Спасенная горцем - Сабрина Йорк Страница 8

Ее гнев все возрастал. Она пыталась что-то узнать о нем, но было очень трудно это сделать, не выдав отцу своего интереса. А если отец что-то заподозрит, это наверняка приведет к беде. Кроме того, никакого особенного интереса не было. Она просто хотела знать, кто он, чтобы избегать его в будущем. И не важно, что при этом она мечтала о нем.

Наконец Ханна решительно выбросила из головы все мысли о незнакомце и попыталась сосредоточиться на занимательном трактате о севообороте. Но тут ее грубо прервала просвистевшая над ухом стрела. Нечасто стрелы свистят над ухом того, кто читает в саду книгу по агрономии. Но когда это происходит, необходимо провести расследование.

Ханна заложила пальцем книгу и встала. Это было ошибкой, потому что следующая стрела пролетела гораздо ближе. Она почувствовала, как щеку обдало горячим воздухом. И тут же нашла нападавшего. Сделать это было нетрудно: необыкновенно белые волосы выделялись на фоне темных стволов, как маяк!

– Мари Изабелл Макбин! Немедленно прекрати стрелять в меня! – завопила Ханна во весь голос, поскольку племянница обладала раздражающей особенностью игнорировать все, что не желала слышать.

Изабелл вставила в тетиву крошечного лука еще одну стрелу. Крошечный лук для крошечного ребенка, зато стрелы остры, как у любого лучника. Ханна посчитала благоразумным увернуться. Как только стрела попала в многострадальное дерево, девушка, топча цветы, метнулась к племяннице.

– Что ты делаешь, дорогая? – спросила она деланно беспечным тоном, ловко выхватывая оставшиеся стрелы из колчана.

Изабелл изумленно моргнула, словно Ханна появилась из воздуха.

– О, здравствуйте, тетя Ханна. Я упражняюсь. Мама сказала, нужно много упражняться.

Боже, о чем только думает Сюзанна, давая в руки пятилетней дочери лук и стрелы и разрешая стрелять в обитателей Рея? Того и гляди, здесь будет гора трупов!

– Только не в саду, дорогая.

Где читают люди.

Огромные голубые глаза распахнулись. Длинные кружевные ресницы затрепетали.

– Значит, лучше идти в библиотеку?

– Господи боже, нет! – Страшно даже представить – все ее любимые книги, ощетинившиеся стрелами, подобно ежам! Ханна попыталась сурово нахмуриться, но ей это не слишком удалось, веселье Изабелл было заразительным. – Ты едва не утыкала меня стрелами!

Изабелл прижалась к ней и прошептала:

– Я специально промахнулась, когда стреляла в тебя.

Она широко улыбнулась: очаровательная смесь лукавства и озорства, и ямочки, перед которыми невозможно устоять. Откуда у нее эти ямочки? Возможно, они позаимствованы у самого дьявола.

– Можно мне получить стрелы обратно.

– Ни за что!

Ей еще повезло, что Ханна их не переломала!

– Пора завтракать. Уверена, что твоя мать гадает, куда ты подевалась.

Изабелл поправила пустой колчан и фыркнула, чем, как ни странно, очень напомнила мать.

– Она еще спит.

– Не сомневаюсь, что это ты ее утомила. – Ханна попыталась отнять у нее лук, но Изабелл крепко в него вцепилась.

Ладно, может, в следующий раз. Если Ханна будет хитрее. Лук определенно должен исчезнуть. Может, все свалить на Серую леди? Замковые призраки очень подходят для подобных вещей.

– Пойдем, – велела Ханна, обнимая племянницу за худенькие плечи и уводя ее в дом.

Сердце Ханны наполнилось радостью, как всегда, когда ее взгляд падал на древние стены дома из розового камня. Зрелище было поистине поразительным, особенно сейчас, в свете раннего утра, под поцелуями нежных губ рассвета.

Небеса милостивые, как она любила свой дом! Любила в нем все, от деревни Кайрен Реей до последней хижины. Она любила слуг, ремесленников, хозяев лавок, рыбаков. Любила вкус кислых яблок Рея и сладкий аромат верескового меда. Любила управлять делами, надзирать за работой людей. И она любила своих родных. Ее жизнь была здесь.

Ханна не хотела уезжать. Но если она выйдет замуж, придется это сделать. Жены обычно перебираются к мужьям. По крайней мере, ей так твердили.

Когда они вошли в дом, отец уже сидел за столом в окружении груды бумаг. На миг он прекратил работу, чтобы крепко обнять внучку. Та вывернулась и поспешила к буфету, посмотреть, что там стоит, и моментально залезла руками во все блюда. Ханна постаралась отвести глаза от расстроившего ее зрелища. И как раз вовремя: Изабелл с азартом облизала овсяную лепешку, прежде чем положить ее обратно на тарелку. В этот момент в комнату вихрем ворвалась Сюзанна.

Сюзанна всегда врывалась в комнаты. Она была не женщиной, а неуправляемой силой природы. Повесила лук на спинку стула и, проигнорировав хмуро сдвинутые брови отца, – он не одобрял присутствия оружия за столом, – подошла к буфету и положила на тарелку все, что хотела съесть.

– Доброе утро всем! – улыбнулась она, садясь рядом с дочерью и целуя мягкие белые локоны Изабелл. Та, увлеченно поедая кексы, проигнорировала мать. Но Сюзанна словно ничего не заметила. – Какой чудесный день!

Ханна приняла самый суровый вид:

– Изабелл снова стреляла в саду.

Возможно, сплетничать нехорошо, недаром Изабелл злобно уставилась на нее, но нужно же что-то делать! Иначе скоро в саду найдут труп.

Сюзанна, просияв, повернулась к дочери.

– Превосходно! Попала во что-нибудь?

– Она едва не попала в меня, – проворчала Ханна, но и сестра, и племянница притворились, будто не слышат.

– Я едва не попала в кролика.

– Изумительно, мой маленький воин! В следующий раз обязательно принесешь на кухню кролика!

Изабелл широко улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках. В следующий раз она, возможно, и правда убьет кролика! Бедное животное.

– Я не прочь отведать жаркого из крольчатины, – пробормотал папа. Ханна нахмурилась. Не стоит поощрять проказы ребенка!

Впрочем, Изабелл особого поощрения не требовалось.

Ханна решила громко возразить против того, чтобы ее осыпали стрелами перед завтраком, но поняла, что это бесполезно. К тому же она вспомнила, что так и не позавтракала. При этой мысли в животе заурчало. Она подошла к буфету, пытаясь найти хоть какую-нибудь еду, которую предварительно не облизали, и остановила выбор на яйцахи большом куске говядины.

Когда она уже почти закончила есть, в комнату вплыла Лана. Она остановилась в луче солнечного света, и ее изящное и гибкое тело на миг словно охватило ангельским сиянием. Отблески солнца плясали на золотистых локонах.

Наверное, внезапно вспыхнувшая зависть была недостойна Ханны. Она пыталась игнорировать неуместное чувство, но это было почти невозможно. Недаром рядом с сестрами она казалась себе… ничтожной.

Но тут Лана улыбнулась, и недобрые чувства Ханны развеялись. У Ланы была волшебная улыбка, успокаивающая, утешающая, нежная, от которой всем в комнате становилось лучше и легче. Лана была особенной, она обладала необычным даром. И хотя Ханна часто ее не понимала, все же она старалась поддерживать чудачества сестры.