Грехи девственницы - Анна Рэндол Страница 82

— Я собирался действовать медленно, — вымолвил сквозь сжатые зубы Гейбриел.

Однако Мадлен вонзила ногти в его ягодицы, когда он попытался отстраниться, и прижала его к себе, отчаянно боясь потерять это восхитительное чувство напряжения.

— Я не хочу делать это медленно.

Гейбриел прикусил мочку ее уха.

— Тогда просто доверься мне.

Девушка разжала пальцы, и Гейбриел пришел в движение. На какое-то мгновение Мадлен лишилась способности дышать, думать. И что самое восхитительное — это ей и не нужно было. Она хотела быть любимой Гейбриелом и дарить ему ответную любовь. Тогда в саду она стремилась получить удовольствие. Теперь же ею руководила любовь. Мадлен сжала спину любимого, когда по ее телу прокатилась горячая волна.

За ней последовала еще одна, мощнее первой, и еще… Мадлен выкрикивала имя любимого до тех пор, пока ослепительная вспышка наслаждения не лишила ее голоса.

Гейбриел на мгновение застыл, а потом в последний раз с силой вошел в Мадлен и закричал, обретя собственное наслаждение. А еще через минуту он упал на постель рядом с ней и крепко прижал к себе, прежде чем запечатлеть поцелуй на ее шее.

В тепле и уюте его объятий глаза Мадлен начали закрываться, но, прежде чем заснуть, она отважилась на самый большой риск в своей жизни.

— Я люблю тебя, Гейбриел.

Когда матрас ее кровати слегка промялся в темноте, Мадлен схватилась за нож. Но прежде чем ее рука коснулась обнаженной лодыжки, она поняла, что это перевернулся во сне.

Рука мужчины погладила ее спину.

— Ты не спишь, — произнес он отчетливо, как если бы давно проснулся.

— Ты тоже.

Гейбриел провел ладонью по животу Мадлен.

— Жалеешь?

Прикосновение было таким приятным.

— Нет. — И она действительно не жалела. Совсем. Мадлен не сомневалась, что Гейбриел будет прекрасным мужем. И не опасалась, что он станет таким же, как ее отец.

Боялась она лишь того, что сама не сможет стать хорошей женой.

Первое, что она сделала посреди ночи, это схватилась за нож. Да и что она знает о составлении меню, штопанье носков и других вещах, с которыми замужние женщины сталкиваются каждый день?

Гейбриел вновь заключил ее в объятия, прижав к себе. Мадлен вздохнула и удобно устроилась подле него. Когда он укрывал их обоих смятой простыней, его руки легко скользили над Мадлен, словно были совсем лишены веса. Мадлен попыталась найти его губы, но Гейбриел остановил ее.

— У меня не было возможности просто полежать рядом с тобой. Но если ты сейчас пошевелишься, я не смогу устоять перед соблазном снова овладеть тобой.

Мадлен улыбнулась. Она не привыкла к тому, чтобы ее баловали, но это оказалось так приятно.

Она справится, не так ли? Естественно что, почуяв опасность, она реагировала, как и прежде. Необходимость выживать любой ценой прилипла к ней, точно вторая кожа. Прошедшая ночь превратила ее из девственницы в женщину, но не изменила ее прошлого шпионки.

Ум ее оставался таким же острым.

— Как собираешься продолжать расследование.

— Думаю, нам придется начать все сначала.

Слово «нам» прозвучало в его устах как никогда романтично. Но Мадлен нахмурилась. Разве не должна она теперь еще больше беспокоиться за Гейбриела? Уговаривать его действовать осторожно? Да и возможно ли это, если она собирается участвовать в расследовании наравне с ним? Мадлен вновь одолели сомнения.

— А что, если твой свидетель ошибся, когда сказал, будто видел этого человека и раньше? Что, если это не отец одной из учениц? — поспешно произнесла Мадлен.

Гейбриел кивнул.

— Или был слишком пьян и нарисовал совсем не то. Все может быть. Я обдумывал каждый вариант по нескольку раз. Твоя жизнь все еще в опасности, а я до сих пор понятия не имею, кто тебе угрожает. — Голос Гейбриела звучал грубо, совсем не соответствуя нежным прикосновениям рук к талии Мадлен. — Меня не покидает страх, что я узнаю имя преступника, лишь когда он нападет на тебя.

Мадлен оставалось лишь надеяться, что негодяй действительно попытается это сделать. Она знала несколько приемов, которые собиралась ему показать.

— На этот раз я был слишком уверен в себе. Наверное, Поттс все же оказался прав.

— Поттс болван.

Замечание Мадлен заставило Гейбриела рассмеяться.

— Но ведь ты даже не знаешь, что он сказал.

— Он болван, если не хвалил твои выдающиеся способности.

Губы Гейбриела нашли чувствительное место у основания шеи Мадлен.

— Ты сказал, что рисунок очень нечеткий, — произнесла она.

Гейбриел пошевелился, как если бы хотел приподняться, а потом замер.

— Рисунок у меня дома. А то я бы мог его тебе показать. — Мышцы на руке Гейбриела, обнимающей Мадлен, напряглись, а сытая апатичность исчезла.

Вряд ли ему удастся теперь заснуть. Да и Мадлен тоже.

— Твой дом ведь недалеко?

Гейбриел на мгновение перестал дышать.

— Всего в десяти минутах езды отсюда.

Гейбриел вздохнул.

— И ты не будешь возражать, если я вытащу тебя из постели посреди ночи?

Мадлен улыбнулась, вставая с кровати.

— Кто быстрее оденется?

Гейбриел застонал и оглядел обнаженную фигуру Мадлен с нескрываемым вожделением.

— Напомни-ка мне, зачем мы собрались вылезти из постели?

— Чтобы посмотреть на рисунок. — Встав так, что ее освещал луч света, пробивающийся из-за занавески, Мадлен медленно наклонилась, чтобы поднять с пола сорочку. Да, она сомневалась в своей способности стать женой, но вот собственная власть над мужчинами не вызывала у нее сомнений. Под горящим взглядом Гейбриела процесс одевания показался ей невероятно чувственным.

Молодой человек тяжело вздохнул.

— Давай поедем за ним утром.

Но Мадлен посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

— У нас впереди еще путь до твоего дома.

Смех Гейбриела прозвучал вымученно.

— Сколько у нас времени до того, как подъедет экипаж?

Вскоре Гейбриел растолкал заспанного кучера и приказал подавать экипаж.

Оказавшись внутри, Гейбриел усадил Мадлен к себе на колени и провел пальцем по ее носу.

— Ты очень красивая в этом платье. — Он с улыбкой коснулся кружева, едва прикрывающего грудь Мадлен. — Но без него ты мне нравишься еще больше.

Мимо экипажа пробежал конюх.

Мадлен выпрямилась и соскользнула с колен Гейбриела, прежде чем успела вспомнить, что мнение других мужчин ее больше не интересует.