Разлучница - Кристина Леманн Страница 89

В подвале действительно оказалось четыре велосипеда; среди которых были горный и гоночный. Жасмин выбрала велосипед с удобным переключателем скоростей.

Когда Фальк увидел, что они подкачивают шины, он бросил все свои лопаты, грабли, садовые ножницы и заявил, что не прочь поехать с ними. Роня была в восторге, Жасмин вела себя сдержанно, поскольку поняла, что ее побег не удастся. Но в глубине души такой поворот дела ее обрадовал.

Фальк взял для себя гоночный велосипед и поехал по очень старой, в выбоинах, улице, направляясь к Стеффенсхагену.

Они ехали за ним через деревню, вытянувшуюся вдоль единственной улицы, мимо церкви из жженого красного кирпича, которая была видна с террасы Пеерхагена. Оттуда они поехали дальше, в сторону побережья, к Конвентской низине, где располагалось тихое широкое озеро, на берегах которого паслись овцы и бродили цапли. Жасмин одновременно наслаждалась и страдала.

Ужин проходил по уже известному Жасмин семейному сценарию. Понтер Розеншток сказал жене:

— Фальк больше не хочет быть управляющим. Я не ожидал от него такого заявления. Ведь он занимался этим целый год!

Жасмин не заметила в глазах Фалька никакой горечи или, обиды, как это бывало раньше. Более того, он улыбнулся и шутливо произнес:

— Папа, ты деспот!

Гюнтер Розеншток молчал. И только когда Роню отправили спать, а Жасмин лихорадочно соображала, как бы ей улизнуть под предлогом, что хочется отдохнуть, а самой убраться отсюда на велосипеде, глава семейства наконец заговорил:

— Куда на этот раз поплывет «Santa Lucia»? И на сколько лет протянется канат?

Фальк рассмеялся:

— Трусишка! Вот почему ты всегда хотел, чтобы я продал, яхту! Боишься, что я снова сбегу?

— Может, не будете ссориться? — Адельтрауд вздохнула.

Фальк подал матери виски, который она попросила.

— Не переживай, мама. Для того чтобы ссориться, нужны два человека.

— Вот-вот, — проворчал старик. — Фальк, будь так любезен, не молчи. Мы же семья и говорить должен не только ее глава!

Фальк удивленно посмотрел на отца.

— Кстати, — громко произнесла Жасмин, — эта кухня «Кларисса», которую спроектировал Фальк, очень понравилась моей подруге. Я давно хотела это сказать. Гениальная идея!

Гюнтер Розеншток заморгал.

Фальк засмеялся.

— Если бы я руководила вашим предприятием, я бы прогнала Фалька из отдела менеджмента и отправила бы его в мастерскую. У него, конечно, руки-крюки, но…

— Госпожа Кандель, — перебил ее Гюнтер Розеншток, отрезая кончик сигары, который пролетел через всю комнату и упал за батарею, — а вы не хотите быть управляющей холдингом «Розеншток»? После того что натворил там этот предатель, который называет себя моим сыном, хуже там стать уже просто не может.

Жасмин засмеялась.

— Спасибо, это очень лестное предложение, но у меня уже есть интересная работа.

Старик усмехнулся, нагрел сигару на огне и стал разжигать ее.

Тем временем Фальк раздал всем напитки и сел на диван рядом с Жасмин. Та моментально поняла, что находиться рядом с ним — это уже слишком. Она справилась с головокружением и приняла решение не присутствовать на свадьбе. Ни за что!

На следующее утро в четверть одиннадцатого было уже поздно. Жасмин быстро оделась и стала помогать Роне с макияжем. Все остальные обитатели дома прихорашивались в своих комнатах. В холле на первом этаже было тихо.

Жасмин осторожно спустилась по лестнице. Внизу на полке лежал ключ от автомобиля Фалька. Она взяла его, вышла из дома и повернула налево к гаражам.

Весеннее утро радовало своей свежестью. На лужайке в лучах яркого солнца стояли преисполненные достоинства темно-зеленые кедры. Сочная трава и лепестки цветов блестели от росы. Над домом в сторону побережья пролетел клин гусей.

К счастью, машина Фалька стояла не в гараже. Жасмин села за руль. Все было видно, как в пустом холодильнике. Никакого пластика — только металл под цвет автомобиля. Очень простая машина. Жасмин поправила зеркало заднего вида и завела мотор. На полдороги к воротам красный свет сменился зеленым.

И тут ее внимание привлекло движение в зеркале. Блеснула стеклом оконная рама. Кто-то выпрыгнул на лужайку, встал на ноги и как сумасшедший побежал к подъездной дороге. Жасмин прибавила газу, и машина рванулась с места.

Слишком быстро для ворот, которые начали медленно открываться. Если она будет ехать в таком же темпе, край ворот разрежет капот. Жасмин притормозила. Все равно быстро. Она резко нажала на тормоза и заглушила мотор.

В следующее мгновение запыхавшийся Фальк распахнул дверь, наклонился, хватая ртом воздух, и выдернул ключ из замка зажигания. Он оказался в его руке так быстро, что Жасмин и пискнуть не успела. Фальк ничего не сказал: не позволяло дыхание.

На нем был костюм из легкой темно-синей ткани от Эрменегильдо Зегна, такой мягкой и свободной, что ему, когда он бежал, даже не пришлось закатывать рукава, на которых поблескивали платиновые пуговицы. По-видимому, галстук он еще не успел надеть. На лоб упала черная прядь.

— Ты позволишь, я поведу машину? — сказал он, едва отдышавшись, и подал ей руку.

Жасмин вышла из машины, не обращая внимания на протянутую руку. Фальк провел ее вокруг автомобиля ко второй двери и открыл ее. Потом он снова обошел машину и, проходя мимо клумбы, сорвал цветок анютиных глазок, вставил себе в петельку на лацкане пиджака и сел за руль.

Ворота уже открылись достаточно широко. Фальк завел мотор и бросил на Жасмин короткий взгляд. На его губах играла полуулыбка.

— Ну вот, — весело произнес он. — Теперь можно ехать. А когда свадьба закончится, я отвезу тебя на вокзал в Росток, если захочешь.

— А если я хочу прямо сейчас?

Улыбка исчезла.

— Если ты действительно этого хочешь, то я высажу тебя на вокзале в Кюлюнгсборне. Везти тебя в Росток не хватит времени.

Жасмин не ответила.

Они молча подъехали к повороту на Кюлюнг. Физическая близость Фалька снова подействовала на Жасмин. Его руки на руле, учащенное дыхание, легкие морщинки в уголках глаз… Она не знала, смеяться ей или плакать. Что за дурацкая история? Разве он не понимает, чего требует от нее? Он же не глупец. Совсем наоборот. Вот только весь его ум исчезал, когда речь шла о жизни и смерти. Неужели этот упрямец до сих пор уверен, что для нее он всего лишь второй? Такой гордый и требовательный, мечтающий ни много ни мало только о настоящей любви, Фальк так и не поверил, что она принадлежит ему, и бросается на шею Лауре, которая только и знает, что тянуть из него деньги.

— Послушай, Жасмин, — сказал он, когда они оставили позади Кюлюнг и поехали вдоль береговой линии в сторону Кюлюнгсборна. — Что ты скажешь, если я… — Он замолчал. — Нет, не так: я был не прав по отношению к тебе. Я счел недостатком то, что при ближайшем рассмотрении и трезвом размышлении оказалось достоинством. Насколько я был не прав, выяснилось совсем недавно. И теперь мне стыдно, что вообще потребовалось что-то доказывать. И как мне теперь решиться…