Унесенные страстью - Джоан Хол Страница 8

Десять минут спустя, с едой и с печальной повестью о Доме Сэндлера было покончено.

Откинувшись на скамье, Логан бросил смятую салфетку на тарелку.

— Боюсь, я ничего не могу сделать.

Эшли открыла рот, но Логан жестом заставил ее замолчать.

— Послушай, Эшли, будем рассуждать разумно. Ты говоришь, ваше общество уже два года бьется, чтобы включить Дом Сэндлера в список памятников архитектуры, подлежащих охране государства. Еще ты говоришь, что в доме уже много лет никто не живет, что крыша у него превратилась в решето, окна выбиты и, в сущности, стоит он до первой хорошей бури. У вас нет денег на ремонт, а выбить грант из государства вы не можете. Не знаю, но, по‑моему, лучшее, что можно сделать для этого дома, — подарить ему быструю и милосердную смерть.

— Но это несправедливо! — У Эшли слезы подступали к горлу. — Наша история уходит на глазах, старые здания рушатся одно за другим — и все ради всемогущего доллара! Не сосчитать, сколько прекрасных старинных домов уже сровняли с землей только потому, что бизнес империи, владельцы земли, не желали платить за них налоги. Погибла даже наша крепость — форт Дешлер, где еще в восемнадцатом веке отсиживались горожане во время индейских набегов! Все, что от него осталось, — полуразвалившаяся стена на обочине шоссе. И ради чего все это? Ради прогресса? Пожалуйста, Каллахан, только не говори мне, что это и есть прогресс!

— Нет, Эшли, это не прогресс. Но это неизбежно. Так устроена жизнь: старое ветшает и уступает место новому. Невозможно, сохранить в неприкосновенности все до единого старые дома, все столетние фермы. Насчет форта я с тобой согласен — это было уж слишком; но этот дом…

— Дом Сэндлера.

— Да. Дом Сэндлера. Ты сама признала: этот дом вот‑вот умрет своей смертью.

— Но его можно отремонтировать, — не поднимая глаз, прошептала Эшли. — Еще двенадцать лет назад в нем был совсем неплохой мотель!

Она подалась вперед, приблизив лицо к лицу Логана:

— Ах, Каллахан, видел бы ты, какая там лестница! — Карие глаза сияли. — У нас в архиве хранятся старые фотографии. Перила из цельного куска дерева — по крайней мере, так говорит Боб!

Логан поднял бровь.

— Боб?

Эшли кивнула, не подозревая о том, как мечтает Логан, чтобы оленьи глаза так же загорались при звуках его имени. Оставалось только надеяться, что блеском в глазах она обязана перилам, а не неведомому Бобу.

— Он из нашего общества. Такой милый старичок! — объяснила она, опять‑таки не подозревая, какой камень свалился с души Логана. — А следы от пуль над камином? Понимаешь, Каллахан, самые что ни на есть, настоящие следы от пуль! Живая память о сражениях с индейцами! Как можно сносить с лица земли такое сокровище?

Как ни велико было искушение ответить: «Либо бульдозером, либо просто подождать сильного ветра», Логан сдержался.

— Вот что я тебе скажу, Эшли, — проговорил он, роясь в карманах, чтобы расплатиться за ужин и вручить солидные чаевые Рут (в конце концов, она назвала его красавчиком!). — Завтра я весь день в городе. Если мы встретимся за обедом, можем поехать туда, и ты покажешь мне дом.

Она искоса боязливо взглянула на него — словно прикидывала, можно ли ему доверять.

Что ж, у нее есть все причины ему не верить, сказал себе Логан. Потому, что будь он проклят, если сможет хоть чем‑нибудь помочь умирающему Дому Сэндлера.

— Хорошо, Каллахан, мы посмотрим дом, — проговорила она, поднимаясь и вскидывая на плечо сумочку. — А дальше что?

— Хороший вопрос, Доусон, — парировал он, поднимаясь вслед за ней. — Но у меня есть вопрос получше. Не хочешь ли горячего шоколада? По пути сюда я успел заметить очень симпатичное кафе‑мороженое.

Логан растянулся на кровати у себя в номере. На телеэкране мелькали пестрые футболки, слышалась взволнованная скороговорка комментатора — «Филадельфийцы», любимая команда Логана, сражались в полуфинале с «Чикагскими быками».

Но Логан даже не смотрел в сторону телевизора.

Его мысли занимала Эшли Доусон.

Вот она осторожно отхлебывает горячий шоколад. Вот, высунув нежный розовый язычок, слизывает с ложечки ванильное мороженое…

В отличие от многих эта женщина не стеснялась своего аппетита! От еды она получала истинное наслаждение, а Логан Каллахан наслаждался, глядя, как она ест. Как смакует каждый глоток шоколада. Как движутся мускулы на тонкой шейке. Как неторопливо двигается ложечка для мороженого — в рот, изо рта, снова в рот…

Это зрелище его подкосило. Логан не понимал, как сам не растаял, словно мороженое на солнцепеке!

Вот и теперь при одном воспоминании, о ее приоткрытых сочных губках, перепачканных мороженым, он подскочил, словно ужаленный, взбил подушку и лег снова, от души жалея, что не взял с собой в отель планы постройки, а оставил их в трейлере на участке.

Хотел бы он снова взглянуть на эти планы. И понять, почему на них не отмечен Дом Сэндлера.

Еще Логану хотелось бы знать, вправду ли новый полузащитник «Филадельфийцев» так хорош, как о нем кричит спортивная пресса. Но, как он ни старался, сосредоточиться на игре ему не удавалось.

Но больше всего он хотел, чтобы в огромных глазах Эшли Доусон растаял лед подозрительности. Чтобы она снова ему улыбнулась. Черт возьми, как же ему нравится эта девушка — живая, остроумная, нежная и веселая! Как хочется узнать ее поближе — медленно, неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением…

И чтобы никакой Дом Сэндлера не стоял между ними!

— О, ч‑черт! — пробормотал Логан и спустил ноги с кровати, нашаривая кроссовки.

Несколько секунд спустя он снова выругался — потому, что попытался завязать шнурки, позабыв про свою руку.

Двадцать минут спустя Логан уже брел, освещая себе путь фонариком, по темному, заросшему бурьяном пустырю по левую сторону бульвара Гамильтон. Другой рукой он нашаривал в кармане ключи от трейлера.

Войдя, он легко нашел нужные рулоны и разложил их на большом столе, за которым еще сегодня утром собирался обсудить строительство с подрядчиком.

Ничего. Ни единого указания на Дом Сэндлера. Понятно, почему у Логана не возникли вопросы об этой чертовой развалюхе, — она попросту не отмечена ни на одном плане!

Что ж, теперь вопросы у него появились. Множество вопросов. И ни одного ответа.

Потому, что он не кто иной, как сын из фирмы «Каллахан и сын». А «Каллахан и сын» грязными делишками не занимаются. Если дом здесь, значит, он должен быть отмечен на плане. И говорить тут не о чем.

Логан запер трейлер, вернулся в машину, достал мобильник и набрал номер, записанный в «памяти» телефона.

Десять секунд спустя Логан уже уверял Барбару Прескотт, секретаршу отца, что у него все в порядке, да‑да, все просто отлично. А она‑то сама как? Муж, детишки? Замечательно. А теперь не будет ли она так любезна, на минуточку соединить его с Робом?