Благородство и страсть - Барбара Пирс Страница 8

– Кстати, о мистере Милрое. Я в затруднении, Спек. Этот человек буквально спас нам жизнь и исчез, лишив нас возможности поблагодарить его. – Чтобы придать своим словам серьезности, девушка разгладила лоб рукой. – Чемпион заслуживает большего, чем просто знак вежливости. Мне не хочется затруднять тебя, но если бы ты смог найти мистерз Милроя и поблагодарить его, я была бы тебе очень обязана.

Спек задумался. Уинни сделала ему заманчивое предложение.

– А как же вы? Хозяину не понравится, если я оставлю вас.

– Нас с Амарой проводит Гар. Пожалуйста, Спек. Мне бы не хотелось, чтобы мистер Милрой думал, что я неблагодарная.

В напряженном взгляде слуги почти отражалась дерзость. Уинни собрала волю в кулак, чтобы казаться спокойной и искренней. Она чувствовала себя настоящей актрисой, когда необходимо было прибегать к этому таланту. К сожалению, если хочешь иметь успех в высшем обществе, надо уметь играть, и чем более у тебя отточено мастерство, тем лучше. Спек дернул бровью, и Уинни поняла, что он у нее на крючке.

Но вдруг этот человек рассмеялся ей в лицо.

Это был далеко не вежливый смех, а грубый грудной гогот.

– О, мисс Бедгрейн. Вы просто чудо! Я всегда считал, что хитрее вашей сестры никого нет. – Он перестал гоготать и теперь только причмокивал. – Хозяйка – сама вспыльчивость и комок нервов. Но вы всегда такая ласковая и милая, как весенний цветок. За приятной улыбкой многие не видят… проницательности и… э-э… коварства.

Уинни развернулась и пошла в сторону ожидавшей их коляски.

– Хорошо. Твоя взяла, Спек. Едем домой. Амара догнала ее.

– Тебе нужен врач. Не беспокойся, Типтон ничего не расскажет, он благоразумен.

Ну конечно. Он самый своевольный, самонадеянный и назойливый из всех ее знакомых. Уинни ежедневно благодарила Бога за то, что такой человек не достался ей в мужья.

– Гару нужно проверить ребра. А у вас щека синеет, – заметил Спек.

– А что, если я обещаю тебе поехать к Типтону, а ты найдешь боксера?

– Заманчиво, мисс. Мне жаль отказываться. Но повторяю, я уже не раз обжегся на выходках вашей сестры. – Он сверкнул карими глазами. – И научился не принимать на веру улыбающихся Бедгрейнов.

Не многим разрешалось заходить в личный кабинет Райена Толланда Уаймана, виконта Типтона. За годы брака с сестрой Уинни, Девоной, отношение высшего света к этому загадочному и привлекательному аристократу, ставшему хирургом, постепенно стало более лояльным. Но кое-кто до сих пор называл его «La Cadavre Raffine». Благородный труп.

В пятнадцать лет мальчика чуть не похоронили заживо. Похитители трупов собирались выкопать свежее тело, продать местному хирургу – и тем самым спасли юноше жизнь. Чудесное воскрешение посчитали противоестественным, в то время как многие погибли от лихорадки, в том числе и его старший брат. Отвергнутый семьей, Типтон покинул Англию и отправился на поиски счастья. Годы спустя, добившись успеха, он вернулся назад.

Именно эта жутковатая слава и привлекла ее сестру. Девоне нужен был человек такого плана, чтобы спасти друга детства, но Типтон отказал ей.

Уинни улыбнулась, представив, какое потрясение испытала тогда ее сестра. Редко кто мог отказать самой младшей из Бедгрейнов. Типтон, как и многие другие, недооценил ее силу воли и решительность, не говоря уже об опасности, которая им угрожала.

Уинни до сих пор иногда мучили ночные кошмары, когда ей казалось, что она навсегда потеряла сестру. Дрожа от холода, девушка поглубже устроилась в любимом кресле своего зятя. Это было шикарное кресло в стиле рококо, обитое вышитой золотом зеленой тканью.

В коридоре послышались шаги. Уинни обернулась: в дверях появилась внушительная фигура Типтона. Тридцатидвухлетний мужчина в полном расцвете сил. «Немного худощав», – подумала Уинни, непроизвольно сравнивая его с боксером. Пронзительный пугающий взгляд голубых глаз врача остановился на ней. Он оценивающе осмотрел оцарапанное лицо и руки, порванную и испачканную одежду.

– Добрый день, лорд Типтон, – любезно поздоровалась Уинни. – Где моя сестра?

Понимая, что зять вот-вот уронит либо свой любимый медицинский саквояж, либо миску с водой, Уинни поднялась, чтобы помочь.

– Присядь, Уинни.

Она только подняла брови от удивления, услышав этот сердитый приказ.

– Типтон, ты, должно быть, путаешь меня с моей сестрой или со своей собственной! – Девушка взяла у него миску и поставила на стол. – Так-то лучше. Так где же Девона?

Он прикрыл дверь.

– Делает то, что и тебе следовало бы. Держится подальше от неприятностей. – Он взял за спинку красивый, украшенный резьбой стул и подвинул к Уинни, а та с опаской отклонилась. – Люсьен не дает ей спать уже несколько ночей, и я настоял, чтобы она прилегла.

Люсьен Гордон Томас Уайман недавно появился на свет. В тринадцать месяцев он уже походил на своего отца как внешне, так и по характеру.

– О, бедняжка. У него режутся зубки?

– Да, – ответил хозяин дома, разговор о любимом сыне немного смягчил его жесткий взгляд.

Типтон нагнулся и залез в свой медицинский саквояж. Выудив маленький пузырек, вынул пробку и налил в миску немного темно-зеленого масла. Потом намочил полотенце в теплой воде и отжал.

– Мы можем и дальше обсуждать сына, но лучше поговорим о тебе.

Уинни подставила лицо, позволяя ему осмотреть на щеке синяк.

– Ну почему, Типтон, все мужчины мне это говорят, – пробормотала она. Ее хладнокровие как рукой сняло, едва он приложил полотенце к разбитой щеке. – Аи, как жжет! Что ты добавил в воду?

– Полынь. Синяк будет не так заметен.

– У меня есть шанс убедить папу, что просто переусердствовала с мочалкой, когда умывалась?

Типтон улыбнулся.

– Вряд ли. Подержи, а я взгляну на царапины на руках и ногах. – Его явно забавляло выражение лица пациентки. – Клянусь, ты можешь мне доверять. Я опытный врач.

– Хирург, – уточнила она, чувствуя некоторое волнение. – Я могу позаботиться о своих ногах сама. Спасибо.

– Уинни, все мои непристойные мысли отданы моей жене.

Он зажал ее ступню между коленями, очень аккуратно, но решительно стянул измазанные в грязи туфли. Когда Типтон коснулся ее икры, Уинни резко опустила ноги на пол.

– Ради Бога! – Девушка вскочила и отгородилась стулом. – Не то, что я тебе не доверяла, Типтон. Но… я бы никогда не позволила своему брату снимать с меня чулки. Если уж так хочешь меня унизить, то по крайней мере хоть отвернись.

Улыбаясь, он выполнил просьбу.

– Впервые мне говорят, что мои прикосновения унизительны. Я бы принял твои слова близко к сердцу, если бы у меня не было любимой жены, которая тешит мое самолюбие.