставить». – А тебе, кстати, сколько?

– Пятнадцать в ноябре исполнится, – ответила она. – И почему не для моего? Я тут так плакала из-за Кирилла, так мучилась, так хотелось умереть прямо сейчас. Когда чуточку успокоилась, то решила чаю попить. И взяла твою книгу. Такая обложечка прикольная, у гейши такие классненькие матрешки на плече. И так зачиталась, что даже плакать перестала. В общем, здоровски это отвлекает от тяжелых мыслей. Ты красиво пишешь.

– А ты одна дома? – удивилась я.

– Мои все на даче, а я вот тут из-за Кирилла, – пояснила Марика. – Его выпишут не раньше чем через неделю. И я к нему езжу прямо с утра. А ты еще поедешь к своей подруге?

Ход ее мыслей мне был понятен, и я ответила:

– Навряд ли. А ты хочешь меня увидеть?

– Да, очень! Ты мне нравишься, совсем не задаешься, хоть ты и писатель. И разговаривать с тобой легко, не то что с предками.

Марика тоже нравилась мне, к тому же сам типаж вызывал любопытство, но я не была уверена, что стоит развивать наше знакомство.

– Ты завтра что делаешь? – непринужденно поинтересовалась она.