Три розы - Джулия Гарвуд Страница 9

— Она, наверное, чувствует, что придется войти в воду, а купаться, видимо, не любит, — с тревогой сказала Эмили.

— Нет-нет, этого не будет, — успокоил он ее. — Здесь через овраг не перебраться.

Эмили заметила, что их ноги соприкасаются, но ей и в голову не пришло отодвинуться. Девушке нравилось быть рядом с Трэвисом —~ с ним она чувствовала себя в полной безопасности, но вместе с тем ощущала какую-то неловкость. Да что это с ней? Она сама не понимала.

— Да, здесь через овраг не перебраться, — повторила она, похлопывая лошадь по холке.

Трэвис молча наблюдал, как девушка старается успокоить животное.

— Ну и что дальше? — спросила Эмили.

— Дальше? Путешествие в Голден-Крест удлинится по крайней мере на два дня. А может, и на три.

Эмили едва сдержала вздох облегчения. Господи, да что с ней происходит? Ее встреча, а стало быть, и брак, с мистером О'Тулом откладывается на целых два дня, а она вместо естественного в подобном случае огорчения испытывает такое чувство, словно отодвинули час ее казни. Просто удивительно!

— Черт знает что… — пробормотала девушка.

— Что вы сказали? — переспросил Трэвис. Она покачала головой:

— Ничего особенного.

Эмили не хотела говорить правду. И не хотела смотреть на него, опасаясь, что он заметит, как она рада непредвиденной задержке в пути.

Да, очевидно, Трэвис был прав, когда сказал, что у нее не все в порядке с головой, если она решила выйти замуж за человека, которого ни разу в жизни не видела.

А может быть, у нее просто так называемая предбрачная лихорадка? С некоторыми невестами это случается. Ну да, конечно же. Надо бы еще раз перечитать письма мистера О'Тула. Они ее успокоят. Ведь там каждая строчка написана от души, сразу видно, что автор — чувствительный и заботливый человек и что он будет холить и лелеять ее до самой смерти. Лучшего мужа и пожелать трудно. Так что же ей еще надо?

«Любви», — призналась себе Эмили, и ее сердце екнуло. Она хотела бы любить своего жениха так же сильно, как он, судя по всему, уже любит ее…

— Вы не собираетесь упасть в обморок, Эмили?

— Я никогда не падаю в обморок. А почему вы спрашиваете?

— Вы ужасно побледнели.

— Должно быть, от разочарования, — нашлась она. — Вы ведь тоже, наверное, разочарованы — из-за меня застрянете в горах еще на пару дней. Разве не так?

— Не сказал бы. А почему вы так торопитесь попасть в Голден-Крест?

— Но я должна…

— Вы любили Рэндолфа?

Она удивилась вопросу:

— Почему вы про него вспомнили?

Трэвис пожал плечами.

— Вы его любили?

— Вероятно.

— «Вероятно»! Что за ответ! Вам нравилось, как он вас целовал?

— Ради Бога! Об этом спрашивать неприлично. Вы заметили, что собирается дождь?

— Да, — согласился Трэвис. — Так вы ответите на мой вопрос?

Эмили нарочито громко вздохнула, давая понять, как сильно он раздражает ее, и нехотя произнесла:

— Я даже не могу сказать, нравилось или нет. Нормально целовал. Вот и все.

Трэвис расхохотался.

— Что я сказала смешного?

Он промолчал. Но ответ девушки доставил ему удовольствие. Не могли ей нравиться поцелуи старины Рэндолфа, если она говорит, что они «нормальные».

— Где мы остановимся на ночь? — спросила Эмили, желая сменить опасную тему.

— У Генри Билингса. Его лачуга примерно в двух милях езды отсюда. Еда там скверная, но постели чистые и сухие. Если мы поторопимся, то успеем добраться до этой благодати, прежде чем начнется дождь. На что это вы так пялитесь, Эмили?

— На ваши глаза! — выпалила Эмили и покраснела, словно ее застали на месте преступления. — Они совершенно зеленые. Братья смеялись над вами в детстве?

— Из-за цвета моих глаз?

— Да н-нет… а потому что… — отвернувшись, пробормотала девушка.

До нее вдруг дошло, что она собирается сказать, и Эмили почувствовала, как лицо ее вспыхнуло от стыда. Боже, она чуть не спросила Трэвиса Клейборна, не подшучивали ли над ним братья из-за его красоты! Да ляпни она такое, и он весь остаток пути будет осыпать ее колкостями, а делать он это умеет.

— Так из-за чего они могли надо мной смеяться? — снова поинтересовался Трэвис.

Эмили осторожно взглянула на него, подыскивая правдоподобный ответ.

— Из-за… роста, — запинаясь, наконец проговорила она.

— В детстве я не был высоким. Во всяком случае, не выше ровесников, — стараясь сдержать раздражение, сказал он.

— Если вы будете говорить столь снисходительным тоном в суде, то проиграете любое дело. Это так, дружеское замечание, — добавила девушка, когда он недоуменно взглянул на нее.

— А если вы будете и дальше смотреть на меня так, как сейчас, я могу подумать, что вы ждете поцелуя.

— Ничего подобного!

— Тогда перестаньте глядеть на мои губы.

— А куда же мне смотреть, Трэвис?

— На воду, — резко бросил он. — Смотрите на воду. Вы действительно не хотите, чтобы я вас поцеловал?

От его слов у Эмили перехватило дыхание. Она понимала, что играет с огнем, но не могла отвести взгляд от Трэвиса. Ей совсем неинтересно смотреть на воду. Ей хочется смотреть только на него. Да что же это с ней происходит?!

— Наверное, будет не очень хорошо, если вы это сделаете. Ведь я еду к жениху и…

— Нельзя выходить замуж за незнакомца, Эмили, — мягко проговорил Трэвис.

— А вам-то какое дело? — возмутилась она.

У Трэвиса не было готового ответа на ее вопрос.

— Меня всегда волнуют чужие глупости, секунду помолчав, сказал он.

— Вы считаете меня дурочкой.

— На воре и шапка горит…

Остаток пути Эмили и Трэвис проехали молча.

Из бревенчатого домика им навстречу вышел Генри Билингс, мужчина средних лет, лысый, как скала, и такой же разговорчивый. Он что-то буркнул себе под нос. Эмили расценила это как приветствие, хотя не разобрала ни слова. Генри даже не взглянул на девушку — просто махнул рукой, чтобы она шла за ним в дом. Внутри он кивнул в сторону закрытой двери одной из комнат, давая понять, что там Эмили предстоит провести ночь.

В самой большой комнате стояли узкие кровати, посередине — деревянный стол, который с трех сторон окружали скамейки, четвертую занимала пузатая печь.