В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 83

Я очень скучаю по Вам, миссис Паркер и ее мужу, а также по мисс Абигайль, то есть, я хотела сказать, миссис О’Доннел. И конечно же, по Руие, которой я тоже не могу сказать, где нахожусь, но прошу Вас передать им всем привет и заверить, что время, проведенное в Роторуа, до сих пор остается для меня самым счастливым в жизни. У вас я чувствовала себя как дома.

Пайка

Дочитав до конца, Абигайль украдкой смахнула слезинку. Поглядев на мать, она поняла, что та чувствует то же самое.

— Видишь, мама, — негромко произнесла Абигайль. — Это из-за любви к Дункану она решила уехать. Бедное дитя! И она недвусмысленно благодарит Аннабель. Не смей распространять злые сплетни о моей сестре. Пообещай мне это.

Абигайль умоляюще посмотрела на мать.

Марианна слабо кивнула.

— Ты обещаешь мне? — не отставала Абигайль.

Марианна снова кивнула.

— То есть ты больше не будешь обвинять Аннабель в том, что та выгнала из дома Пайку и бросила тогда свою дочь на произвол судьбы?

Женщина упрямо поджала губы.

— Ты обещаешь мне?

— Как тебе будет угодно!

Абигайль решила больше не настаивать. Кроме того, ей уже пора было уходить. Скоро из школы вернется Эмили, которую нужно покормить.

— Мама, теперь я буду приходить к тебе после обеда, потому что в школе требуется человек, который немного показал бы детям, что такое театр, и Патрик предложил мне этим заняться.

— Ты собираешься работать, будучи замужней женщиной? — резко переспросила Марианна.

— Разве ты не работала? — возразила ей дочь.

— Мне ничего другого не оставалось, но ведь твой учитель наверняка зарабатывает достаточно, чтобы прокормить семью.

— Это верно, мама, но мне было бы очень приятно поставить небольшую пьесу с маленькими сорванцами. Так, а теперь поспи немного. И не забудь, что ты обещала! Не осложняй без надобности жизнь Аннабель. Ты меня слышишь?

Марианна нахмурилась и повернулась к Абигайль спиной. Когда за дочерью закрылась дверь, она мрачно подумала: «Тот, кто бросает детей в беде, всегда будет чувствовать свою вину!»

Все равно никто не заставит ее относиться к Аннабель так же, как она относится к другим своим дочерям. Она одна знала, почему ее сердце никак не перехитрить.

И словно из затянутой туманом долины поднялись воспоминания о том, что она хотела забыть на протяжении всей жизни. Пелена забвения разорвалась надвое, и все всплыло перед ней, как будто было вчера.

Марианна Хайнрики, согнувшись, сидела перед жалкой хижиной на краю деревни. Кожа на правой руке кровоточила. Она поранилась о щепу, но это не должно было ее останавливать. Хотя больше всего на свете девушке хотелось забраться в кровать и встать только тогда, когда мама наконец-то вернется. При этом она прекрасно знала, что мать не вернется никогда. «Нельзя тратить время на это, — напомнила она себе. — Иначе я не сумею наделать достаточно метелок и вееров от мух, прежде чем за ними явится Якоб Зенгер».

Зенгер всегда лично навещал своих «веерщиц», как он называл девушек, работавших на него всю зиму, и раз в год собирал их поделки, которые продавал в Англии. По рынкам он не ездил. Этим занимались его люди. Благодаря своей торговле он заработал некоторое состояние и теперь нанимал на работу соотечественников. Несмотря на то что сам Зенгер был из бедной семьи, жалости он не знал. Если девушке не удавалось сделать заказанное количество, он вообще отказывался платить и находил других людей, готовых делать эту работу. Семьям, которых он тем самым лишал заработка, не оставалось ничего иного, кроме как продавать своих дочерей в качестве дешевой рабочей силы.

Марианна не спала уже несколько дней, работая за троих, — с тех самых пор, как мать и младшая сестра перестали ее поддерживать.

Бросив взгляд на березовые ветки, которые еще предстояло переработать, девушка глубоко вздохнула. Сумеет ли она сделать это? Оставалось надеяться только на то, что в этом году Зенгер явится за товаром чуть позже.

Девушка прекрасно понимала, что нужно действовать как можно быстрее, но сегодня работа шла особенно тяжело. Тоска по семье действовала на нее парализующе, разливаясь по телу, словно отрава, и превращая в мýку каждое движение. Марианна в очередной раз прокляла тот холодный январский день, когда ее мать ушла с четырьмя младшими детьми. Якоб Зенгер устроил Хильдегарду Хайнрики служанкой в богатый дом во Франкфурте. Видимо, ему нравилась спокойная и скромная вдова. В детстве он ходил вместе с ней в школу.

«Да, мать ему нравится, — с грустью подумала Марианна, — а меня он ненавидит, потому что я отбивалась руками и ногами, отказываясь ехать с одним из его земляков в Англию, чтобы на тамошних рынках играть на шарманке, завлекая посетителей. При этом все в деревне знают, что многие девушки, которые согласились на это, исчезли и никто их больше не видел».

Марианне хотелось отделаться от грустных мыслей, но ничего не получалось. Сегодня ее словно заколдовали. В глазах стояли слезы, она уже не видела веток. Девушка вскрикнула. Опять она уколола палец. Если так пойдет и дальше, она не сможет работать. А об этом и думать даже нельзя.

И все равно навязчивые воспоминания никак не шли из головы. Как она радовалась, когда Зенгер предложил ее матери покинуть эту жалкую хижину! В богатом доме наверняка достаточно еды, и ей не приходится страдать от голода. По крайней мере девушка от всей души надеялась на это.

Ей никогда не забыть тот миг, когда все они со своими пожитками стояли у хижины, а Зенгер смотрел на них с лошади. Как презрительно он поглядывал на нее, Марианну! Потом ткнул в нее пальцем. Марианне стало дурно, ей даже показалось, что она слышит уничижительные слова, которые он произнес звучным голосом, обращаясь к ее матери:

— Эту — нет! Ее ты взять с собой не можешь, Хильдегарда!

— Но разве нельзя сделать исключение?

— Радуйся, что можешь взять маленьких! А эта уже слишком большая.

— Но я не могу бросить ее здесь одну, — всхлипнула Хильдегарда.

— Придется. И я тебя об этом предупреждал. Помнится, ты согласилась, что старшая останется, — холодно ответил Зенгер.

Марианна в недоумении слушала этот разговор, но пока еще чувствовала себя в безопасности. Мама наверняка не уйдет без нее.

— Но что ей делать одной в Эспе? На что жить?

— Если летом поедет работать шарманщицей, я позабочусь о том, чтобы она хорошо ела. Нам не нужны тощие куры, это отпугивает покупателей. Ну так что? Ты сдержишь свое слово? Наша сделка в силе?

Марианна видела, как он жадно смотрит на нее, и обернулась к матери. Все, что произошло потом, помнилось ей так же ясно, словно это было вчера.

Зенгер свесился с лошади и протянул руку Хильдегарде.