Любовь преходящая. Любовь абсолютная - Альфред Жарри Страница 8

ЛЮСЬЕН: У меня только один ключ, мадам.

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Я буду приходить каждое утро, надевать на ручку швабры тряпку с дыркой посередине и вытирать пыль во всех углах.

ЛЮСЬЕН: Я как раз перечитываю «Похвалу пыли [27]».

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Я собираюсь приходить к вам в любое время и надеюсь, что не застану у вас какую-нибудь Мими Пенсон [28].

ЛЮСЬЕН: Я с этой дамой не знаком. Я уже очень давно не перечитывал Мюрже [29].

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Ах! Если бы молодые люди знались только со мной, они оградили бы себя от непредсказуемости лишних расходов и риска постыдных заболеваний! Я, не подвергая вас этим ужасным опасностям, сумею унять ваше возбуждение.

ЛЮСЬЕН: Я вовсе не возбужден! (В сторону) Старая кляча!

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Напуская на себя значимость фаворитки, в задумчивости или в нетерпении, она откидывает голову назад и притоптывает носком туфли, как будто нажимая на педаль швейной машинки: A-а! Вы думаете, я про это? Вы принимаете меня за г-жу Пютифар [30]? Если бы мне захотелось именно этого, я бы просто спустилась к нашему мяснику. Но я не Мессалина [31]. У моих ног был весь мир (в лице генерала Митрона). Если бы мне захотелось, он стал бы диктатором, а я — королевой Франции. Когда я отбрасываю прядь, вы узнаете профиль Бурбонов [32]?

И я, разумеется, непорочна; со мной это не случалось так давно, что это все равно, как если бы я все еще была девственна.

ЛЮСЬЕН: Но, простите за нескромность, а как же Мсье Пожилой Дам [33]?

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Ох, я вас умоляю, не надо срывать завесу… Не иначе как в силу моей исключительной непорочности меня забирают каждые пять лет. Нимфомания, как говорят в лечебнице Святой Анны. Благодаря усердию доктора Сибля и моего кузена Демандрийя, в этом году я уже успела там побывать после того, как запела на улице Орфея [34]и выбросила из окна немало весьма ценных бронзовых изделий. Вы даже не знаете, что значит провести двое суток в смирительной рубашке… Из-за этого я по закону не могу выйти замуж… но…

ЛЮСЬЕН: Я ничего не хочу! Я утомился, и все [35]!

ПОЖИЛАЯ ДАМА: Если вы не соизволите снизойти со своей скалы, то мне придется вознестись к вам.

Она трется подбородком с волосками о колени Люсьена.

Говорят, что в заведениях женщины идут на совершенно невероятные потворства… Хотите, я вытащу зубной протез (место ему в стакане с водой) и сладость губ растяну на все нёбо…

Тем временем сидевший на диване Люсьен заснул. Взбешенная Пожилая Дама продолжает притоптывать на месте, затем принимается ходить по комнате, топая как можно громче.

Вы, может, полагаете, что вы у какой-нибудь девки?!

Она подносит руку к желтому локону, завитому как козырек, и сдергивает шиньон, оголяя завалившуюся кособокость изможденного лба. Затем бросает шиньон на стол. Задувает красные лампы, которые начинают чадить, и открывает окно в маленький двор. Люсьен просыпается от чада и при тусклом свете, проникающем в комнату, видит ужасную маску и Пожилую Даму, убирающую различные приспособления, которые невозможно даже назвать и которыми никто так и не воспользовался.

«Да», — сказал Пекюше.

Флобер

Они сидят вдвоем на изогнутой козетке с мертвеннозеленой муаровой обивкой: он смотрит на даму в профиль, она же — хотя и может на него посмотреть — делает вид, что его не видит.

ГЕРЦОГИНЯ (все медленнее): Да, мы пойдем к министру. И думаю, нам удастся вытащить вас из этой скверной переделки.

Молчание.

* * *

Он чувствует себя крайне скованно из-за принятой позы: ноги вытянуты, туловище согнуто, локоть утыкается в спинку козетки, а деревянный завиток Людовика XV больно впился в плечо.

Он дал бы целый луидор, даже пятнадцать луидоров, чтобы все это прекратилось, и эта герцогиня убралась бы куда-нибудь с глаз долой. И до чего же удачная идея осенила его дядюшку! Ниоткуда эта женщина его не вытащит. У нее кукольная головка, совсем как та, из парикмахерской, что крутится лишь, если внутри есть пружина. Она говорит всякий раз, когда ей нечего сказать, а в последний раз — отметил он — она специально молчала.