Две ночи в Лондоне - Джессика Гилмор Страница 8

Элли едва не упала, сказав последнее слово, лишь усилием воли удержалась на ногах, не сводя глаз с его лица, пытаясь найти знакомые признаки гнева, например расширенные зрачки, поджатые губы, раздувшиеся ноздри. Как хорошо они ей знакомы.

Она стиснула ладони, стараясь унять дрожь, и ждала. Странно, но лицо Макса Лавдея не изменилось, лишь в глазах появилось нечто, похожее на уважение.

– Откровенное заявление. Или заявления? Итак, во-первых, поскольку нам предстоит работать вместе, называйте меня Макс. Во-вторых, я живу не в Нью-Йорке, а в Коннектикуте, поэтому, если соберетесь отправить меня назад, убедитесь вначале, что пункт назначения верный. И в-третьих, – он помедлил, – признаю вашу правоту. Я был груб. У меня есть на то причины, но к вам это не имеет никакого отношения. Я могу лишь еще раз извиниться перед вами. – Он опять на несколько секунд закрыл глаза. – В моей семье происходят такие вещи, которые заставляют усомниться в существовании альтруизма, а моя тетя оставила вам этот дом.

– Я ее не просила.

– Разумеется, но взгляните на все с моей точки зрения. Я ведь вас совсем не знаю, опираюсь на голые факты. Тетушка была одинока, возможно, ранима и доверчива. Она оставила вам, вернее нам, все состояние, а вас обеспечила жильем и возможностью зарабатывать на жизнь. На бумаге все выглядит очень подозрительно.

Элли поджала губы, недовольная тем, что приходится признать правоту Макса. Она сама испытала шок, когда узнала о завещании и уготовленной ей роли. Впрочем, кое-что она упустила.

– Кажется, вы плохо знали свою тетушку, верно? – Она рассмеялась. – Я не представляю, чтобы кто-то мог ее надуть. К счастью, она была вовсе не глупа.

– Я совсем ее не знал. Она переехала сюда до моего рождения. Мне следовало увидеться с ней прежде, чем стало поздно.

– Следовало. Ради знакомства с ней стоило перелететь океан. Ладно, я пойду. – Она махнула рукой в сторону лестницы. – Это ненадолго. Располагайтесь и будьте как дома.

Элли выскользнула из комнаты. У нее и в мыслях не было производить на него впечатление, просто без пудры ей не справиться. И надо еще расчесать волосы. Если останется время, можно подкрасить ресницы. Лишь для того, чтобы придать свежести уставшему после долгого трудового дня лицу. Иных причин нет.

Проблема в том, что она опять пытается себя обмануть.

Так вот каков дом Элли Скотт. Светлый, яркий, однако при этом какой-то пустой. Комнату очень украшали и постеры в рамках, и подушечки на диванах, и, разумеется, восхитительный вид из окна на море, но в ней определенного чего-то не хватало.

Фотографий. Здесь совсем нет фотографий. Ни на стенах, ни на буфете, даже на каминной полке над очень уютным очагом, который топят дровами. Макс никогда не встречал женщину, которая не стремилась заполнить личное пространство семейными фото, снимками важных жизненных моментов или портретами друзей и домашних животных. У него самого на столе стояла фотография родителей, а по квартире было развешано несколько детских снимков. Особая гордость – фотография, на которой он в возрасте лет десяти на катере деда сжимает в руке пойманную рыбу.

Возможно, фото скрыты от посторонних глаз, как и книги, но Макс в этом сомневался. Кто же она такая, Элли Скотт? Что заставило молодую женщину переехать в глухую приморскую деревню вдали от цивилизации? Или она, как шелки, вышла из моря и теперь вынуждена жить в человеческом обличье, пока не найдет свою тюленью шкуру? Да, она очень похожа на шелки, по преданию, у них такие же огромные карие глаза и длинные ресницы.

– Я готова. Надеюсь, не заставила вас слишком долго ждать?

После ее обещания собраться быстро Макс приготовился ждать минимум двадцать минут, а прошло не более пяти. Элли сменила лодочки на кроссовки, накинула светло-серый кардиган и распустила волосы. При этом выглядела свежо, словно дриада весной, и совсем не похожа на женщин с безупречным маникюром, идеальной укладкой, облаченных в дизайнерскую одежду, окружавших его в офисе и вне него, с которыми он работал или встречался.

Она отличалась от них, как ледяная вода из родника от переслащенной баночной газировки. Нельзя сказать, что он очень приглядывался, чтобы уловить разницу, просто она слишком очевидна. Знакомясь с девушками, Макс не обращал внимания на их кожу, но, надо сказать, редко встречал женщин, которые могли похвастаться таким здоровым цветом лица. Вернее, не встречал никогда.

– Готовы? – Он не мог отвести от нее взгляд. Смущенный тем, что ведет себя как подросток, заставил себя отвернуться. – Тогда пойдемте, дорогая.

Порывистый ветер, который совсем недавно сбивал с ног, стих. Несмотря на поздний час, солнце все еще бросало свет на крыши домов. Мягкое тепло после жаркой и влажной погоды в Штатах и сырой и прохладной сиднейской зимы было приятно. Конечно, зима в Сиднее не такая холодная, как в Коннектикуте, но назвать ее мягкой тоже нельзя.

– Там на холме детская площадка. – Элли указала на возвышение у пристани. – А еще кабинет врача и остановка автобуса, который курсирует до ближайшего города. Наверное, вам это совсем неинтересно?

– Только если я не соберусь сюда переезжать.

– А что же будет с домом? – Она направилась вниз по склону к берегу, Макс двинулся следом.

– Не знаю.

Надо признать, что, войдя в просторный холл Раунд-Хаус, увидев на стенах морские компасы, услышав долетавший сюда гул моря, он ощутил связь между собой и этим местом. Однако сохранять дом не имеет смысла даже из практических соображений.

– Он находится слишком далеко, чтобы приезжать сюда на отдых, но это семейное гнездо, поэтому не хотелось бы его продавать.

– В Тренгарте и без того слишком много домов, использующихся как летние коттеджи, а ему нужны молодые семьи, которые могли бы здесь обосноваться, пустить корни. Сейчас даже ведутся разговоры о закрытии начальной школы, в следующем году детей будут возить на автобусе в соседний город. – Элли замолчала и с грустью посмотрела на холм. – Когдато тут была настоящая главная улица с галантерейными и скобяными лавками, магазинами продуктов и игрушек. У вашей тетушки остались любопытные фотографии еще викторианских времен. Сейчас там только сувенирные магазины, художественные галереи и офисы, выдающие напрокат оборудование для серфингистов, пожалуй, несколько магазинов с детскими игрушками.

Голос ее был грустный. Ностальгия по Тренгарту, в котором ей так и не довелось пожить?

– Вы поэтому сюда переехали? Пустить корни? – Надеется найти здесь человека, с которым можно создать семью? Не похоже, что в ее квартире бывал мужчина. Впрочем, другие члены семьи тоже.

– Я переехала, потому что здесь мне спокойно. Рядом была крестная, я ее любила, доверяла ей.

Она еще больше погрустнела, и Макс решил оставить тему. Они молча дошли до подножия холма, перешли дорогу, на развилке двинулись правее по узкой тропинке на прибрежном моле. Дома, выходящие окнами на набережную, были яркими, с красочными верандами – веселая мозаика из оттенков синего, зеленого, розового и голубого. Узкие улочки спиралью обвивали холм.

Конец ознакомительного фрагмента