Одолевая власть любви - Грейс Грин Страница 8

Блу засмеялся.

— Да, что было, то было, Броуди! Пока мы бездельничали и купались в озере, ты вкалывал. Ну, — он повернулся, — мне пора! Рад был видеть тебя, Кендра!

Он уехал, а Броуди задержался. Кенни скатала конверты в трубочку и крепко сжала в руке.

— Что тебе надо?

— Просто решил передохнуть, подышать воздухом. — Он поднял брови. — Или наемному работнику возбраняется зайти в дом и выпить кофе?

— Тебе что, доставляет удовольствие подкалывать меня?

Он невесело засмеялся.

— Какие подколки? О чем ты?

— Тогда почему ты делаешь это, Броуди? Чего ты добиваешься?

— Да ничего я не добиваюсь! Чего я хотел бы добиться… так это выяснить, почему ты такая вредная?

— Почему это тебя так интересует? Я очень простой человек. Меня легко понять. Мне нечего скрывать!

Это была ложь, и не дай Бог, чтобы Броуди Спенсер когда-нибудь разгадал ее тайну… Она сама ее не знает! В этом и заключается горькая ирония. Это напоминало головоломку, когда все детали на своем месте… кроме одной. Самой крупной.

Детали, с помощью которой решается вся головоломка.

Эта деталь разорвана на две половинки.

У нее одна.

У кого вторая — неизвестно.

Это был кошмар, от которого нет пробуждения.

Кошмар, в котором она жила более восьми лет и, вероятно, обречена жить всегда…

— Отец Меган понимал тебя?

— Что?

Броуди прищурился.

— Ты говоришь, что тебя легко понять. А твой муж тебя понимал?

Она подавила истерический смех. Хотела бы она посмотреть на выражение лица Броуди, если бы сказала правду.

— Да, — ответила она. — Он прекрасно меня понимал.

Броуди смотрел на ее руки, и она вдруг обнаружила, что теребит конверты: отдирает лоскутки и бросает их на траву, словно конфетти. Как долго она этим занимается? Кенни вздохнула и остановилась, надеясь, что Броуди не догадался, что задел ее больное место.

Но, вероятно, он догадался и, вероятно, пожалел об этом, потому что, когда он снова заговорил, его тон был совершенно нейтральным:

— Послушай, на самом деле я вот для чего пришел: мне нужен твой совет. Мы наткнулись на… препятствие.

— Что за препятствие?

Они вместе прошли по лужайке, и их тени сливались на ярко-зеленой траве. Вокруг головы Броуди жужжала пчела, и он отгонял ее. Из окна кухни раздавалась ритмичная музыка.

Когда они подошли к открытой двери, Броуди остановился, чтобы пропустить Кендру. Затем подошел к переносному радиоприемнику, стоящему на широком подоконнике над раковиной, и выключил его.

— Эй, ребята, перекурите минут пять!

Рабочие, отдиравшие штукатурку, побросали инструменты и сняли грязные маски. Выходя, тот, что помоложе, задержался в дверях.

— Да, босс, чуть не забыл! Звонила Хейли. Она просила, чтобы на обратном пути вы купили хлеб и гамбургеры.

— Спасибо, Санди. — Броуди усмехнулся. — Под…

— Подкаблучник, вот кто я такой! — хором пропели рабочие, явно уже не раз слышавшие эту фразу, и с хохотом удалились.

Броуди засмеялся.

— Никакого уважения, — сказал он Кендре. — Я не пользуюсь у них ни малейшим уважением. В один прекрасный день…

Кендра выдавила из себя слабый смешок, но думала она не о том, что сказал Броуди, а о том, что сказал Санди.

Хейли. Это имя ничего ей не говорило. В школе она не знала никакой Хейли. Где же Броуди с ней познакомился? Может быть, она залетная птичка? Одна из тех ярких городских девушек, которые приезжают в Лейквью на каникулы и кружат головы местным парням на танцах?

— Сюда, — пригласил Броуди.

Она подошла к нему. В руках у него была тяжелая отвертка.

— Посмотри.

Он воткнул отвертку в один из шурупов, которые обнажились, когда отодрали обои. Шуруп сразу утонул в облаке пыли.

— Сплошная труха, — сказал Броуди. — Я проверил, в таком состоянии весь угол дома, обе кухни и прихожая. Здесь нужна кардинальная перестройка.

Кендра обхватила руками плечи, ей вдруг стало прохладно, несмотря на жаркий день.

— Сколько времени займет работа?

— Несколько недель, не меньше.

— Нам надо будет переехать.

Он прислонился к раковине.

— Да, это было бы очень кстати. Ведь перестройка предстоит капитальная.

Она разочарованно вздохнула и сказала, скорее для себя, чем для него.

— Мне так не хочется снова вырывать Меган… Мы только что обосновались.

— Да, дети болезненно переживают переезды. Хочешь отложить работу, пока не найдешь подходящее место?

— Да, это было бы лучше всего.

— Что ж, тогда мы можем сбавить темпы. Но послушай… если я чем-нибудь могу помочь, дай мне знать.

Кенни спрашивала себя, встречала ли она когда-нибудь более странного человека. Несколько минут назад он ее подкалывал, доводя до бешенства, теперь же заботливо смотрит на нее и предлагает помощь.

— Спасибо, — сказала она. — Это очень мило с твоей стороны. Но я уверена, что справлюсь сама. Вероятно, мы снимем номер в каком-нибудь мотеле поближе к школе…

— А ты не думаешь, что лучше снять дом? Или квартиру? Черт возьми, Кендра, мотель не место для ребенка! Как я уже говорил, работа займет несколько недель.

— Спасибо, Броуди. Я сама разберусь.

Она хотела смягчить свой отказ, но слово не воробей…

— Ладно. Дай мне знать, когда мы сможем приступить.

Броуди неспешно подошел к открытой двери и, выглянув, обхватил рукой косяк.

— Эй, ребята, — позвал он, — забирайте вещички. На некоторое время работа приостановлена.

Кенни выскользнула из кухни и поспешила из коридора в гостиную.

Из-за занавески она проследила, как скрылись из виду пикап Броуди и голубой фургон.

Ну и повезло! — размышляла она. Что же делать? Куда деваться?

Придется обсудить это с Меган, когда та вернется из школы.

Но она знала, что Меган воспротивится очередному переезду, даже на время.

Ей вовсе не улыбалось сообщать девочке дурную новость.

— Нам надо поговорить сейчас?

— Да, — сказала Кенни. — Солнышко, случилось нечто важное.

— Хорошо. Но потом мы пойдем в клуб, записываться в танцевальный кружок?

Они договорились об этом вчера вечером. Кенни согласилась, что Меган может заниматься джазом, если только при этом не пострадает балет.