Завороженная - Джейн Фэйзер Страница 80

Она повернулась, чтобы открыть дверь.

– Вы подождете, пока я переоденусь? Я быстро. Или мне поехать за вами следом?

– Мадам… Княгиня… – Видя ее непреклонность, Татаринов решил, что лучше уж он будет за ней приглядывать. Как-нибудь избавится от нее, когда они доберутся до Гринвича. – Я подожду.

– Хорошо. – Ливия повернула ключ в замке и открыла дверь. Вы в карете приехали?

– Верхом.

– Хорошо, тогда я переоденусь и заберу с конюшни Дафну.

Собаки вертелись у ее ног, пока она бегом поднималась по лестнице. Оглянувшись, она бросила Татаринову через плечо:

– Десять минут – самое большее.

Татаринов взглянул на входную дверь. Ему хватило бы и двух минут, чтобы вскочить на своего коня и уехать, но он знал, что эта чертова баба не успокоится. Кто его знает, что она может натворить, если дать ей волю. Он должен был прихватить еще двоих своих товарищей, перед тем как направиться в Гринвич, оставалось лишь молить Бога, чтобы те люди, которые удерживали князя, пропустили вечерний отлив и задержались в Гринвиче до утра.

А если они не в Гринвиче?

Ливия надела костюм для верховой езды. Сунув пистолет в карман жакета, села на кровать, чтобы натянуть ботинки.

Ливия вышла из спальни и бегом спустилась вниз. Татаринов мерил шагами холл: коротконогий, плотный, набычившийся, он всем своим видом внушал уверенность в успешном исходе операции по спасению Прокова. Вообще-то Татаринов был ей антипатичен, но иметь такого человека в союзниках весьма полезно.

– Я готова. – Ливия поспешила к входной двери и распахнула ее. Запереть дверь будет некому, но с этим уже ничего не поделаешь. Лошадь Татаринова, такая же коренастая и некрасивая, как он сам, стояла привязанная к ограде сквера.

– Моя лошадь на конюшне, на той стороне площади, – сказала Ливия и побежала на конюшню. Она уже вела Дафну через двор, когда из окна комнаты над стойлами раздался крик:

– Эй, кто там? Что происходит? – В окне показалась растрепанная голова Джемми.

– Это я, Джемми. Беру Дафну на прогулку.

– В такое время, миледи?

– Да, мне так захотелось. Спи.

– Надо кое к кому заехать, – сказал Татаринов, когда они тронулись в путь. – Мне потребуется помощь.

– Я с вами, не забудьте, – сказала она.

– Вряд ли вы дадите мне об этом забыть, – буркнул он.

Они проехали через Лондонский мост и вдоль реки двинулись к югу. Трижды Татаринов сворачивал на узкие улочки, каждый раз приказывая Ливии оставаться там, где он мог ее видеть. Трижды он стучал в двери, выстукивая один и тот же ритм, и каждый раз вслед за этим условным стуком распахивалась дверь. После короткого обмена репликами хриплым шепотом на неизвестном Ливии языке к ним присоединялся еще один всадник. Лошади у всех были такие же коренастые и выносливые, как у Татаринова. Лошади, больше похожие на деревенских меринов, чем на скаковых лошадей.

Трое мужчин в недоумении поглядывали на Ливию, но никому и в голову не пришло с ней поздороваться. Мужчины переговаривались на русском, так что Ливии ничего не оставалось, как предаваться тревожным раздумьям.

Приехав в Гринвич, всадники по Нормандской дороге направились к докам. Сторож с фонарем на шесте, вышедший им навстречу, монотонно повторял: «Три часа, и все спокойно».

Ночной сторож с подозрением окинул взглядом кавалькаду, Татаринов бросил ему монетку. Сторож поймал серебро и сунул его в карман, после чего продолжил обход, монотонно повторяя одну и ту же фразу. Всадники не предвещали добра мирно почивавшим жителям Гринвича, но серебро сделало свое цело: сторож не стал поднимать шум.

У пирса качались на якорях корабли. Их было не так уж много. Фонари освещали вход в дома, стоявшие у самого пирса. Их тоже было немного. На пороге одного из строений показался трактирщик, волочивший за шиворот двух недовольных посетителей. Он дал обоим пинка, и пьянчуги один за другим кубарем покатились в грязь.

Татаринов посовещался со своими компаньонами и обратился к Ливии:

– Там, чуть подальше, есть лодочный сарай. Спрячьтесь на всякий случай.

– Пока я буду прятаться в сарае, чем вы намерены заниматься? – Она непроизвольно сжала в кармане пистолет.

– Производить рекогносцировку местности, – ответил Татаринов. – Сначала надо выяснить, здесь ли князь.

Разумная мысль, но только Ливия не желала оставаться в стороне от процесса.

– Я вам не буду мешать, – твердо заявила она, – и предпринимать ничего не буду, пока не придумаю, чем могу быть вам полезной.

Татаринов злобно на нее посмотрел. Ему стоило лишь кивнуть, и его товарищи свяжут княгиню и заткнут ей рот так, что она и пикнуть не успеет. Однако Татаринов понимал, что князь, если выйдет из этой заварухи живым, не погладит его по головке за то, что с его женой обошлись не слишком любезно.

– Будь я на месте вашего мужа, я бы всыпал вам по полной, будьте уверены, – пробормотал Татаринов, направляя коня в сторону покосившегося лодочного сарая.

– Не думаю, что он способен ударить женщину, тем более жену, – сказала Ливия. Подъехав следом за Татариновым к сараю, она спешилась и привязала лошадь к столбу.

Люди Татаринова тоже спешились и стреножили лошадей. Потом, шепотом посовещавшись, все четверо разбрелись каждый в свою сторону. Двое направились в город, а Татаринов и третий его компаньон пошли обследовать пирс, один направо, другой налево. Ливия после коротких раздумий пошла следом за Татариновым. У нее пока не было никаких конкретных планов, но кое-какие идеи появились, и, если им удастся отыскать Александра на одном из этих кораблей, она знала, какую роль может взять на себя в этой спасательной операции.

В кормовой каюте недоброй памяти корабля под названием «Каспер» Александр клял себя за глупость. Где и когда он совершил промах? В чем ошибся? Как они вышли на него? Эти вопросы мучили Александра с тех самых пор, как двое незнакомцев явились к нему в спальню. Борис, конечно, не пустил бы их наверх, но Моркомб, как он ясно дал понять, не считал князя Прокова своим хозяином. Он открыл визитерам дверь, но спросить у хозяина дома, желает ли он видеть гостей или нет и где именно он готов их принять, если на то его воля, не пришло ему в голову.

Впрочем, зачем винить Моркомба? Если его решили схватить, то нашли бы способ сделать это и не у него в доме. Александр знал, что люди Аракчеева не допускают просчетов. Но кто предупрежден, тот вооружен, а Александра застали врасплох. Если бы его успели предупредить, он сумел бы подготовиться к встрече. Теперь он понимал, что исчезновение Спирина стало первопричиной его, Александра, пребывания на этом корабле. Он должен был подготовиться к тому, что может произойти, еще тогда, когда Татаринов сообщил ему тревожную весть. Но князь Проков, истинный сын своего отца, всегда верил в то, что суетиться – лишь делу вредить. Решения надо принимать на трезвую голову. Никогда не пори горячки. Перед тем как действовать, убедись, что твои действия оправданны. На этот раз не дававшая прежде сбоев тактика не сработала. «Ну что же, и на старуху бывает проруха», – сказал себе Александр.