Цветы на снегу - Дмитрий Грунюшкин Страница 8

— Господи, какой пафос! — воскликнула невестка, придя в себя от неожиданного «взбрыка» покорного мужа. — Можно подумать, у вас там коттедж со всеми благами цивилизации! Прямо загородную виллу расписали! Простите, Кирилл Ильич, просто нет сил никаких с вами спорить. Кого может заинтересовать ваш… сарай! Обычный сарай! Покупатели заплатят только за землю. А хибару вашу снесут ко всем чертям или будку для собаки из нее сделают. А на участке нормальный дом поставят!

— По две тысячи долларов за сотку в дачном кооперативе. Всего десять соток. Двадцать тысяч условных единиц, как сейчас принято выражаться. Вы даже хрущевскую однокомнатную квартирку в Ивантеевке не купите на эти деньги. Куда же вы собрались переселять своих детей с внуком?

Жанна беззвучно открывала и закрывала рот, потеряв дар речи от столь неожиданной осведомленности свекра в вопросах цен на недвижимость. К такому повороту событий она не была готова, пребывая в уверенности, что вздорный старикан никак не может быть помехой в сделке, которую она так удачно продумала.

— Пап, у нас сейчас несколько покупателей. Уже конкретных, с деньгами, — пришел на помощь Евгений. — Сейчас пока торгуемся, кто больше денег даст. А сразу после новогодних каникул пойдем к нотариусу и оформим куплю-продажу.

— Несколько покупателей, говоришь? — Кирилл Ильич остро взглянул на сына, игнорируя невестку. — Судя по тому, что сосед Иван Григорьич свою неплохую дачку продавал больше года, да так и не продал, то вы либо темните, либо занимаетесь продажей моей дачи за моей спиной уже очень давно. Забавно.

Жанна с Женей переглянулись. Старик был прав на все сто процентов. Причем двукратно. Затея с дачей началась с полгода назад, Женя до сих пор об этом молчал, потому что был уверен, что ничего у них из этого не получится. И сейчас они отцу сказали далеко не все.

— После Нового года, значит? — продолжал Кирилл Ильич. — Ты береги меня, сынок, до после Нового года. А то не ровен час — помру. А в завещании-то дачку я не вам отписываю.

— Ты чего, отец? — оторопел Женя.

— Да так, — махнул рукой Кирилл Ильич. В груди что-то оборвалось, и стало почему-то очень легко и свободно дышать. Было горько, немного тоскливо, но душу уже ничто не ранило. Решение было принято. — Вот что я вам скажу, дети мои. Дачи моей вам не видать. Можете обижаться, можете жаловаться в Лигу сексуальных меньшинств. Вы знаете — я своих решений не меняю. Спокойной ночи.

— Боже мой! — театрально воскликнула Жанна, хватаясь руками за голову. — Это невыносимо! Он невыносимый старик!

— Бать, ты куда?

— Пойду погуляю на сон грядущий, подумаю, что мне с вами дальше делать.

Выйдя из подъезда, Кирилл Ильич подошел к своей «ракушке» и с усилием поднял дверь. Сверкающая краской и хромом белоснежная «двадцать первая» «Волга» смотрела на хозяина преданными круглыми глазами фар. Гордость Кирилла Ильича, любовно выпестованная и «вылизанная» раритетная машина, та самая, со звездой на радиаторе, таких уже почти не осталось. Ему за нее «БМВ» предлагали. Но что такое баварская консервная банка по сравнению с этой красавицей? Она никогда не подведет, не предаст… Не то что сын…

Кирилл Ильич забрался в просторный салон и задумался. Жаль сына, чертовски жаль! А ведь был отличным мужиком, отцовской гордостью. Не был хитрованом, не ловчил, шел прямой дорогой, пусть и не легкой. После школы поступил в военное училище с первого раза. Тогда это было очень престижно, не как сейчас. И вот на выпускном вечере познакомился новоиспеченный офицер с молоденькой девчушкой из Саратова. Большие восторженные глаза, стройная фигурка, длинные волосы. Одним словом — красавица. И лейтенант Скрынников не устоял. Через месяц, приехав в отпуск перед назначением, как и полагается благородному офицеру, он познакомил родителей со своей избранницей. Вечер удался на славу, было весело, пили вино, много шутили. Жанночка тогда Кириллу очень понравилась. Лишь на следующий день после их отъезда Евгения, жена Кирилла и мама Жени, задумчиво сказала:

— А ты знаешь, Жанночка — девушка серьезная, хваткая.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Кирилл.

— Она мне сказала очень интересную фразу: «Чтобы стать женой генерала, надо выходить замуж за лейтенанта». Она смотрит очень далеко.

Тогда Кирилл отмахнулся от сомнений, не придав им значения. Но жизнь все расставила по своим местам. Жанночка очень быстро сходилась с женами Жениного начальства, и он как по волшебству попадал всегда на самые удачные для карьерного роста места. Но тут грянула демократия. Жанночка опять очень быстро сориентировалась и убедила мужа уволиться из армии совсем незадолго до того, как то же самое решили сделать очень многие способные офицеры. И все бы хорошо, да вот к барахтанью в мутных волнах новой российской экономики Женя оказался не приспособлен, ибо был слишком честен и прямолинеен. В итоге вместо отличного и перспективного офицера он превратился в очень средненького, если не сказать больше, коммерсанта, отца безбашенной невоспитанной дочки, мужа по-прежнему статной и красивой жены, которая взяла власть в семье в свои руки. Жалкое зрелище.

Кирилл Ильич тяжело вздохнул и повернул ключ в замке зажигания. «Волга» послушно отозвалась сытым и мощным рокотом двигателя. Кирилл Ильич еще не решил, куда ехать. Надо было просто развеяться. И действительно подумать, что делать дальше.

Снег тем временем немного унялся. Не перестал совсем, но, во всяком случае, уже не слепил, и Анна Петровна хотя бы начала понимать, где находится и куда ее ноги несут.

Предновогодняя суета большого города всегда ее радовала и давала массу пищи для наблюдений. Она любила город, любила людей. Город питал ее своей энергией, заставлял жить сильно, быстро, с полной отдачей. Иногда от этого бешеного ритма накатывала усталость, но с ней Анна Петровна отлично наловчилась бороться: пару дней поспать до обеда и плюнуть на все дела — и ты снова как новенький. В целом же она была типично городским жителем и своего обитания в деревне просто не представляла. Город был ее средой обитания, ареалом, за пределами которого ее жизнь просто была бы невозможной.

А наблюдение за людьми было ее любимым занятием. С такой наблюдательностью, умением подмечать совершеннейшие мелочи, анализировать их и делать далеко идущие выводы Анне Петровне надо было бы не актрисой быть, а писателем или сыщиком. Хотя и в ее ремесле подобные навыки никогда не были лишними. Ее роли, поддержанные таким богатым «натурным» материалом, всегда получались очень жизненными, правдивыми и естественными.

Вот и сейчас она шла по городу, сквозь забавные и не очень картинки его жизни. Яркий елочный базар, где шикарные ели соседствовали с дешевыми елочками, у которых иголок было меньше, чем у кактуса. Продавец, что выплясывал джигу вокруг елок, был совершенно серый от холода. А самое примечательное было то, что столь несвойственным ему делом на посту продавца новогодних елок, занимался негр. Сколько раз за день он слышал сакраментальную шутку: «Что, замэрз, Маугли?», знает только он сам.