Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения - Элисон Пейс Страница 8

— Где?

— Что?

Зазвонил сотовый, Грег открыл его и затеял оживленный разговор, называя собеседника стариком, явно не собираясь скоро заканчивать. Значит, я могу наведаться в туалет. Интересно, а можно потом не возвращаться? Кто-то подал мне бокал вина. Я подняла глаза, ожидая увидеть Элизабет, и приготовилась обдать ее арктическим холодом, но это оказался красавчик, похожий на официанта.

— Сотовые телефоны убивают хорошие манеры, не так ли? — спросил он.

Вблизи красавец оказался не столь эффектным, как его костюм, но он все-таки принес мне вина и избавил от горечи одиночества посреди веселящейся толпы.

— Митч Хендерсон. — Молодой человек с улыбкой протянул руку.

Я назвала себя, впервые отвлекшись от событий последней недели. Оказалось, Митч знает Грега Йенсена, и мы немного поболтали втроем — Грег не возражал. После нескольких бокалов вина я почувствовала, что жизнь налаживается, и почти не сердилась на Элизабет, когда та подошла узнать, не подвезти ли меня домой: они с Крейгом уезжали. Я до сих пор не знаю, когда именно следует уходить с вечеринки, но надо же когда-то этому учиться, вот и попрощалась с Грегом, Митчем и пошла с Элизабет к выходу.

— Разве Грег тебе не понравился? — огорчилась подруга.

— Отчего же, — отозвалась я. — Но вот ты мне иногда не нравишься.

— Я же хотела как лучше… — начала Элизабет.

— Сейчас я ни с кем не хочу встречаться… — В этот момент меня легонько тронули за плечо.

Обернувшись, я увидела Митча. Он либо не расслышал последней реплики, либо любил трудные задачи, потому что спросил, свободна ли я в среду.

— Свободна, — ответила я, не обращая внимания на демонстративные старания Элизабет сохранять серьезность.

— Здорово, — обрадовался Митч и записал мой телефон.

Положив на кого-то глаз и уловив взаимный интерес, смело демонстрируйте свои внешние и внутренние изъяны — не стоит надеяться, что их не заметят.

Энди Уорхол

Стильный кавалер из винного магазина позвонил на следующий день, сказал, что очень рад знакомству, и поинтересовался, не хочу ли я в следующую среду сходить в Центральный парк на филармонический концерт и пикник. Какая прелестная мысль, восхитилась я. Мы немного поболтали, и Митч великодушно обещал позаботиться о еде и вине. Я спросила, нужно ли мне что-нибудь принести, и он постановил: моей лептой будут одеяло и бокалы для вина. Ну что ж, подумала я, это легко.

— Значит, в семь на лестнице у «Метрополитена»?

— Да. До встречи, — ответила я.

Пользуясь тем, что Дик сидит у себя наверху, я осмотрелась, проверяя, нет ли рядом клиентов. Сделав один личный звонок, я отважилась на второй и набрала номер Кейт, желая поделиться новостью с подругой.

— У меня хорошее предчувствие, — сообщила Кейт. — Ты еще привезешь его на ужин в Майами.

У нас с Кейт давняя договоренность: как только я встречу своего суженого, мужчину, в котором воплотятся все мои мечты, сразу привезу его на ужин к Кейт в Майами. Нелюбовь Джека к Майами и категорическое нежелание проводить там отпуск подруга считала очевидным и несомненным знаком, что нам с ним не суждено быть вместе.

В среду день прошел как обычно, но в полшестого, когда я была готова идти, Дик, судя по всему, не собирался облачаться в свой летний плащ и отчаливать, бросив на прощание что-нибудь уничижительное. В галерее нет нерушимого правила, чтобы подчиненные уходили после шефа, однако все сидят до победного: никому не хочется, чтобы босс, кипя возмущением, начал их искать. Бесцельное сидение за столом до темноты лучше, чем головомойка, которую Дик устроит подчиненному, не оказавшемуся на месте в момент очередного аврала. Я решила рискнуть.

Выключив компьютер, пошла к выходу: времени хватало только заехать домой, привести себя в порядок, взять одеяло и добежать до «Метрополитена». Я с неожиданным удовольствием размышляла по дороге к метро, какое одеяло взять — голубое или зеленое?

Новый чистый поезд в метро как нарочно приезжает, только когда вы не торопитесь и на улице нежарко.

Доисторическая самодвижущаяся реликвия, в которую я втиснулась, простояла в тоннеле добрых двадцать минут, и я уже начала опасаться, что останусь здесь навсегда и мне придется войти в некий контакт с несчастными, озлобленными людьми, которые в прямом и переносном смысле вытирают о меня ноги. Потная и раздраженная, я добралась домой только в половине седьмого и, боясь опоздать, не стала переодеваться: на мне была голубая блузка, одна из любимых, вполне подходящая для свидания. Я подправила макияж, причесалась, схватила светло-голубое одеяло и два бокала для вина, затолкала все это в парусиновую торбу, которая нашлась в шкафу, и выбежала из квартиры. Времени оставалось только на дорогу до «Метрополитена».

По Пятой авеню я подошла к музею, отметив, что светло-голубое одеяло отлично гармонирует с голубыми ручками сумки, и вдруг засомневалась: не выгляжу ли я полной дурой? Взгляд, упавший на голубую блузку, позволил легко ответить на этот вопрос.

К лестнице музея я подошла ровно в семь.

Усевшись на северной стороне рядом с входом в парк, я задвинула дурацкий голубой сумочно-одеяльный ансамбль за спину и проверила, не размазалась ли помада. И тут зазвонил мобильный. Я не хотела отвечать, раз Митч на подходе, но ведь звонить мог как раз Митч. Я поднесла трубку к уху:

— Алло?

— Джейн, привет, это Митч. Я минут на пять задержусь.

— Ладно.

Мог бы и извиниться, подумала я, но Митч сказал «пока» и дал отбой, прежде чем я успела что-нибудь добавить. Было только пять минут восьмого, еще пять минут — не так уж страшно. Я возобновила попытки прихорошиться.

В семь тридцать я ощутила раздражение.

В семь сорок решила: лучше уйти, чем выглядеть неудачницей, уныло ожидающей кавалера на лестнице. Я повернулась за сумкой с одеялом, подумав, что пойду сейчас в бар и примусь очень сильно себя жалеть, но когда обернулась, передо мной стоял Митч. Как ни в чем не бывало он наклонился и поцеловал меня в щеку:

— Такая ерунда приключилась…

Он не добавил «прости, что опоздал», или «меня придавило тяжелым шкафом, тридцать минут лежал распластанный», или «в первый раз я предупредил тебя по сотовому, а потом телефон разрядился».

— Ерунда? — не удержалась я. — Тридцать минут опоздания?

Митч издал «ха-ха», хотя я не шутила, а вполне серьезно спрашивала.

Он смерил меня неодобрительным взглядом, означавшим: «О, так ты избалованная и надменная девчонка?!», и спросил, готова ли я идти. Я ответила «да», и Митч пошел ко входу в парк, не предложив понести мою сумку. Он не делал попыток завязать разговор, поэтому я спросила:

— Так что же тебя задержало?