Китайская шкатулка - Барбара Вуд Страница 83

А потом началось самое ужасное. Свидетели «Красного Дракона» разбивали мои обвинения, представляя записи, формулы и даты производства за последние десять лет. Это были те самые формулы, что «Красный Дракон» украл у меня, но, судя по их записям, компания разработала их раньше! Я понимала, что все эти записи — фальшивка, но доказать ничего не могла. Они пригласили работавших на меня женщин, и те заверили судью и присяжных, что в то время среди них не было никого, кто шпионил бы в пользу «Красного Дракона». И, наконец, суду были представлены доказательства, что самого Дракона не было в стране, когда пожар уничтожил склад мистера Хуана…

На следующий день судьи начали вызывать моих свидетелей. Отвечая на вопросы мистера Уинтерборна, миссис По подробно описала, как я дала ей новый бальзам в красивом горшочке и как он помог ее поврежденным рукам и снял головные боли у ее мужа. Она сказала, что точно помнит, когда я ей его дала — ровно через две недели после китайского Нового года, потому что она как раз тогда поставила новый пресс для глажки в своей прачечной. Это было задолго до того, как «Красный Дракон» выпустил в продажу собственный бальзам — точную копию моего и тоже в красивом горшочке.

Я почувствовала легкую дрожь триумфа. Но тут встал адвокат «Красного Дракона» и спросил:

— Миссис По, вы можете нам сказать, кто был президентом в то время?

— Что? — переспросила она. — Президентом?

— Президентом Соединенных Штатов.

Я знала, что миссис По интересовалась только тем, что происходит в Чайнатауне, и я поняла, почему адвокат задал этот вопрос. Когда она ответила, что президентом был Джордж Вашингтон, зал взорвался хохотом.

К этому времени в зале собралось много народа. Я думаю, это были работники с фабрики Дракона, потому что они приветствовали каждую маленькую победу его компании и освистывали мою.

Записную книжку моей матери читали, копировали, фотографировали и передавали из рук в руки до тех пор, пока она не начала рассыпаться на части. Адвокат «Красного Дракона» вызвал в суд эксперта, который утверждал, что моим формулам тысяча лет, а тот факт, что «Красный Дракон» не выпускал эти смеси до того, как я изобрела свои, не доказывает факта кражи.

И в конце концов стало ясно, что процесс развивается совсем не блестяще для меня и моей компании…

Еще до начала суда мистер Уинтерборн надеялся, что нам не придется говорить о тонике «Десять тысяч ян», учитывая деликатные свойства этого продукта. Но когда стало очевидно, что я проигрываю сражение, у меня не осталось выбора. Многие из тех, кто проработал на меня в течение долгих лет, то ли чего-то боялись, то ли их подкупили. Ни для кого не являлась секретом связь хозяина «Красного Дракона» с китайской мафией.

— Нас может спасти только одно, — сказал мне как-то вечером после еще одного ужасного дня в суде мистер Уинтерборн. — Если мы сможем поймать «Красного Дракона» на том, что он намеренно производит и продает смертоносные средства, возможно, тогда нам удастся выиграть. Но для этого, я боюсь, нам придется упомянуть о «Десяти тысячах ян».

— Значит, нам надо это сделать, — заявила я.

— Но нам придется сделать не только это, миссис Ли. Вы можете найти человека, заболевшего после приема их тоника «Сильный мужчина»? Вы можете найти вдов, готовых дать свидетельские показания?

В разговор вмешался Гидеон:

— Господи, какая женщина согласится сидеть на месте свидетеля и рассказывать всем, что ее муж умер от того, что принимал возбуждающее средство?

— Я попытаюсь их уговорить, — заверила я.

Каждый вечер после заседания суда мы с мужем возвращались в наш дом в Окленде. Я кормила Ирис, купала ее, укладывала спать, а мистер Ли уходил в свою мастерскую и там в тишине работал над своими полотнами.

Каждое утро мы читали отчет о процессе, впрочем, весьма странный и непоследовательный. Казалось, репортеры сосредоточились в основном на моей персоне, описывая мои «китайские платья» и то, что я ела на ленч «тушеные клецки и лапшу с креветками, принесенные из Чайнатауна». Они называли меня «женой и матерью, которая руководит собственным делом», хотя о моем противнике никогда не говорили, как о муже и отце, владеющем собственным бизнесом. Записывали даже мое настроение: «Миссис Ли выглядела печальной», и абсолютной сенсацией стало, когда одна журналистка написала: «Красивая и молодая миссис Ли страстно смотрела на мистера Гидеона Барклея».

Наконец, когда ничего больше не помогало, я сама заняла место свидетеля: на процессе зашла речь о тонике «Десять тысяч ян».

Мистер Уинтерборн убеждал меня этого не делать. Он предупредил меня, что адвокат «Красного Дракона» использует шанс, чтобы унизить меня и поставить в неловкое положение. Но это была единственная возможность говорить самой, чтобы присяжные и весь мир убедились в моей честности.

— Вы утверждаете, миссис Ли, что ваш тоник безопасен? — поинтересовался адвокат «Красного Дракона» — крупный мужчина, в кричащем клетчатом пиджаке, который с наслаждением использовал театральные жесты.

— Да, это так.

— Вам придется говорить громче, миссис Ли, чтобы суд мог вас слышать! — почти проорал он. Я поняла его стратегию: он кричал для того, чтобы «Красный Дракон» казался сильным, а я слабой.

— Это так, — повторила я, не повышая голоса, решив, что не позволю ему манипулировать мной.

— Почему ваш тоник безопасен, если это та же формула, что и в тонике «Сильный мужчина»?

Именно в эту минуту я заметила, что у выхода из зала суда стоит женщина. Ее лицо показалось мне знакомым, но я не могла вспомнить, откуда ее знаю. Она выглядела испуганной, и, когда наши взгляды встретились, я прочла в ее глазах: «Простите меня».

— Это не одна и та же формула. Продукт «Красного Дракона» содержит один ингредиент, которого в моем тонике нет.

— Какое интересное противоречие! Вы утверждаете, что в тонике «Сильный мужчина» использовалась ваша формула, и тут же объявляете, что это не так!

В толпе зашептались.

— Один из ингредиентов оказался опасным, и перед тем, как запустить тоник в производство, я убрала его.

— Как вы нашли эту формулу, миссис Ли?

— Я нашла рецепт на старинном папирусе и сама приготовила смесь.

— Вы сказали, старинный папирус? Вы хотите сказать, что этот рецепт… Сколько же ему лет?

В зале суда наступила тишина — все ждали моего ответа:

— Этому рецепту больше тысячи лет.

— Ах так! Значит, не вы изобрели его! — театрально произнес адвокат, и люди в зале снова зашептались, заставив судью постучать своим молоточком.

Следующий вопрос мне задал мистер Уинтерборн:

— Это старинный рецепт, миссис Ли, но вносили ли вы в него изменения?

— Да, я изменила его, введя несколько новых компонентов.