В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 87

Она медленно подходила к нему, хотела что-то сказать, схватила его за руку, но он оттолкнул ее от себя. Оливия споткнулась, ударилась головой о каминную полку и безжизненно рухнула на пол. Изо рта и носа потекла кровь.

— Я не этого хотела! — причитала Хелен. — Я не этого хотела!

Марианна с грустью глядела в зеркало. Красивое платье, которое ей купил Вальдемар, не могло развеселить ее. Оно липло к телу, поскольку жара стояла удушающая. Она вдруг вспомнила морозные зимы в Германии, и тоска по дому стала еще сильнее. Здесь же никогда по-настоящему холодно не было. Несмотря на открытое окно, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. В комнате, которую Марианна делила с Фридой, стояла влажная духота, от которой на лбу у Марианны выступал пот. Пока она стенала от жары, воспоминания о детстве в Эспе прояснялись. Она грустила по своей жизни в уютной хижине, пока не вспомнила о том, как ужасно мучилась там от голода и холода, и тут же пришла в себя. Здесь она хорошо питалась, и результат был налицо: костлявое, изголодавшееся существо превратилось в стройную девушку.

Они с Фридой путешествовали с Вальдемаром вот уже почти три года. Сначала он продавал свои товары на рынках, пока обе танцевали, привлекая клиентов. Затем он устроил их в паб, где Фрида каждый вечер танцевала, а Марианна играла на шарманке. Впрочем, это разделение труда давно перестало устраивать Вальдемара, поскольку большинство мужчин предпочитало танцевать с «черной дьяволицей». Но Марианна упорствовала. «Если ко мне прикоснется хоть кто-то из этих пьяных парней, я уйду», — говорила она. И Вальдемар осознавал, что это не пустые угрозы.

А Фриде было все равно, танцевать с мужчинами или не танцевать. Если они начинали слишком приставать, она отшивала их. И, несмотря на это, Марианна тревожилась за подругу, которая кокетничала все больше и больше.

С прошлого лета они оказались в Сандхерсте, на другом конце света. Вальдемар убедил девушек искать счастья в далекой Австралии. Он слышал о сказочном богатстве, которое может заработать каждый, кто рискнет добиться успеха в одном из растущих как грибы после дождя поселков золотоискателей.

В салунах срочно нужны были «hurdy-gurdy girls», как называли здесь танцовщиц и шарманщиц. Марианна согласилась на тяжелое путешествие на судне лишь с одним условием: что ее будут продолжать использовать не как танцовщицу, а как музыканта. Скрепя сердце Вальдемар согласился. Несколько раз пытался убедить ее в том, что, танцуя, она заработает гораздо больше, но девушка не поддалась на провокацию, поскольку прекрасно знала, что он платит Фриде не больше, чем ей.

Впрочем, на заработок девушкам жаловаться не приходилось. В салуне можно было заработать гораздо больше, чем на рынках в Англии, да и Вальдемар фон Клееберг, как он назвался в Сандхерсте, немало повеселив девушек, поскольку на самом деле фамилия его была Шикенданц, был великодушным работодателем. Он платил им настолько хорошо, что они могли покупать достаточно одежды и украшений, а иногда дарил вещи, и Марианна копила деньги, а Фрида транжирила их от души.

— На какие деньги ты собираешься возвращаться в Германию, когда нагуляешься? — часто спрашивала Марианна подругу, напоминая, что нужно экономить. Но Фрида была твердо уверена в том, что однажды Вальдемар женится на ней.

Марианна каждый день пересчитывала свое маленькое состояние, которое неуклонно росло. Еще один год выдержать, а затем она сможет самостоятельно оплатить билет до Германии, где будет жить с матерью, сестрой и братьями. И при этом останется еще достаточно денег, чтобы самой начать торговлю веерами и метлами и накормить всех.

«Тогда мама наконец-то полюбит меня», — решила Марианна, вставляя цветок в черные волосы. Скоро начнется работа внизу, в салуне. И куда только подевалась Фрида? Она ушла больше двух часов назад в своем танцевальном платье и до сих пор не вернулась.

В дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел «прекрасный Вальдемар». Фрида и Марианна называли его так про себя, поскольку он был высок и красив и вышагивал, словно петух. Марианна считала его слишком самовлюбленным, потому что он носил белый жилет с толстой цепочкой для часов. Что до Фриды, то она была от него просто без ума и постоянно ждала знаков внимания.

— Ну что, красавица Марианна, — прошептал он, подходя к ней ближе. Ей даже показалось, что слишком близко. Неожиданно провел рукой по черным кудрям и простонал: — Ты сводишь мужчин с ума. Ты знаешь об этом?

Марианна, испугавшись, замерла. Ей не хватило мужества даже для того, чтобы повернуться и сбросить руку этого бесстыжего типа.

В зеркале за ее спиной возникло его лицо с дьявольской ухмылкой.

— О, прости, неприкосновенная, но так уж вышло, что я тоже схожу с ума по тебе. Только не делай вид, будто не знала этого. Смотри, сегодня в салуне будет несколько владельцев шахт, и босс настаивает на том, чтобы танцевать с тобой и… — Он рассмеялся. — Видишь ли, он, как и все, в восторге от тебя.

— Никогда! И для тебя я по-прежнему Марианна!

— Я также считаю, что изысканному господину нужно удовольствоваться Фридой. Но послушай, дитя мое, ты уже не маленькая девочка. Ты женщина. Да еще какая! Роскошная! Те парни там, внизу, уже не хотят просто слушать твое пиликанье, хотя играешь ты хорошо. С тех пор как ты стала еще и петь, мужчины буквально падают к твоим ногам.

Он положил обе руки на ее обнаженные плечи, но оцепенение Марианны сменилось чистой и незамутненной яростью. Она молниеносно схватила его за руки, оттолкнула прочь и отвесила ему сильную пощечину.

— Ай! Ты что, спятила? — испуганно воскликнул он.

Марианна сердито сверкнула глазами.

— Ты давал мне слово чести!

Он потер щеку и усмехнулся.

— Я не свинья, и ты это знаешь. Я всегда обращался с вами хорошо, но когда они шуршат купюрами… Так уж вышло, что мужчины здесь главные.

— Что это значит? — крикнула Марианна, впившись в него взглядом.

— Сладкая моя, у меня есть для тебя предложение. Никто не будет трогать Марианну, если ты будешь под моей личной опекой.

Марианна вопросительно посмотрела на мужчину.

Вальдемар откашлялся.

— Если хочешь, сходим сначала к мировому судье и возьмем бумажку.

— О чем ты говоришь?

— Если будешь моей женой, никто тебя не тронет. Тогда все будут довольствоваться Фридой.

— Но ты… ты будешь меня трогать, верно? — нарочито спокойно поинтересовалась Марианна.

Он рассмеялся.

— Это будет, так сказать, мой супружеский долг.

Обуреваемая гневом и стыдом, Марианна густо покраснела. Она одним прыжком оказалась у него за спиной, полезла под кровать, вытащила и прижала к груди свое сокровище — деньги, которые ей удалось скопить.

— Что это значит? — строго поинтересовался Вальдемар.