Что скрывал покойник - Луиз Пенни Страница 8

— Можете смеяться надо мной, если хотите, но я верю, что ничто не происходит без причины, — продолжал Габри. — Не было бы предательства, не было бы и злобы. Не было бы злобы, не было бы и лечения. Не было бы лечения, не было бы и Оливье. Не было бы Оливье…

— Хватит. — Оливье шутливо поднял вверх руки, признавая свое поражение.

— Мне всегда нравился Мэттью Крофт, — заметила вдруг Джейн.

— Ты преподавала у него? — спросила Клара.

— Очень давно. Он учился в старших классах в старой школе. До того как ее закрыли.

— Я по-прежнему считаю просто позором то, что ее закрыли, — заявил Бен.

— Ради Бога, Бен, школа закрылась двадцать лет назад. Пора забыть об этом. — Только Руфь могла сказать такое.

Когда она впервые появилась в Трех Соснах, Мирна предположила, что, наверное, у Руфи был инсульт. Иногда, как было известно Мирне из собственного опыта, жертвы инсульта вели себя очень импульсивно и не могли справиться с эмоциями. Когда она высказала свои соображения вслух, Клара заявила, что, если у Руфи и был инсульт, то это случилось с нею, должно быть, еще в материнской утробе. Сколько она себя помнила, Руфь всегда была такой.

— Тогда почему все ее любят? — спросила тогда Мирна.

Клара засмеялась и пожала плечами.

— Знаешь, иногда я задаю себе тот же вопрос. С этой женщиной временами бывает чертовски трудно. Но, могу тебя заверить, Руфь стоит потраченных на нее усилий.

— Во всяком случае, — вмешался в разговор Габри, обеспокоенный тем, что перестал быть центром внимания, — Филипп согласился отработать пятнадцать часов, помогая нам в бистро.

— Держу пари, он был не особенно счастлив от такого поворота дел, — обронил Питер, поднимаясь на ноги.

— Ты просто несокрушимо прав, — ухмыльнулся Оливье.

— Я хочу предложить тост, — заявил Габри. — За наших друзей, которые поддержали нас сегодня! За наших друзей, которые сегодня все утро приводили в порядок бистро!

Это был феномен, на который Мирна уже обращала внимание раньше, — способность некоторых людей превращать трагедию в триумф. Она раздумывала об этом нынче утром, выковыривая утиный навоз из-под ногтей, когда выпрямилась на минутку, чтобы взглянуть на жителей Трех Сосен, молодых и старых, которые помогали убирать следы варварского нападения. И она была одной из них. Она снова благословила тот день, когда приняла решение оставить город и переехать сюда, чтобы продавать книги. Наконец-то она попала домой! А потом перед ее мысленным взором возникла еще одна картина, которая как-то затерялась в утренней суматохе. Руфь, тяжело опирающаяся на палку-тросточку и отвернувшаяся от остальных, так что одна только Мирна заметила гримасу боли, исказившую ее лицо, когда пожилая женщина опустилась на колени и принялась молча оттирать грязь. И так все утро.

— Ужин готов, — послышался голос Питера.

— Замечательно. Очень по-домашнему, как у мамы. Le Sieur? [6]— поинтересовалась через несколько минут Джейн, поднося ко рту ложку с мягкими грушами в собственном соку.

— Bien sur [7]. От месье Беливо. — Оливье кивнул головой.

— Побойся Бога, — воскликнула с противоположного конца соснового стола Клара, и тот скрипнул в унисон, соглашаясь с ней. — Это же консервированные груши! Из универсального магазина. И ты еще называешь себя шеф-поваром!

— Le Sieur — это золотой стандарт для консервированных груш. Продолжайте в том же духе, мисси, и в следующем году вас будут кормить неизвестно чем. Никакой благодарности, — драматическим шепотом обратился Оливье к Джейн, — да еще и в День Благодарения. Стыд и позор!

Они выключили верхний свет и зажгли свечи самых разных форм и размеров, расставив их по всей кухне. На тарелках громоздились куски индейки и жареные каштаны, ямс и сладкий картофель в сахаре, груши в собственном соку с подливой. Все принесли какое-нибудь угощение, кроме Бена, который не умел готовить. Но зато он захватил несколько бутылок вина, что было еще лучше. Это была обычная, регулярная встреча, и только потому, что гости приходили со своим угощением, Питер и Клара могли позволить себе устраивать подобные вечеринки.

Оливье склонился к Мирне:

— Еще одна великолепная икебана.

— Спасибо. Собственно говоря, там, внутри, для вас двоих кое-что припрятано.

— Неужели!

В мгновение ока Габри вскочил, и длинные ноги быстро перенесли его через кухню к огромному букету. В отличие от Оливье, который всегда сохранял выдержку и сдержанность, Габри походил, скорее, на святого Бернарда, разве что не пускал слюни. Он внимательно осмотрел импровизированный лес и вскрикнул от восторга.

— Как раз то, чего мне всегда хотелось! — Он извлек из середины букета кусок колбасы.

— Не то. Это для Клары.

Все с тревогой посмотрели на Клару, особенно Питер. На лице Оливье отразилось облегчение. Габри снова сунул руку в букет и на этот раз вытащил из середины толстую книгу.

— «Собрание сочинений У. X. Одена». — Габри пытался скрыть разочарование, но не слишком преуспел в этом. Да и не особенно старался. — Я его не знаю.

— Ох, Габри, это же все-таки подарок! — упрекнула Джейн.

— Все, у меня больше нет сил терпеть! — воскликнула Руфь, перегнувшись через стол к Джейн. — Галерея искусств «Артс Уильямсбург» приняла твою работу или нет?

— Да.

Ее слова как будто высвободили пружины в сиденьях стульев и кресел. Все вскочили и бросились к Джейн, которая встала и с энтузиазмом принимала их объятия и поздравления. Казалось, она светится ярче любой свечи в комнате. На секунду отойдя в сторонку и глядя на эту сцену со стороны, Клара почувствовала, как у нее защемило сердце, но одновременно полегчало на душе. Она решила, что ей очень повезло: она стала свидетельницей и даже участницей столь волнительного события.

— Великие художники вкладывают самих себя в работу, — заявила Клара, когда все вернулись на свои места.

— А в чем заключается особое значение твоей картины «Ярмарка»? — поинтересовался Бен.

— Нет, это нечестно. Ты сам должен догадаться. Это же совершенно очевидно. — Джейн с улыбкой обернулась к Бену. — Ты все поймешь, я уверена.

— Почему она называется «Ярмарка»? — повторил он.

— Она была написана на ярмарке, во время заключительного шествия, — Джейн бросила на Бена многозначительный взгляд. В тот день умерла его мать, ее подруга, Тиммер. Неужели это было всего месяц назад? Вся деревня была на ярмарке, за исключением Тиммер, которая одна умирала от рака в своей постели, и даже Бена не было рядом — он уехал в Оттаву, на антикварный аукцион. Именно Питер и Клара сообщили ему страшную новость. Клара никогда не забудет выражение его лица, когда Питер сказал ему, что его мать умерла. Это было выражение не печали, даже не боли. Он просто не мог поверить в это. И не он один.