Верь мне! - Аманда Дойл Страница 8

Лу послушалась, смиренно сложила руки на коленях и смотрела на них, будто они могли как по волшебству перенести ее за тридевять земель или, по крайней мере, сделать невидимой для этого холодного серого взгляда.

— Вы ведь англичанка, да?

Лу вздохнула. Допрос начался.

— Да.

— Что вы делали в Сиднее?

— Ну, я… я…

«Почему я должна перед ним оправдываться? — внезапно взбунтовалась Лу. — Не его это дело, чем я там занималась. Я ему ничем не обязана. Это меня подставили и обманули, а я никогда не смогу рассказать о Дике и этом ужасном деле».

— Ну, мисс Стейси, — сурово напомнил он о себе. — Должны же вы были как-то зарабатывать на жизнь, и делали это явно не в качестве поварихи… — Не дождавшись ответа, Брайент продолжал: — У вас есть рекомендации от ваших прежних нанимателей?

Лу покачала головой.

— Тогда, может, вы имеете опыт работы поваром? — протянул он лениво-насмешливо.

Ох, невыносимый! Бессердечный! Жестокий! Он сидит тут и посмеивается, а она так старалась, так долго мучалась с этими мерзкими отбивными, сражалась с каменными лепешками, сервировала такой красивый поднос! От ярости слезы навернулись на глаза Лу. Девушка вскочила и выпалила:

— Вы совершенно невыносимы! Признаю — я варила как умела. Но вспомните-ка: в вашем объявлении ничего не говорилось о готовке! Вы привезли меня сюда под ложным предлогом, а теперь считаете, что можете оправдать свой произвол, оскорбляя меня подозрениями. Не то чтобы я ожидала хороших манер от такого, как вы! Уж если на то пошло, вы не упоминали готовку, пока мы не подъехали к последним воротам. Зачем вы привезли меня сюда, если знали, что я не подхожу?

Стивен Брайент медленно поднялся и стоял, глядя на нее сверху вниз с каким-то непонятным выражением лица. Явно не с сочувствием. А Лу продолжала бушевать:

— Я не останусь здесь ни секундой дольше необходимого! Будьте уверены! Я воспользуюсь первой же возможностью и уеду: все равно куда и зачем. Я не собираюсь — я не могу остаться здесь!

Лу даже задохнулась от переполняющих ее возмущения и чувства вины. Ничего не видя перед собой, она повернулась к двери. И ушла бы, но стальные руки сжали ее запястья, как в тисках. Секунды две она сопротивлялась, почти обезумев от отчаяния.

— Отпустите меня, вы… вы… похититель!

Девушка почувствовала, что ее бесцеремонно поворачивают. Она заморгала мокрыми от слез глазами, уставившись на белое пятно рубашки Стивена.

— Успокойтесь, мисс Стейси. — Его низкий голос звучал ровно, безлично. И он подействовал на Лу успокаивающе. Девушка прерывисто вздохнула. — Все не так плохо, как вы думаете. Но вы заставляете меня напомнить, что вы приехали в Ридли-Хиллз по собственному настоянию. Я не думаю, что у вас был большой выбор, а? — Он проницательным взглядом окинул ее — бледную, расстроенную. — Эта жизнь, это место покажутся вам поначалу странными. Но вы скоро привыкнете. Может, вам даже здесь понравится, и вообще… вы же понимаете, нам действительно нужна ваша помощь, как бы неохотно вы ее оказывали. Но скоро вернется Марни. Если мои манеры не отвечают вашим строгим понятиям — возможно, оттого, что я простой деревенский житель. Хотя здешние места не столь уж удалены от побережья. Если бы вы хоть раз побывали в глубине континента, вы бы это знали. Там равнины, коричневые, выжженные пустыни, где только изредка попадаются солончаки, колючки да редкие эвкалипты; где дождя не бывает по нескольку лет, а «вороны летят хвостом вперед, чтобы им в глаза не попал песок». Это огромная, суровая страна, и человек должен быть решительным, чтобы выжить. Здесь не место и не время для капризов и причуд, для нерешительности и слабости. Это жесткая, безжалостная земля, и единственное, что она уважает, — ответную жесткость и безжалостность. — Его неумолимый тон неожиданно стал удивительно мягким. — День у вас был очень тяжелый, правда, мисс? Думаю, вам надо пораньше лечь спать.

Лу безмолвно повернулась к двери и уж было закрыла ее за собой, когда услышала вслед:

— Кстати, мисс Стейси. Вы завариваете прекрасный крепкий чай. Лучшего и местный житель не сделает.

Только в успокоительной темноте спальни Лу вспомнила, что так и не унесла поднос с его стола…

Лу разбудило теплое прикосновение солнечного лучика. В первое мгновение, когда она поняла, где находится, и взглянула на часы, от ужаса не могла даже пошевелиться. Потом ее взгляд привлек блеск термоса на столике у кровати и записка рядом с ним. «Спите, — приказывала бумага решительным почерком с резким наклоном, который мог принадлежать только Стивену Брайенту. — Мы вернемся не раньше шести. Джим вам поможет».

Право, этот человек — настоящая загадка. Лу налила чаю из термоса и с удовольствием начала его пить. Это оказался не «прекрасный крепкий чай», а более тонкий утренний напиток с молоком и щедрой порцией сахара. Было очевидно, что на его приготовление затрачены время и воображение. Может, это искупительная жертва, с надеждой подумала Лу.

Девушка вскочила с кровати, поспешно оделась, причесалась и умылась. Утро действительно было необыкновенным — прохладным, солнечным, бодрящим, и она была полна решимости сражаться с обстоятельствами. Теперь все зависит только от нее. Она покажет этому человеку, из какого Луиза О’Доннел Стейси теста! Уж она ему покажет! Да уже через неделю она станет неотъемлемой частью их компании — умной, умелой и совершенно необходимой. А когда станет необходимой, она уедет. Это послужит ему хорошим уроком, предвкушала девушка, пробираясь на кухню.

Только все сложилось не совсем так, и времени понадобилось намного больше недели. И ушло бы еще больше, если бы не Джим. Это он помогал скрыть ее первые кошмарные промахи и облегчал ее работу тысячью мелких дельных мелочей. Каждое утро он растапливал огромную плиту, так что она была уже достаточно горячей, чтобы приготовить еду, когда работники приходили завтракать. Он колол дрова и резал мясо. С того первого вечера в холодном мясном чулане больше не висели полутуши баранины на крюках — там лежали аккуратные горки мяса, нарезанного, как полагается, ряды ровно разрезанных почек, груды очищенных костей для супа. Каждое утро Лу выходила в огород за овощами, и Джим хитро подсказывал: «В такой холодный день прекрасно пошел бы пудинг с изюмом», или: «Почему бы вам не попробовать приготовить шарлотку, раз завтра с почтой привезут свежий хлеб», или: «Из сгущенки получается прекрасный рисовый пудинг, Лу, гораздо лучше, чем из свежего молока».

Теперь они называли ее Лу, так же как своего нанимателя — Стивом. Только они говорили «Стив» уважительным тоном, почти с обожанием, а ее имя произносили добродушно-снисходительно. Ох, как же они над ней посмеивались! Сколько веселья доставили им ошибки «иностранки»! Например, сандвичи. Пока мужчины завтракали, Лу должна была приготовить бутерброды. Каждый брал свой сверток и котелок, в крышке которого лежали заварка и сахар, прикрепляли их вместе с бурдюком воды к седлу и уезжали. В первый же день Лу вложила в эту работу всю душу. И только когда они гурьбой вошли ужинать, умытые, переодевшиеся и улыбающиеся, девушка поняла, что стала предметом какой-то уморительной шутки.