Их благословила судьба - Кэрол Грейс Страница 8

— Как вам запах?

Она поморщилась. Пахло потом, навозом, грязью — всем сразу.

— Так, что ли, пахнет этот одеколон «Дикий мустанг»? — спросил он, толкнув ее локтем.

Она выпрямилась.

— Конечно же, нет. Он не такой… не такой… приземленный. Но в нем есть все составляющие. Терпкость… ну… вы сами знаете, — едва слышно закончила она. Она не могла отрицать, что далеко не всякий мужчина захочет благоухать лошадью и отнюдь не каждая женщина захочет вдыхать этот аромат. Но кто из миллиона женщин у прилавков мужской парфюмерии знает об этом? — Главное — имидж.

— А вовсе не то, что есть на самом деле?

Она ничего не ответила. У нее не было ни малейшего желания вступать в дискуссию о необходимости рекламы. Она знала, что ей никогда не убедить его в важности своей деятельности. Но он согласился участвовать в ее рекламной кампании, неважно по какой причине, и этой победы на сегодня достаточно. Она выждала несколько минут и задала свой вопрос:

— Откуда вы знаете… как вы решаете, какую лошадь выбрать?

— Я смотрю, ясный ли у нее взгляд.

Бриджет стала изучать быстро перемещающийся табун и только покачала головой, не в состоянии отличить один взгляд от другого.

— А что значит ясный взгляд?

— Это когда лошадь любопытная, — пояснил он, указывая на черную лошадь с белой звездочкой на лбу. — Взгляните вот на эту. Я бы ее купил. С каким любопытством она смотрит на окружающих. Она разглядывает нас с головы до ног, чтобы составить свое мнение. Она не напугана, как большинство других лошадей.

— Я бы не стала осуждать их за это, — сказала она. — Я тоже была бы на их месте напугана.

— Вы? Напуганы? — изумился он. — Не могу себе представить такое. Вы не двигаетесь с места, когда на вас несется велосипед. Вы врываетесь в дом к незнакомому человеку, чтобы уговорить его рекламировать одеколон. Что же тогда может вас напугать?

Она пожала плечами. Никто никогда не называл ее смелой.

— Не знаю. Змеи, пауки. Неудача. — Разговор становился слишком откровенным. Ей не хотелось говорить о неудаче. Ей не хотелось говорить о себе. Она хотела говорить о лошадях — это было гораздо безопаснее. — Представьте себе, что вас держат в неволе после того, как вы всю жизнь провели на свободе, — сказала она. Она чувствовала на себе его вопрошающий взгляд, но не отрывала глаз от черной лошади в загоне.

— Свобода так много значит для вас? — спросил он.

— Думаю, что да. Думаю, именно поэтому я открыла свое собственное рекламное агентство. Чтобы иметь возможность делать то, что я хочу.

— Вы действительно делаете то, что хотите?

— Разумеется. Вся моя жизнь в моих руках.

— А как же семья, дети?

Бриджет с трудом сглотнула. Нужно же было ему задать этот вопрос, когда ее слова звучали так убедительно! От расспросов она начинала нервничать. Точно так же, как дикие лошади там, в загоне.

— Нет времени на семью и детей, — беззаботно отозвалась она. — Я не променяю на них свою работу. Ведь иногда приходится трудиться круглые сутки. В нашем деле большая конкуренция. Стоит только зазеваться, и кто-нибудь обязательно попытается увести у тебя клиента. К тому же нельзя получить все, чего хочешь, — сказала она, словно подытоживая. А то он без нее этого не знал!

Еще совсем недавно она думала, что может получить все — интересную работу, а потом, или одновременно, любимого мужа, дом и детей. Теперь, когда стало ясно, что так не получится, она могла отдать все силы карьере. Что было не так уж и плохо. Очень даже неплохо.

— Нет… нельзя, — прошептал он, затем повернулся к лошадям спиной. — Мне нужно заплатить за лошадь и заполнить на нее бумаги. А вы, думаю, вернетесь в город.

Вот и все. Конец игры в вопросы и ответы. Он отделался от нее, прежде чем она успела о чем-нибудь спросить. Например, чего боялся он? Что свобода значила для него? Чего он хотел от жизни? Он зашагал прочь прежде, чем она успела сообразить, что происходит. Он с ней распрощался.

— Подождите, — крикнула она, локтями прокладывая себе путь в толпе. — Когда вас можно застать дома? Могу я зайти и сделать несколько фотографий?

Он только пожал плечами, не оборачиваясь, даже не замедлив шага, и она остановилась; затем направилась к парковке, понимая, что добилась от него всего того, чего хотела, и что он каким-то образом узнал о ней больше, чем многие, включая ее друзей.

Джош медленно ехал домой, довольный своей покупкой. Две из четырех лошадей, купленных им десять лет назад, все еще работали у него. Две другие были отпущены на пастбище, и они это заслужили. А тех, кого он объездил и продал, обеспечив себе приличный доход, невозможно было и подсчитать.

Он умел объезжать лошадей, умел приручать их, умел укрощать. Но чем он больше всего гордился, так это своим умением выбирать их. Чтобы выбрать хорошую лошадь в постоянно перемещающемся табуне, нужен острый глаз и знание лошадей. Джош редко ошибался, и гордился этим.

Чем он не мог гордиться, так это своими решениями относительно собственной жизни. Отказался поступать в колледж. Женился и уединился с семьей на ранчо. Предоставил Макса самому себе. А теперь еще и согласился рекламировать мужской одеколон. Что подумают в городе? Остается только надеяться, что рекламная кампания окажется неудачной и никто ни о чем не узнает. А если все же узнают, можно сказать: он сделал это, чтобы иметь средства на образование Макса.

Что касается образования, то было бы великим счастьем, если бы Максу удалось окончить местную среднюю школу. Катаясь по лужайке на велосипеде и бегая за хорошенькими женщинами. При воспоминании о Бриджет в шортах, с подбитым глазом, о том, как он прикладывал ей к веку лед, а она терпеливо сносила это, сердце у него учащенно забилось. Он никому не признался бы, что тогда у него возникло непреодолимое желание обнять ее и успокоить, сказать, что все будет хорошо. К счастью, Джош сумел его преодолеть, иначе кто знает, чем бы все кончилось. Он мог оказаться под судом за развратные действия.

В какой-то безумный миг, увидев, как задрожала у нее нижняя губа, когда он выставил ее из дома, Джош едва удержался, чтобы не вернуть ее и не поцеловать. Он сумел подавить в себе это чувство и не позволял оживать воспоминаниям. Единственным объяснением всему было то, что он так давно, так невероятно давно последний раз целовал женщину. Видел, как заливаются краской женские щеки.

Нет, он вовсе не хотел Бриджет Макклауд. Она была не в его вкусе.

Джош порылся в кармане рубашки и вынул оттуда смятую карточку. Как она здесь оказалась? Он отчетливо помнил, что сунул карточку в карман брюк. Несколько дней назад он поднес ее к носу и вдохнул стойкий, до сих пор сохранившийся аромат. Стойкий, как сама Бриджет, которой неизвестно слово «нет» и которую ничто не способно остановить, если она что-то задумала.