Корсар и роза - Звева Казати Модиньяни Страница 84

— Прежде всего она замужем, бабушка, — признался Спартак.

— Бог ты мой! История повторяется. С годами ты все больше становишься похож на своего деда, — заметила она, покачивая головой.

Горничная так и застыла в прихожей, глядя во все глаза на удивительную пару.

— Передай моей надзирательнице, что я еду обедать со своим внуком, — величественно бросила через плечо старая дама.

— Куда отправимся? — спросил Спартак, когда они сели в машину.

— Когда-то давным-давно в Луго под городской стеной была таверна. Я никогда там не была, но знаю, что она все еще открыта. В молодости твой дедушка иногда ходил туда танцевать, но не со мной, а с учительницей начальной школы по имени Альберта Бенини. Она уже умерла, упокой господь ее душу. А вот ее сын покамест еще жив и здоров. Ничего не могу сказать о нем дурного. И вроде бы его отцом был Корсар. — Все это Лена выложила на одном дыхании.

— Ты говоришь о Стефано Бенини?

— Верно. Раз уж ты им заинтересовался, я подумала, что стоит сразу все прояснить.

— Ты говоришь: «Вроде бы его отцом был Корсар». Так был или не был?

— Корсар в течение многих лет отрицал свое отцовство. Но однажды, перед самой гибелью, мы с ним гуляли по берегу Сенио. Это был прекрасный летний вечер. Он заговорил со мной о Стефано и признался, что это его сын, — объяснила Лена.

— А какие-нибудь документы на этот счет имеются?

— Они хранятся в сейфе. Там же расписки на все суммы, которые Спартак регулярно посылал учительнице. Алименты ей и сыну. И еще там хранятся письма Одетты Ашкенази. Она мне рассказала во всех деталях историю Альберты, ее сына Стефано и Аугусто Торелли, который женился на учительнице вскоре после рождения малыша. Аугусто был хорошим человеком и долгие годы являлся доверенным лицом твоего деда.

— Оказывается, надо было дожить до тридцати двух лет, чтобы узнать, что у меня есть еще один дядя, — констатировал Спартак.

— Это вовсе не так уж плохо. Но учти, мои дети давно уже в курсе событий, и когда твой дед умер, они прямо-таки дрожали от страха, ожидая, что Стефано придет и заявит свои права на наследство. У него же были все основания, как ты считаешь?

— И он пришел?

— Ни боже мой! Но только ведь и сейчас еще не поздно. Он запросто может это сделать в любой момент, — многозначительно намекнула Лена.

— Ты думаешь, мама и дядя с тетей по-прежнему его боятся?

— Ну, разумеется. Ты же не случайно именно сейчас о нем вспомнил! Тебе надо переманить родственников на свою сторону, и, раз уж они глухи к доводам разума, придется заставить их силой. Или шантажом, — лукаво подмигнула старая дама.

— Убеждением, бабушка, убеждением, — улыбаясь, поправил ее Спартак.

— Я темная, невежественная старуха, где уж мне учиться играть словами! Когда надо что-то сказать, я говорю прямо, без околичностей, так что перестань меня поправлять! И останови, пожалуйста, машину, — сварливо приказала Лена.

Они проезжали по самому центру Луго.

— Но это же банк, а не ресторан, — робко возразил Спартак.

— Знаю, что банк. Что ж я, по-твоему, совсем из ума выжила? Мне пора принимать лекарство, а директор банка так любезен, что не откажет мне в стакане воды, чтобы запить таблетку. А ты тем временем откроешь ячейку сейфа и заберешь конверт с документами Стефано Бенини.

Спартак протянул бабушке руку, чтобы она могла опереться на нее. Пока они входили в банк, его вновь охватили сомнения.

— Власти наложили секвестр на все, что хранилось в наших сейфах, — напомнил он. — Было решение суда, выдали ордер, помнишь? Все эти документы наверняка уже подшиты к делу.

— Этот сейф арендован на имя Маддалены Бальдини. Никто его не трогал и никогда не тронет. В нем лежит целая груда драгоценностей. Когда-то они принадлежали Одетте, во время войны она отдала их мне на хранение. Вот я их и храню. Они все еще там, в моем сейфе, — с торжествующей улыбкой пояснила Лена.

— Графиня еще жива? — не веря своим ушам, спросил Спартак.

— Господи боже мой! Сколько же тебе еще предстоит узнать! Одетта погибла в сорок втором году в концлагере. Она была еврейкой, и ее арестовали. Казалось, она предвидела свой конец, когда доверила мне эти ценности. — Тут Лена прервала свой рассказ, завидев директора банка, с приветливой улыбкой шедшего им навстречу.

Директор радушно пригласил их в свой кабинет и предложил выпить, тщательно избегая малейшего намека на нынешнее удручающее положение семьи Рангони. Он вызвался сам проводить Спартака в подвал, чтобы забрать сейф Лены, и они вместе принесли его в кабинет, после чего директор тактично ретировался, оставив их одних.

Лена дрожащей рукой открыла ящик и вручила внуку документы, относящиеся к Стефано Бенини.

— Положи в свой портфель, — приказала она. — И вот это тоже спрячь.

Это были три скатанных рулонами и перевязанных шпагатом куска замши с драгоценностями Одетты. Спартак тщательно закрыл «дипломат», и они отправились в ресторанчик, который Лена пожелала осмотреть, заглянув во все уголки, прежде чем уселась за стол.

Сидя за тарелкой спагетти по-эмилиански, Спартак рассказал бабушке о намерениях Маргериты.

— Она просто в панике, бедная девочка, — отреагировала Лена.

— И ты думаешь, одной угрозы появления нового наследника хватит, чтобы ее остановить? — спросил внук.

— Насколько я ее знаю, нет, этого недостаточно, — рассеянно ответила старая дама.

Она оглядывалась по сторонам, стараясь представить себе, как выглядело это место, когда ей самой было восемнадцать, а Спартак ходил сюда танцевать с Альбертой Бенини. По-видимому, с тех пор мало что изменилось, несмотря на все прошедшие годы. В кухне старомодный ледник уступил место современному холодильнику. Ручной насос, качавший воду из каменного фонтана, сменился обычным водопроводным краном, электричество вытеснило керосиновые лампы. Зато стойка, как и в прежние времена, была оцинкованной, массивные деревянные столы и слегка расшатанные стулья, безусловно, восходили к 30-м годам.

В цветущем саду, защищенном старинными стенами и навесом из дикого винограда, царила приятная прохлада. Казалось, здешняя атмосфера все еще хранит юношеские секреты Спартака Рангони.

— Интересно, растут ли еще каперсы на городской стене, — сказала Лена, обращаясь скорее к себе самой, чем к внуку. — Я тебе рассказывала, что твой дед в детстве лазил на стены, собирал их и продавал владельцам ресторанов? — добавила она.

— Да, ты мне рассказывала. Но нам надо поговорить о Маргерите, — нетерпеливо заметил Спартак, возвращая ее к реальности.

— Твоя тетка очень неравнодушна к украшениям. Настоящая сорока: как увидит что-то блестящее, моментально теряет голову. Ты можешь ее убедить отказаться от задуманного — если она действительно что-то задумала — в обмен на горстку камешков несчастной Одетты, — уверенно заявила Лена.