Великолепие - Бренда Джойс Страница 8

Кэролайн ушла, а Джордж еще долго смотрел ей вслед.

— Хотел бы я знать, — вслух проговорил он, — что происходило здесь в мое отсутствие…

Поднявшись к себе, Кэролайн села за массивный письменный стол, взяла в руки перо и возбужденно начала рисовать. Несколько точных штрихов — и на бумаге появилась карикатура: два молодых щеголя, выносящие двух потерявших сознание дам, которые в театральных позах расположились в их объятиях. Возле других двух дам, лежащих на полу, суетились двое повес с похотливыми глазами. С одной из дам уже сняли туфельки, юбка, задранная выше колен, обнажала округлые икры и щиколотки. У другой дамы были расстегнуты все пуговки на лифе, и груди почти вываливались из декольте.

Кэролайн подула на рисунок, чтобы поскорее высохли чернила, и быстро написала несколько слов от лица одного из светских повес: «Блеск! Вот это веселье так веселье! Старичку принцу следовало бы почаще опаздывать!»

Улыбнувшись, девушка отложила карикатуру. Рискованная затея с переодеванием в мужской костюм, которую она предприняла вчера вечером, с лихвой оправдала себя. Потом ее улыбка угасла. В памяти возник смутный образ. Кэролайн никогда не видела князя, но много слышала о нем с тех пор, как он прибыл в Лондон. Да и кто о нем не слышал? Северьянов уже успел покорить и разбить десятки женских сердец — как в Лондоне, так и во всей стране. Говорили, что он холоден как лед, когда это ему нужно, но вместе с тем способен растопить любое сердце. Даже принц-регент почти заискивал перед ним. Возможно, перед его чарами устоял лишь лорд Каслеро.

Кэролайн слышала, что князь высок, белокур и очень красив. Она не сомневалась, что рассказы о его физическом обаянии сильно преувеличены. Так бывало всегда. Если верить слухам, несколько дам сомлели, когда их знакомили с ним. При мысли об этом Кэролайн насмешливо фыркнула.

Однако поскольку она ни разу не видела князя собственными глазами, то и карикатуру на него нарисовать не могла Это положение следовало поскорее исправить. Она улыбнулась.

Обмакнув перо в чернила, девушка поставила дату в верхнем углу страницы и написала:

«Великосветские лицемеры».

Среди пятнадцати сотен гостей, приглашенных на недавно устроенное принцем-регентом экстравагантное празднество для коего потребовалось не менее шестидесяти пяти тысяч свечей, сто пятьдесят банкетных столов и полторы тысячи стульев, а также три тысячи двести восемьдесят три человека прислуги, был один весьма примечательный иностранец. Все приглашенные и не приглашенные, с нетерпением ожидающие появления этой заметки, видимо, считают этого человека эталоном нравственности. О, если бы стены Карлтон-Хаус могли говорить! К счастью, не все, в отличие от них, столь ревностно хранят молчание! Речь идет не о французе, как можно бы было подумать, а о князе С., который прибыл сюда с собственным эскортом в огромной черной карете с фамильным гербом. Его всегда сопровождают слуга-француз и взвод вооруженных казаков. Хотя праздник продолжался до рассвета, С. уехал неслыханно рано: в час ночи! Что же, как не чары несравненной леди К., заставило его решиться на столь удивительный поступок? Правда, лорд К. тоже присутствовал в Кпрлтон-Хаус, однако его внимание было полностью поглощено портвейном и сигарами. И даже если бы не это, он все равно сделал бы вид, что увлечен портвейном и сигарами. Да-да, лорд К. ни в коем случае не осмелился бы обратить внимание ни на что другое. И все прошло бы, как обычно, без особых осложнений, если бы не появление на празднике одной княгини, по слухам, совершенно неожиданное для князя. Предполагалось, что княгиня находится в С. — П. Она, разумеется, тоже прибыла с эскортом. Все заметили, что прекрасная фигура княгини явно округлилась за последнее время. Интересно, кого она ждет?

Кэролайн наконец перевела дыхание и поставила точку. Сердце у нее учащенно билось, и смутный образ все еще маячил в ее воображении. Она хорошо представляла себе четкие линии славянского лица с высокими скулами. Девушка вспомнила отцовское предостережение, но постаралась забыть о нем. Великосветское общество продолжало жить своей особой жизнью, как будто и не полегли на полях сражений сотни тысяч солдат разных национальностей на континенте, как будто британские военнопленные не умирали голодной смертью во французских тюрьмах, как будто все беспорядки в Англии, вызванные войной, происходили на другой планете! Похоже, до людских страданий никому нет дела! Кэролайн не могла примириться с этим.

Какое счастье, что ее мать полюбила Джорджа Брауна и порвала с бездушным и самодовольным аристократическим обществом! Да, отец — простолюдин, к тому же небогатый, зато у него есть идеалы. И Маргарет полюбила его не за титул и не за богатство.

Кэролайн встала и подошла к столику возле кровати. Взяв в руки небольшой портрет, на котором Маргарет держала на руках малютку дочь, девушка вгляделась в лицо матери. Как красива была Маргарет! Ее зеленые глаза излучали доброту и нежность.

Она умерла вскоре после их возвращения из той ужасной поездки к леди Стаффорд в Мидлендс. Кэролайн на всю жизнь запомнила, как обожаемая мать укладывала ее в постельку и укрывала одеялом. Она помнила нежную улыбку Маргарет и прикосновение ее губ к своей щеке. И голос, тихо произносивший: «Я люблю тебя». Кэролайн сказала тогда в ответ: «Я тоже люблю тебя, мама», и Маргарет, погасив свечу, ушла. А наутро ее уже не было в живых.

Кэролайн поставила портрет на место. Она старалась не вспоминать то утро. Даже сейчас, по прошествии тринадцати лет, у нее защемило сердце и на глазах выступили слезы. Наверное, если по-настоящему любишь человека, никогда не смиришься с его утратой.

Мать умерла от воспаления легких. Говорили, будто болезнь запущена, потому что она, наверное, уже давно чувствовала недомогание, но не жаловалась.

Девушка утерла слезы, усилием воли прогнав воспоминание об убитом горем отце, и снова вернулась за письменный стол.

Князь Николас Северьянов, вне всякого сомнения, заслуживает того, чтобы стать мишенью ее острого пера. Он такой же если не хуже!, как все распутники, щеголи и лицемеры из числа ее соотечественников. Если князь, находясь в Лондоне с миссией государственной важности, вступает в связь то с одной, то с другой дамой, не обращая внимания на появление в городе беременной жены, его необходимо вывести на чистую воду. Это вопрос принципа. К тому же Кэролайн искренне сочувствовала княгине Северьяновой. Какою быть замужем за подобным негодяем! Для себя Кэролайн давно решила, что не выйдет замуж до тех пор, пока не встретит такого же высоконравственного человека, как ее отец, конечно, при условии, что они полюбят друг друга необыкновенной, возвышенной любовью.

Она последний раз обмакнула в чернильницу перо и размашисто подписалась под статьей: «Чарльз Коппервилл».

Он знал, что это снится ему. Однако сон казался совершенно реальным. Этот сон всегда сопровождался щемящей болью, предвещающей несчастье. И неизменно лежал снег. За окном все было белым-бело, поэтому не удавалось ничего разглядеть. А снег все шел и шел.